Владимир Дугин - Цена "Суассона"
— Можно, конечно… Только нам сперва нужно будет влезть в очередное осиное гнездо.
— На этот счет не беспокойся. Мы с тобой наступаем на них чуть ли ни на каждом шагу.
Тут он был прав.
На следующий день я посетил «Ассунту» и стойко выдерживая укоризненные взгляды мисс Макгроу, явно недовольной тем, что за последнее время пренебрежение служебными обязанностями вошло у меня в привычку, составил и отправил в Центр шифровку. Текст ее мы с Гришей тщательно отработали накануне в соответствии с противоречивыми требованиями убедительности, краткости и умолчания о некоторых важных подробностях, вроде «интерната».
— Почему не пришла ваша знакомая, сэр? Она передумала?
Вопрос застал меня врасплох. За всеми заботами, связанными с новым направлением моей деятельности, я забыл, что договаривался относительно Джин, о ее временном переходе под опеку секретарши. Пришлось придумывать оправдание экспромтом.
— Она задерживается… Но, возможно, я еще воспользуюсь вашим любезным согласием. Простите, что так получилось, у этих молодых девиц, знаете ли, семь пятниц на неделе. Наверное, я как-то нарушил ваши планы?
— Нет, не беспокойтесь, сэр. Но вы не позвонили, не предупредили меня о том, что она не придет, и…
Упрек был совершенно справедлив. Как ни старайся, а наша родимая привычка к расхлябанности и необязательность нет-нет да и вылезет наружу откуда-то из глубины характера. Прямо как в том старом анекдоте про русских шпионов, которых узнают по тому, что они всегда выходят из туалета, застегивая на виду у публики последнюю пуговичку, нам его рассказывали еще на первом курсе.
Мое раскаянье было так неподдельно, что мисс Макгроу смягчилась и простила меня.
— Сделать вам кофе, мистер Майнер?
Поддерживать мои угасающие силы являлось ее любимым занятием, и стоило мне согласиться, как она растаяла бы окончательно. К сожалению, я ее разочаровал.
— Благодарю вас, но я должен спешить, у меня деловая встреча.
Взгляд мисс Макгроу сделался ледяным, она повернулась и молча вышла из моего кабинета.
После очередного свидания со Скалом, я вернулся к себе в коттедж. У меня еще теплилась надежда, что Дженнифер найдет возможность связаться со мной по телефону или еще как-нибудь. Но день прошел, а от нее не было никаких известий.
Вечером появился Гриша, и мы с ним разработали план операции, которая как будто могла помочь выяснить, где находится загадочный район местонахождения «интерната». Риск был велик, но ничего другого придумать мы не сумели, а время утекало с такой скоростью, что теперь я готов был предположить, будто мои часы работают не "на керосине", а на атомном топливе.
План был настолько прост, что граничил с идиотизмом или с гениальностью, впрочем, говорят, это часто оказывается совместимым. Его осуществление требовало использования некоторых «спецсредств», к счастью, они у меня были.
В основе операции знакомство, которое я завязал с одним из людей Скала, несколько раз сопровождавшего нас во время экскурсий по подземному хранилищу "свежемороженых продуктов". В последнее мое посещение Скала позвали к телефону, после чего он вынужден был уехать до конца осмотра контейнера нового типа. Чтобы не терять времени, патрон поручил своему помощнику ввести меня в курс дела. Потом мы с ним зашли в портовый кабачок, где приятно закончили вечер.
В том, что касается искусства обольщения случайных собутыльников, мне далеко до одного старого друга по имени Вася Кившенко, его обаянию поддавались даже ревизоры и сухари-бухгалтеры, но все же новый знакомый проникся, кажется, чувством искренней симпатии ко мне. Настолько, что даже сообщил доверительно, что любимым его баром является не эта забегаловка, а заведение, расположенное в Центральном парке, вблизи одного из прудов. Поскольку он мельком упомянул, что живет где-то в Уэверли, я решил, и думаю, не без основания, что любовь эта определялась не качеством обслуживания или выбором подаваемых напитков, а просто тем, что оттуда ему удобнее было "под газом" добираться домой.
Мне пришлось просидеть в баре три вечера подряд, но на четвертый я, наконец, увидел, что он входит в освещенный сиреневым светом рекламной вывески турникет. Он направился было прямо к стойке, гонимый жаждой, которая ясно читалась на его лице, но я перехватил страдальца на полпути.
— Привет, Джордж!
— О, Дэн! Рад тебя видеть.
