Потому что ты мой - Риа Фрай
Уайатт с улыбкой ткнул себя в грудь пальцем:
– Вот у этого парня.
Они прошли на привычные места за столом. Мать положила Ноа макароны с мясом. Поблагодарив и прожевав полный рот этой жирной пищи, он присоединился к разговору о погоде, политике и недавней стрельбе в нью-йоркской школе.
Уайатт жадно слушал, забрасывая брата вопросами. Брат любил длинные обстоятельные истории, так что Ноа углубился в подробности и посвятил родных в то, чем не делился в скайпе. В то, что лишь вскользь упоминал в письмах. Рассказал, как прошлым летом ездил на Гаити – Уайатт уже знал эту историю, но все равно захотел послушать – и строил дома под безжалостно палящим солнцем, как помогал проводить чистую воду в африканские деревушки, и о прививках, которые пришлось сделать перед поездкой. (Уайатта иглы заворожили.) Описал, как проводил выходные с детьми вроде Уайатта, страдавшего дисфункцией сенсорной интеграции, и с теми, у кого был синдром Дауна или церебральный паралич. Перечислил благотворительные забеги, в которых участвовал за последний год, коллекционируя майки лидера, будто медали. Поделился тем, как победил в чемпионате по триатлону на Гавайях. Как взошел на Килиманджаро. Как нырял с аквалангом у Большого Барьерного рифа. Как пристрастился к спортивному скалолазанию.
Опустил он лишь то, почему именно всем этим занимался. Не упомянул, что многочисленные интересы помогали отвлечься, занять время. Что, разлученный с младшим братом, он искал отдушины. Потратив столько лет на карьеру, он не мог просто так все бросить и переехать к нему… не сейчас.
Ноа всегда хотел быть опорой для Уайатта, заботиться о брате так же, как о своих учениках, но незадолго до начала первого года в университете родители уехали из Нашвилла. Только Ноа получил стипендию в «Вандербильде», как отец, будто нарочно, принял предложение работы из Филадельфии. Подавать документы в другое учебное заведение было слишком поздно. Ноа оказался перед тяжелым выбором: переезд с семьей или образование, и в конечном счете предпочел карьеру.
Он так и не простил мать с отцом за то неожиданное решение. Все попытки оставить Уайатта в Нашвилле ни к чему не привели: разница в возрасте оказалась непреодолимым препятствием. Уайатт был тогда просто ребенком, и родители живо напомнили, что Ноа ему лишь брат. Растить и воспитывать младшенького их забота.
Во время ужина Уайатт задавал бесконечные вопросы, и в конце концов родители, не выдержав, отправились спать. Ноа упивался его пылким любопытством. Ради этого, собственно, он и приехал. Общество родителей его не интересовало, он просто хотел провести время с братом.
28
Ноа
Ноа беспокойно спал на раскладном диване. Сквозь окна дешевой квартирки проникали звуки города: гудки машин, вой автосигнализации, сирены «Скорой помощи», голоса бомжей. Он так и не понял, зачем родители переехали в такое шумное место, но мать уверяла, что Уайатту здесь нравится. Даже спустя годы в это верилось с трудом.
В кухне раздались шаги. Ноа сел в кровати. Плечо побаливало после неудобной позы. Он пробежался пятерней по волосам, одернул футболку и босиком прошлепал в кухню.
– Доброе утро, мама.
– Извини. Я тебя разбудила?
– Не волнуйся, все равно валялся без сна.
Она вытрясла в кофемолку зерен. Ноа услужливо наполнил бак и щелкнул кнопкой, после чего оба стали ждать, пока вода закипит и накапает в кружку. Когда-то полная жизненных сил мать казалась такой хрупкой, одряхлевшей.
– Что на сегодня заготовлено для именинника?
– Ну… – Мать вынула из шкафа две кружки. – Обычно мы берем его в «Молодежную христианскую организацию», потому что у них в клубе можно поплавать. Уайатт полюбил плавание. Я тебе не говорила? – Она устало повернулась, и Ноа забрал кружки у нее из рук. – Там за ним приглядывает чудесный тренер, ее зовут Хизер. Мне кажется, мальчик в нее влюблен, если тебе интересно мое мнение. Так или иначе, бассейн пошел на пользу его ноге. А потом мы обычно идем в библиотеку, в кино или возвращаемся домой. – Наполнив кружку, мать пододвинула ее к Ноа через стол. – Переизбыток впечатлений ему вреден, сам знаешь…
Отмахнувшись от укола разочарования, Ноа стал пить кофе. Родители обращались с Уайаттом осторожно, как с фарфоровой статуэткой. Брату же шли на пользу порядок, физическая активность, постоянство и определенная социализация. Ноа постоянно предлагал родителям сделать то или другое, записывал брата к специалистам, рекомендовал для него такой же план работы, как для своих учеников, но родители пропускали все мимо ушей.
Увы, Ноа не жил в Филадельфии, а значит, не мог больше советовать, как лучше. Потягивая кофе, он с горькой иронией подумал о том, с какой бережностью подходил к своим ученикам, расписывая работу с ними с учетом мельчайших личных особенностей. Меж тем самый важный для него человек, будто птица в клетке, прозябал в этом перенаселенном городе, в этой тесной квартирке.
– Мам, нужно расширить круг его занятий. Важно, чтобы Уайатт все время пробовал что-то новое, иначе закоснеет.
Пальцы матери сжали яйцо с такой силой, что казалось, скорлупа вот-вот треснет.
– Знаешь, Ноа, мы и так стараемся. У мальчика все хорошо.
Ноа поставил кружку.
– Вот как? Уверена?
Весь взъерошенный, в дверях показался Уайатт и приветственно помахал рукой.
– А вот и наш именинник! – радостно воскликнула мать.
– С днем рождения, приятель. Каково чувствовать себя сорокалетним?
Уайатт замер на пороге и одернул футболку.
– Мне не сорок, а примерно двадцать три. Ты на восемь лет старше, так что тебе тридцать один. И, по мне, ты глубокий старик.
– Не хорони меня раньше времени. – Соскочив с высокого табурета, Ноа полез в сумку за билетами. – У меня для тебя сюрприз. Присядь.
Уайатт залез на тот же табурет.
– Сюрприз! Давненько мне их не делали! – Он метнул многозначительный взгляд на мать. – Давай его сюда.
– Закрой глаза и вытяни лапы вперед.
Уайатт подчинился. Мать по ту сторону стола нервно вытирала руки о кухонное полотенце. Ноа положил билеты в подставленные ладони и стал ждать, пока глаза Уайатта сфокусируются на мелком шрифте.
– Знаешь, что это?
– Билеты. Это билеты.
– Да, но что за билеты, знаешь?
Уайатт прищурился и воскликнул:
– На SNL, да?
Его взгляд метнулся от Ноа к матери, чуть промахнувшись мимо цели.
– Мы что, и вправду поедем на шоу? В Нью-Йорк?
Ноа улыбнулся, чувствуя, как в сердце просыпается нежность.
– Только ты и я, приятель. Ночь в городе.
– На мой день рождения? – Сжимая билеты, Уайатт весь дрожал от возбуждения.
– На твой день рождения.
– То есть сегодня?
