Зов пустоты - Максим Шаттам
Людивина была занята своими мыслями, и дело педофила вылетело у нее из головы.
– Так ты сегодня идешь с ним на свидание?
– Софи до ужаса хочется встретиться с ним и попробовать мороженое, которое он обещал, – пропищал Гильем голоском маленькой девочки.
Людивина скривилась от отвращения.
Она сообщила Марку Таллеку, что ему нет смысла сегодня приезжать. Тот возразил, что их дело важнее и нельзя тратить силы на что-то другое. Она бросила трубку.
Сеньон приехал поздно, в дурном настроении.
– Сегодня мы ловим педофила, возрадуйся! – сообщил Гильем и кинул ему бронежилет.
Они гнали по парижским пригородам на автомобиле без опознавательных знаков. За рулем сидел Сеньон, а Гильем без конца проверял, не ответил ли педофил на форуме или в мессенджере, где он специально для этого дела зарегистрировался под видом малышки Софи. Когда они почти доехали, Людивина увидела в окне парк аттракционов «Детское царство», и от мысли, что где-то рядом живет извращенец, у нее сжалось сердце. Ей, как и всем коллегам, особенно Сеньону, отцу двоих детей, приходилось сдерживаться, оставаться профессионалом, даже когда их провоцировали некоторые педофилы – из неповиновения, по глупости, а иногда чтобы добиться нарушения судебной процедуры и утверждать, что их избили при задержании. Однажды Людивина своими глазами видела, как арестованный «неудачно» поскользнулся при выходе из дома и с размаху ударился лицом о дверь, однако такие инциденты случались крайне редко.
Мужчина, которого они собирались задержать, не был новичком в своем деле. Он уже отсидел солидный срок за то, что попытался изнасиловать в своем фургоне маленького мальчика. При обыске у него обнаружили тонны детской порнографии. В этот раз группа Сеньона выследила подозреваемого через интернет-форум, где Гильем выдавал себя за девочку-подростка. Преступник начал общение на безграмотном французском языке, сначала сказал, что хочет выслушать Софи и помочь, затем предложил отправить ей свои фотографии в обнаженном виде и взамен получить такие же от нее, после чего в открытую завел разговор о сексе и назначил встречу. С учетом всей предыстории этого было вполне достаточно для задержания, к тому же Людивина была уверена, что у него на компьютере обнаружится много компромата, как часто бывает с подобными преступниками.
Они припарковались возле «Макдоналдса», зажатого между двумя торговыми центрами, и решительно вошли внутрь. Они опоздали.
Мужчина уже был на месте. Лет сорока, оплывший, небритый, с похотливыми глазками и поджатыми губами: жалкая карикатура на респектабельного отца семейства, каких они нередко арестовывали по схожим обвинениям. Этот явно не хватал звезд с неба и даже не заметил, как они подошли.
Сеньон собрался было наброситься на него, но Гильем его остановил:
– Спасибо, конечно, но это ведь я говорил с этим говнюком часами о всяких мерзостях. Дай мне чуток порадоваться.
Гильем уселся перед мужчиной. Тот насупил густые брови:
– Ты кто такой? Чего надо? Вали, я занят.
Жандарм расплылся в широкой улыбке:
– Я Софи, мне двенадцать лет, и я хотела сказать, что нехорошо предлагать мне полизать твое мороженое.
Мужчина попытался встать, но ручищи Сеньона, севшего за спиной, удержали его на месте.
Гильем протянул ему удостоверение:
– А теперь мы отправимся к тебе в гости и посмотрим, что интересного ты приготовил для деток.
Сеньон остановил машину перед входом в дом, чтобы перекрыть пути к бегству.
Мужчина жил у пруда, на участке, предоставленном социальными службами коммуны. Покосившийся облезлый забор, грязная гравийная дорожка, останки пары машин и мопедов, старый ржавый фургон и по центру неопрятный дом на колесах. Странно, что в такой дыре есть интернет, подумала Людивина, подходя ближе.
Все трое следователей во избежание недоразумений надели бронежилеты с белой надписью «Жандармерия» на спине.
Они зашли на участок, и тут из дома на колесах выскочил светловолосый прыщавый подросток с грубыми чертами лица.
Людивина выругалась про себя. Она надеялась, что сыновья подозреваемого, как и положено в будний день, окажутся в школе. Их уже знали в полиции в связи с актами насилия, рэкетом и угрозами.
Сеньон достал свое удостоверение:
– Жандармерия. Освободите дорогу.
– Э, вы чё, батю моего винтите? Иди в жопу, козел! – огрызнулся паренек, бесстрашно выставив средний палец.
Он хотел было поднять валявшийся рядом домкрат, но Сеньон опередил его, схватил под мышки, приподнял и прижал к хлипкой стенке дома, который содрогнулся от удара. Темнокожий гигант не дал подростку и шевельнуться, и вскоре тот уже оказался в наручниках. Гильем тем временем вошел в небольшое помещение.
– Жандармерия! – крикнул он, настороженно озираясь.
Внутри воняло застарелым табачным дымом и потом. Узкий коридор, потертый линолеум, на стенах засохшие следы пищи, машинного масла и других веществ, о происхождении которых лучше было не думать.
Внезапно появился второй сын, вероятно выскочив из закутка, где находился туалет. Он бросился к задней двери. Из-за нее раздалось рычание сторожевого пса. Понимая, что тот сейчас на них набросится, Гильем всем весом навалился на дверь, не давая подростку ее открыть. В щели показалась вспененная пасть разъяренного ротвейлера, который бешено лаял и рвался внутрь.
Подросток попытался отпихнуть Гильема, и Людивина кинулась в дом. Плевать на отца, которого она держала за локоть, он все равно в наручниках и далеко от Сеньона не уйдет. Сейчас главное – не угодить в зубы псу. Людивина подскочила к Гильему, чтобы схватить подростка, но тот отбивался с потрясающей ловкостью. Он приготовился бить справа, но Людивина оттолкнула его руку и заехала локтем в челюсть. Подросток ошеломленно отшатнулся, и девушка тут же свалила его с ног резким ударом под колено. Упав, он оказался прижатым щекой к линолеуму, с