Он обрадовался еще больше, когда я предложил ему сесть за мой столик и подозвал официанта.
Через час ему понадобилось отлучиться. В том не было ничего удивительного, учитывая количество выпитого за мой счет пива. Я воспользовался этим, чтобы сдобрить его полный бокал и тарелку с аппетитным салатом из креветок белым порошком, который все эти три дня ожидал своего часа в пакетике, спрятанном в моем нагрудном кармане. Заметив недоуменный взгляд проходившего мимо официанта, я высыпал остатки в свое блюдо.
— Что-нибудь не так, сэр?
— Нет, не беспокойтесь. Это лекарство от диспепсии, у меня и моего друга бывает легкое несварение желудка. Здесь все очень вкусно.
— Ах, вот что… Простите, сэр.
Не знаю, понял ли он медицинскую терминологию, но удалился, как видно успокоенный тем, что я не предъявил никаких претензий. Однако, его вмешательство и неожиданное внимание к моим манипуляциям заставили меня сделать то, что делать я сперва не собирался и теперь проделал с большой неохотой. Я достал из того же кармана, где хранился пакетик с порошком, завернутую в клочок бумаги большую белую таблетку, с трудом проглотил ее и запил глотком минеральной воды.
С детства я не умел глотать таблетки, а когда все же приходилось это делать, разжевывал их, даже желтые и невыносимо горькие таблетки хины.
Джордж вернулся через несколько минут, и мы продолжили наше застолье. Еще через двадцать минут белый порошок, разработанный нашей двенадцатой лабораторией препарат СП-26, называемый в просторечье «болтунчиком», начал оказывать на моего собеседника желательное действие. Несколько наводящих вопросов, и моего визави прорвало, как дамбу в половодье.
Хотя я ел пищу, посыпанную тем же препаратом, мой язык работал с нормальной скоростью и голова оставалась ясной — благодаря спасительной таблетке, правда, после нее у меня все еще першило в горле. Но он…
Вскоре я уже знал, где примерно находится «интернат». Конечно, мне повезло, что Джордж был посвящен в тайну его местонахождения, но я надеялся на это, учитывая его близость к Скалу, и не ошибся. Окружающие, привыкшие к пьяной болтовне здешних завсегдатаев, не обращали внимания на чрезмерную болтливость моего собеседника.
Тем не менее, я поспешил увести его на свежий воздух — пусть себе болтает что угодно в моей машине. Это могло продлиться еще часа два-три, сидеть столько времени в баре я не собирался как из соображений конспирации, так и просто потому, что у меня не было лишних денег.
Компенсируя вполне устойчивую походку своего приятеля — СП-26 действует только на тормозящие центры мозга, заведующие речью, — я несколько раз демонстративно споткнулся, хватаясь за него руками, так что со стороны мы вполне могли сойти за парочку подвыпивших гуляк. Наконец, мы благополучно добрались до стоянки, и я усадил Джорджа, что-то оживленно рассказывающего о своих сексуальных подвигах, на правое сидение «ситроена».
Полночи мы колесили по окружающим Центральный парк улицам, потом темп речи начал приближаться к нормальному, и я отвез его в Уэверли.
"Болтунчик" имеет ту особенность, очень удобную, между прочим, что после него у «пациента» не остается никаких воспоминаний о необычном своем состоянии, поэтому я не боялся разоблачения. Если мой собутыльник и вспомнит нашу встречу, то подробности разговора наверняка останутся для него чем-то неясным, расплывчатым. Он припишет все похмелью, состоянию для него обычному — и только.
Когда я рассказал обо всем Грише, он сперва было предложил немедленно обратиться за помощью в полицию, пусть, мол, установят налет на это место и захватят «интернат». Сначала я согласился. Но чуть поостыв и вспомнив, что мы находимся в правовом государстве, где для принятия силовых акций требуются достаточно веские и юридические обоснованные причины, передумал и убедил Гришу в своей правоте.
— Они захотят допросить Джорджа, а пока его найдут…
— Ты прав. Сколько времени они возятся с Костлявым Маком! Нет, обратившись к властям, мы только обеспечим себе большие неприятности.
— Если бы только это, Гриша. Мы обеспечим хорошим завтраком дюжину акул в заливе Карпентария.
— Ты снова прав, — нахмурился он. — Но тогда…
— Тогда нам надо собираться в дорогу.
28
На пулю вся моя надежда,
Защита слабому она.
ГордонМисс Макгроу встретила известие о том, что я снова уезжаю на неопределенный срок в служебную командировку с покорно-стоическим видом.
