Разбитое стекло - Алла Холод
– Но почему вы решили, что, поработав с тормозами отцовского скутера, вы навредите именно Максу, а не отцу и не жене? – резонно спросил Илья.
– Об этом зашел разговор перед ужином, когда Юлия уже вернулась из города и все были в сборе. Макс стал восторженно лепетать о том, какие тут чудесные места и с каким удовольствием он с утра пораньше прокатится посмотреть, что там дальше, за бывшими карьерами.
– Вы понимаете, что ваше признание может быть истолковано, как признание в намерении убить Макса, как бишь его фамилия? Заборовского. Да, Максима Олеговича Заборовского.
– Я не собирался его убивать. Это смешно. Прочитайте внимательно заключение эксперта. Я лишь слегка повредил этот проклятый скутер. К тому же я знал, куда собирается Макс. Он хотел совершить маршрут по пересеченной местности, на этом участке разогнаться просто негде, он не смог бы здесь ехать на большой скорости. К тому же он физически хорошо развит. Максимальный вред, который он получил бы, – это расквасил бы свою смазливую морду. Может, сломал бы что-нибудь.
– Но это же детский сад, Влад! Вы взрослый и вроде бы вполне разумный человек.
– Я такой и есть, но вы не представляете себе, какие чувства владели мной в тот момент. Когда какой-то сопляк… и мой отец… Нет, я не могу об этом говорить.
– Я вас понимаю, – кивнул Илья, – но боюсь, что все это очень осложняет дело.
– Вы обязаны сообщить? Ну, о том, в чем я вам признался.
Илья вздохнул.
– Строго говоря, да. Если я бы получил доказательства, подтверждающие ваш поступок в ходе разыскных мероприятий, я был бы обязан. Но наша беседа носит частный характер. Во всяком случае, пока. Все было бы просто, если бы не исчезновение Юлии. Оно меняет все.
– Вы думаете, она села в то утро на этот злосчастный скутер?
– Я этого не исключаю. Хотя есть обстоятельство, которое мешает мне принять эту версию как единственную.
– Что за обстоятельство?
– Отсутствие тела. Если бы Юлия попала в аварию и упала с обрыва, мы должны были найти хоть какие-то следы ее падения. И тело, я думаю, уже обнаружили бы. Озеро очень спокойное, из него вытекает небольшой ручей. Ни мощных течений, ни стремнин здесь нет и в помине. Если Юлия погибла в аварии, ее тело должны были найти. Да и скутер имел бы более серьезные повреждения. Я, конечно, не криминалист, но все-таки бывший следователь. Скутер ехал на малой скорости, Юлию не должно было выбросить так, что она перелетела через него и упала с обрыва.
– Но ведь бывают всякие случаи, вдруг она испугалась, сделала какое-то неверное движение… Да и тела погибших, попавших в воду, находят не всегда.
– Бывает и такое, – согласился Илья, – и мне очень не хотелось бы, чтобы это был как раз такой случай. Тогда, Влад, вы будете виновны в смерти своей жены.
– Именно это и мучает меня с того самого момента, как она пропала. Что она – вторая женщина, которую я искренне любил и которая погибла по моей вине. Если это окажется так, я не смогу с этим жить.
На Влада жалко было смотреть. Таким раздавленным Илья его еще не видел. Раздраженным, мрачным, озлобленным – да, но не таким, как сейчас.
– Но ведь я позвал вас не только для того, чтобы рассказать о факте шантажа…
– Да, самое время вернуться к этой теме, – кивнул Илья, – у меня есть вопросы.
– А у меня – соображения.
– Я их выслушаю, но давайте все-таки начнем с вопросов. Снимок, на котором вы запечатлены возле скутера, сделан из дома, не так ли?
– Я думал об этом, проверял. Под таким ракурсом меня можно было снять либо из дома, либо со двора.
– Но посторонний человек не имеет доступа к той точке, с которой можно было сделать такую фотографию?
– Я проверял. Практически нет. Только если встать со стороны улицы между двумя туями. Они еще очень молодые, между ними есть зазор. Но тогда я должен был увидеть снимающего. По идее…
– Если он делал фото с близкого расстояния. А если нет?
– Теоретически извне такой снимок сделать было можно, но практически я себе не очень это представляю. Кто-то шел мимо, увидел меня у скутера и что? Этот кто-то должен был за мной следить и понимать, что я там делаю.
– Ваши действия вообще невозможно было как-то истолковать, если не слышать вашу ссору с отцом, так мне кажется. Мало ли что делает человек у своего мопеда? Ваши намерения не были написаны у вас на лице. Зачем кому-то понадобилось это снимать? Лишь тот, кто слышал ссору, мог сопоставить, что к чему.
– Да, это верно, – согласился Влад, – но в доме была только домработница, больше никого. Аня и Макс где-то гуляли.
– Это вы так думаете. Но, может быть, это не так. О домработнице мы поговорим с вами позже, после того, как вы ответите мне на второй вопрос. Сумма, которую у вас вымогают, реальна для вас?
– Вот это самое интересное, Илья! Об этом я и хотел поговорить! Дело в том, что у меня есть мамино наследство. У нее имелся прекрасный участок в центре города с заброшенным домиком, который достался ей еще от бабки с дедом. Но никто не хотел строить дом, участок был законсервирован. Потом этот район постепенно начал застраиваться, и земли там стали продавать-покупать. В те годы мой отец, как человек весьма дальновидный, купил еще два примыкающих участка, расширил территорию. Оформлено все было на маму. Но и тогда он не стал ничего продавать. Он поступил очень умно: когда район стали осваивать, он, используя свое служебное положение, изменил зонирование участка, в который входили и эти земли. И если раньше там было возможно только индивидуальное жилое строительство, то его стараниями в этой зоне разрешили строительство многоквартирных домов. Это оказалось выгодно не только отцу, в этом была заинтересована крупная строительная компания, осваивающая эту территорию. Он помог бизнесменам, а заодно и себе. После смерти мамы землю, купленную на ее имя, отец довел до ума, то есть тщательно все оформил, получился единый земельный участок. Уж папочка-то специалист в таких вопросах. Эта земля – мое наследство, и это имущество не имеет никакого отношения к моим брачным отношениям, потому что тот скромненький в то время участочек папа оформил
