Таинственный противник - Кристи Агата
– Что такого? Да вас уже считали покойником. Вы разве не знаете? Еще день-два, и мы бы пошли заказывать панихиду.
– И кто же это считал меня покойником? – осведомился Томми.
– Таппенс.
– Ну, наверное, ей вспомнилось присловие, что лучшие умирают молодыми. Ну, видимо, во мне все-таки чересчур много первородного греха[73], это и помогло мне выжить. Кстати, где Таппенс?
– Разве она не у себя в номере?
– Нет. Портье сказал, она только что ушла.
– Отправилась за покупками, наверное. Я подвез ее сюда на машине час назад. Но не могли бы вы ненадолго отставить в сторону свое британское хладнокровие и перейти к делу? Где вас носило все это время?
– Если вы собираетесь есть, – ответил Томми, – тогда заказывайте. История будет длинная.
Джулиус уселся напротив и, подозвав официанта, продиктовал ему свои пожелания. Потом он выжидающе повернулся к Томми:
– Валяйте! Похоже, у вас были какие-то приключения?
– Были. Кое-какие, – скромно ответил Томми и начал рассказывать.
Джулиус слушал как зачарованный. Половина заказанных им блюд так и остались нетронутыми. Когда Томми умолк, он испустил долгий вздох.
– Сто очков в вашу пользу! Ну просто роман, за пять центов!
– А как дела на внутреннем фронте? – спросил Томми, протягивая руку за персиком.
– Ну-у-у… – протянул Джулиус, – на нашу долю тоже выпали кое-какие приключения.
Теперь настал его черед рассказывать. Начав с безуспешной разведки в Борнемуте, он по порядку описал свое возвращение в Лондон, покупку автомобиля, растущую тревогу Таппенс, их визит к сэру Джеймсу и захватывающие события минувшей ночи.
– Так кто же ее убил? – спросил Томми. – Я что-то не совсем понял.
– Доктор вбил себе в голову, что она сама приняла слишком сильную дозу снотворного, – нехотя ответил Джулиус.
– А сэр Джеймс, что он говорит?
– Будучи юридическим светилом, он умеет молчать как рыба, – ответил Джулиус. – Я бы сказал, что он «воздержался от выводов». – И он сообщил об их разговоре с маленьким доктором.
– Лишилась памяти? – повторил Томми с интересом. – Черт побери, теперь понятно, почему они так уставились на меня, когда я брякнул, что мне необходимо ее расспросить. Тут я, несомненно, дал маху! Но кто же смог бы на моем месте додуматься до такого?
– А они случайно не намекали вам, где сейчас Джейн?
Томми огорченно покачал головой.
– Ни слова. Ну а я, как вы знаете, порядочный осел. Нет бы выудить у них побольше.
– Вам еще жутко повезло, иначе не сидеть бы вам сейчас за этим столом. А за нос вы их поводили здорово. И как это вам удалось все это придумать.
– У меня так тряслись поджилки, что пришлось живее шевелить мозгами, – откровенно признался Томми.
Они помолчали, затем Томми вернулся к смерти миссис Вандемейер.
– В том, что это хлорал, сомнений нет?
– По-моему, никаких. Я имею в виду заключение медика: сердце не выдержало сверхдозы… Ну, что-то в этом роде. Тем лучше. Не хватало нам только расследования. Но, по-моему, Таппенс, и я, и даже высокомудрый сэр Джеймс пришли к одному и тому же выводу.
– Мистер Браун? – опередил его Томми.
– Ага.
Томми кивнул, а потом сказал задумчиво:
– Но у мистера Брауна нет крыльев. Не понимаю, как он мог войти и выйти незамеченным.
– Ну, а если он умеет передавать мысли на расстояние? Телепатический гипноз. С его помощью он и вынудил миссис Вандемейер покончить с собой.
Томми посмотрел на него с уважением.
– Браво, Джулиус, просто отлично. Одна формулировка чего стоит. Но что-то вы не очень меня убедили. Думаю, здесь не обошлось без живого мистера Брауна – из плоти и крови. По-моему, подающим надежды юным сыщикам пора браться за работу. Снова искать входы и выходы, снова набивать шишки на лбах, пока не приоткроется завеса над тайной. Поехали на место преступления. Жаль, мы не знаем, где Таппенс. Стены «Ритца» имели бы возможность насладиться зрелищем воссоединения друзей.
Портье сообщил им, что Таппенс не возвращалась.
