Летний детектив для отличного отдыха - Татьяна Витальевна Устинова
– Хотите, вечером в лес съездим? Тут есть прекрасный велосипедный маршрут! Только нужно одеваться, иначе слепни сожрут. Я вам покажу! Там кружок всего километров тридцать, и очень красиво. Озера, березовая роща, моя любимая. И ехать не трудно, только два затяжных подъема, и все время асфальт.
– Спасибо, я подумаю.
– Там правда очень красиво! Можно грибы пособирать, но я не знаю, пошли они или нет еще.
– Огурцы пошли, – подумав, сообщил Плетнев, и они посмотрели друг на друга.
…Кто ты такая? Почему мне нравится разговаривать с тобой и я не чувствую никакой опасности, вранья и фальши?
…Кто ты такой? Почему у тебя все время такой глупый снисходительный вид, но ты хорошо смеешься и плещешься в речке, как мальчишка, который наконец-то дорвался до воды?..
Пока они смотрели – секунду или две, – плетневский велосипед, как норовистая лошадь, вдруг сделал прыжок в сторону, Элли ахнула, а Алексей Александрович осознал себя в очередных зарослях. Прямо перед его носом качался цветок, из которого с возмущенным гудением вылетел шмель.
Плетневу показалось, что он оглянулся и покрутил у виска мохнатой лапкой.
Алексей Александрович закрыл глаза.
– Что с вами?! Вы не ушиблись? Вы целы?
– Отстаньте от меня, – велел Плетнев и очень унизительно, задом наперед стал выбираться из куста.
Выбрался, осмотрел свои изодранные локти, отряхнул джинсы и выдрал из волос колючку.
На Элли он не смотрел. Нет уж, извините.
Она суетилась вокруг, как та самая кура из процветающего хозяйства бывшего банкира, хлопала крыльями и кудахтала:
– Это я виновата, я вас заговорила! Простите меня! Дайте я вас отряхну. Вот здесь нужно йодом смазать, иначе будет болеть. У вас есть йод? Или лучше поедем к нам, я сама все смажу.
– Послушайте, – сказал Плетнев, – неужели вы не понимаете, что мне неловко? Не приставайте ко мне.
Она подняла его велосипед и вдруг заявила:
– Я изо всех сил стараюсь к вам не приставать. Неужели вы не понимаете, что мне неловко?
Плетнев воззрился на нее, но она изучала его велосипед, и ничего невозможно было понять.
…О чем она сейчас сказала, а?.. О попытках намазать его йодом или о чем-то другом? И если о другом, то о чем?.. А если о том самом, что это значит? И значит ли что-нибудь?..
Безопасней для них обоих будет пропустить, проскочить опасный момент, и Плетнев его пропустил. В конце концов, он сделал блестящую карьеру и умел очень хорошо и очень быстро думать.
– В третий раз за день, представляете? – Он забрал у нее велосипед. – А когда-то я прекрасно катался!
– Вам просто надо больше практиковаться. И привыкнуть.
Они опять уселись и поехали в молчании, и когда до его забора стало рукой подать, он спросил:
– Что такое ваша мама придумала? Зачем она собралась платить «газпрому», то есть… Ядвиге Ивановне?
– Терезе Васильевне, – поправила Элли. – Вы просто не знаете маму. Она очень не любит проблем и не признает их. Это ее так папа научил. Они прожили очень хорошую и очень… легкомысленную жизнь. Нет, вы не подумайте, я, наверное, сейчас неправильно выразилась!
Забор был уже совсем близко, а Плетневу так не хотелось с ней расставаться, что он почти не слушал.
…Проводить? Или пригласить к себе?.. Как это сделать? Давайте я вас провожу? Не хотите ли зайти ко мне?..
Забор надвинулся, и пришлось остановиться.
– …не легкомысленную, это я все же совсем неправильно сказала. Очень легкую жизнь, понимаете? Именно в смысле бытия.
– Которое определяет сознание?
– Что? А, да. Они жили так, как будто никаких проблем вообще не существует. Папа утверждал, что жизнь слишком коротка и не стоит тратить время на то, чтобы ее портить. Если им предстояло заниматься чем-то скучным и с их точки зрения бессмысленным, они или не занимались, или делали это вместе и очень быстро. Например, если требовалось платить за квартиру и для этого выстоять очередь… А куда мы идем?
– На террасу, – буркнул Плетнев, подтаскивая к себе ее велосипед за переднюю раму. – Здесь очень жарко. Проходите.
Она пошла за ним, продолжая говорить:
– …Они ехали в эту очередь и стояли в ней вместе, и папа в это время рассказывал маме элегантное решение какого-нибудь уравнения, которое пришло ему в голову только что, или травил анекдоты так, что вся очередь покатывалась со смеху. Он очень хорошо рассказывал! А если им нужно было продать гараж, они продавали его первому, кто соглашался купить, и никогда потом не жалели, что продешевили! Зато времени не потратили, понимаете? Если у нас в подъезде начиналась революция, а во всех подъездах время от времени вспыхивает революция, нужно, например, собрать деньги на ремонт или что-то такое…
– Садитесь, – распорядился Плетнев. – Только предупреждаю, что квасу нету.
– У нас есть, я могу съездить. Чтобы не препираться и не тратить на это жизнь, папа делал ремонт за свой счет, и все, революция заканчивалась. Однажды кто-то из учеников увел у него какую-то идею, даже не идею, а готовую научную работу. И опубликовал под своим именем. Папа совершенно не расстроился! Он сказал, что, должно быть, тому человеку она гораздо важнее, чем ему, а у него еще миллион идей и прорва научных работ. Нет ничего проще, чем придумать идею и написать работу! А однажды мама потеряла браслет, очень дорогой и старинный, по-моему, прабабушкин. Где-то далеко, в Перми или в Томске. Она полетела с папой на конференцию и там, представляете, потеряла! Как-то он у нее упал в снег. Они искали, но не нашли, конечно. И мама тоже не расстроилась! Я еще маленькая была, и она потом долго рассказывала мне, как этот браслет нашел какой-нибудь бедный студент или старушка-пенсионерка. И дела у них поправились. Это я теперь понимаю, что она так себя утешала!
– Да, – сказал Плетнев, чтобы что-нибудь сказать. – Занятно.
Его жена, образец женской красоты и ангельской чистоты, и его теща, образец человеческого достоинства и кладезь ума, сломанный ноготь и оторвавшуюся пуговицу считали чудовищной проблемой, требовавшей специального подхода, отдельного решения, а потом заслуженного отдыха.
Но ведь правда!.. Для того чтобы починить ноготь, придется ехать в салон, а для начала звонить туда и записаться, и еще ехать обратно! Новую пуговицу взамен утраченной надо сначала подобрать, потом отдать распоряжение «специально обученным людям» пришить ее, потом проконтролировать выполнение распоряжения, а это все силы, труд!..
…Ты мне
