Бриллианты с царской иконы - Ольга Баскова
Он решил попытать счастья у черного входа, где когда-то ожидал Фанни.
– Савин, ты ли это? – раздался оглушительный рев, и Николай вдруг оказался в могучих объятиях Хвостова.
– Да, это я, – засмеялся радостный корнет, – представляешь, еще недавно о тебе думал. – Он оглядел товарища. Тот стал еще шире, еще круглее.
– Не женился? – с интересом спросил Яков и замахал кулаками. – По глазам вижу, что не женился. А меня вот, брат, окрутили. Одна прелестная девушка. Впрочем, вот она.
Савин с удивлением посмотрел на не по возрасту полную, по ширине даже превосходящую супруга, молодую женщину и учтиво поклонился.
– Это моя прекрасная Елена, – представил ее Хвостов. – Правда, хороша?
Госпожа Хвостова зарделась и отошла в сторону.
Яков причмокнул:
– Если бы ты знал, какое у нее приданое… А какие связи у ее папаши…
– Я думал, ты и сам такой, – хмыкнул Савин, и Яков приложил к губам толстый палец:
– Надо же на ком-то жениться. Папаша меня в оборот взял. Надоели, видишь, ему мои выходки. А мне, брат, решительно все равно, к кому свататься. Елена так Елена. – Он бросил взгляд на жену, опасаясь, что она может услышать их разговор, но молодая женщина увлеченно беседовала с какой-то пожилой дамой, выделявшейся бриллиантовым колье на тощей жилистой шее.
– А помнишь, как мы славно гуляли в полку? – Юнкер закатил глазки и предался воспоминаниям. – А того актеришку помнишь? Ну которого ты услал за тридевять земель. Вот была потеха!
Николай улыбнулся, воскресив в памяти давнюю веселую историю.
Однажды офицеры устроили пикник и пригласили актрис. Одна из них, очень хорошенькая, сразу приглянулась Савину, но, на беду, женщина приехала с супругом, тоже актером, который ни на миг не покидал свою жену.
Яков заметил, какое впечатление произвела на приятеля молодая дама.
– Не повезло, брат, – вздохнул он и положил руку на плечо Савина. – На этот раз тебе не удастся позабавиться с ней.
Кровь Николая, тогда еще юнкера, закипела.
– Хочешь пари? – Он схватил толстяка за локоть. – На тысячу рублей? Я обещаю, что она будет моей.
Они ударили по рукам. К ним спешили другие офицеры, с интересом прислушивавшиеся к разговору.
– Зря вы это затеяли, – буркнул лысоватый поручик. – Ничего у вас не получится.
– Значит, я лишусь тысячи рублей, – грустно ответил Николай, раздумывая, где взять столько денег, если он действительно проиграет.
Офицеры захлопали в ладоши, и Николай, подойдя к актерской чете, обратился к мужу:
– Позвольте с вами выпить, господин Ведерников.
Артист, который явно был старше своей прехорошенькой женушки лет на двадцать, когда-то, безусловно, красивый, а теперь будто покрывшийся патиной, покачал головой.
– Я не пью, господин офицер. И, кстати, моя жена тоже.
– Вы всегда говорите за свою жену? – Савин подмигнул молодой женщине. – Мне кажется, госпожа Розалия не против.
Ведерников нахмурился.
– Она не пьет, – повторил он раздраженно, и Николай не стал настаивать.
Он понимал: нужно придумывать что-то другое.
Когда все уселись за стол, Савин нарочно примостился возле Ведерникова, стараясь разговорить актера и узнать о нем побольше.
И это ему удалось. Когда офицеры начали хвастаться своими достижениями в стрельбе и скачках, ревнивый муж вдруг громко произнес, стараясь не выглядеть белой вороной:
– Господа, вы хорошо стреляете