– На всякий случай я все-таки загляну к себе в номер, – сказал Джулиус, – а вдруг она там, в гостиной. – И он исчез.
Внезапно у локтя Томми возник худенький мальчишка.
– Барышня, сэр… по-моему, она уехала на поезде, – застенчиво сообщил он.
– Что? – Томми нагнулся к нему.
Мальчуган зарумянился еще больше.
– Я слышал, как она сказала шоферу такси, чтобы ехал к вокзалу Черинг-Кросс[74] и поторапливался.
Томми смотрел на него, вытаращив глаза. Паренек, осмелев, продолжал:
– Вот я и подумал, раз уж она попросила принести ей железнодорожное расписание и справочник…
– А когда она попросила? – перебил его Томми.
– Когда я принес ей телеграмму.
– Телеграмму?
– Да, сэр.
– И в котором часу это было?
– В половине первого, сэр.
– Ну-ка, расскажи мне все, как было.
Сделав глубокий вдох, паренек послушно начал:
– Я отнес телеграмму в номер восемьсот девяносто первый. Барышня была там. Она вскрыла телеграмму, охнула, а потом сказала веселым таким голосом: «Принеси-ка мне железнодорожное расписание и справочник, да поторопись, Генри». Меня зовут не Генри, но…
– Познакомимся потом, – нетерпеливо перебил Томми, – что было дальше?
– Ну принес я, значит, и расписание и справочник, а она велела подождать и стала их листать, потом посмотрела на часы, да как вскрикнет: «Скорее! Скорее скажи, чтобы мне прислали такси». Быстро нахлобучила шляпку перед зеркалом. И сразу за мной – вниз. Я видел, как она сбежала по ступенькам и прыгнула в такси. И слышал, что сказала шоферу – я вам говорил уже.
Паренек умолк и снова набрал воздуха в легкие. Томми продолжал недоуменно смотреть на него. Тут к нему подошел Джулиус с развернутым листком в руке.
– Послушайте, Херсхейммер, – обернулся к нему Томми, – Таппенс занялась слежкой самостоятельно.
– Чушь!
– Да нет. Получила телеграмму, схватила такси и помчалась на вокзал Черинг-Кросс. – Его взгляд упал на листок в руке Джулиуса. – А, так она оставила вам записку? Отлично. Так куда же она умчалась?
Почти машинально он протянул руку к письму, но Джулиус быстро сложил листок и сунул его в карман. Он как будто слегка смутился.
– Нет, это не то. Тут совсем о другом… Я задал ей один вопрос, а она обещала ответить позже.
– О-о! – озадаченно воскликнул Томми, явно в ожидании объяснений.
– Вот что! – внезапно сказал Джулиус. – Лучше я вам прямо скажу: сегодня утром я просил мисс Таппенс стать моей женой.
– О-о! – машинально произнес Томми. Чего-чего, а такого он не ждал. Он был так ошеломлен, что больше ничего не мог из себя выдавить.
– Я вам вот что хочу сказать, – продолжал Джулиус. – Перед тем как я завел с Таппенс этот разговор, я ясно дал ей понять, что не хочу вставать между вами…
Томми очнулся.
– Это не важно, – сказал он быстро. – Мы с Таппенс друзья с детства. Вот и все. – Он закурил сигарету, которая слегка дрожала у него в руке. – Это даже здорово. Таппенс всегда говорила, что ищет… – Он внезапно умолк и побагровел. Но Джулиус даже бровью не повел.
– Да, конечно – ее интересуют доллары. Мисс Таппенс мне сразу же это объяснила. Притворства в ней нет ни капельки. И мы отлично поладим.
Томми несколько секунд смотрел на него странным взглядом, словно хотел что-то сказать, но передумал и промолчал. Таппенс и Джулиус! А почему бы и нет? Разве она не сказала, что не прочь познакомиться с богатым холостяком? Разве не говорила, что, если удастся, выйдет замуж по расчету? Знакомство с американским миллионером – редкий шанс, и уж, конечно, она его не упустит. Ей нужны деньги, она в открытую говорила об этом. Так можно ли ее осуждать за верность своим принципам?
Однако Томми осуждал ее. Его переполняла страстная и абсолютно нелогичная злость. Болтать можно что угодно, но стоящая девушка ни за что не выйдет замуж только ради денег. Расчетливая, корыстная эгоистка! И он будет очень рад, если больше ее никогда не увидит! До чего же все-таки паршивая штука жизнь!
