Александр Ольбик - Почка для Президента
Ночь вступала в свои права. Они стояли рядом, курили, и каждый по-своему воспринимал звездный, уходящий в неохватную вечность мир...
- Пойдем, Мцыри, в комнату. Простудишься, кто тебе даст больничный? Одинец взял Карташова под локоть и ненавязчиво увлек его в проем дверей. Позади остался обрыв и свежее дыхание осени.
Таллер терпит фиаско
Таллер проснулся изнуренный сновидениями. Целую ночь, во сне, он гонялся за Эллочкой, которая, демонстрируя свою независимость, все время куда-то исчезала. Но он-то знал, с кем и где она пропадает. А главное, во имя чего.
Еще накануне вечером он предупредил жену, что едет в командировку и потому утром соответствующим образом экипировался. Вместо дорогого костюма, в которым он ходил в офис, он надел свитер и джинсы, а белую рубашку, галстук, шлепанцы, бритву, мужской парфюм и две пачки сигарет "Уолл-Стрит" положил в небольшую дорожную сумку. Сверху кинул книгу Наполеона Хиллса "Если хочешь стать богатым, стань им".
В восемь утра его телохранитель Павел Лещук подъехал к его дому, а в восемь десять Таллер уже сидел в теплой кабине своего любимого "мерседеса" и сладко затягивался сигаретой.
- Сейчас ты мне покажешь, где находится любовное гнездо завмага, а потом доедем до нашего офиса... Надо позвонить в Ригу. Во всяком случае, напряг с Фоккером необходимо немедленно устранять.
- Да, раньше было проще, - с сожалением сказал Лещук, - пару раз махнул в Чечню и, считай, полугодовой план выполнен...
- Не то слово, - тоже вздохнул Феликс Эдуардович, - но мне кажется, не сегодня-завтра то же самое произойдет в Дагестане. Почти каждый день взрывы и кого-нибудь захватывают...
- Там это теперь надолго. Возможно, это начало новой дагестанской войны.
- Ничего, перебесятся. Там такие нравы: сегодня ты соседа не зарезал, завтра сосед приколет тебя. Фифти-фифти...
На пересечении Можайского шоссе с МКАД, свернули на Советский проспект и где-то в районе Ромашково, на берегу небольшого озерца, остановились. Покинув машину, они прошли по раскисшей от дождей сельской дороге, и возле котлована, наполненного мутной, ржавой водой, завернули в узкий проход. Тропинка шла вдоль высокого железобетонного забора. По другую сторону поджимали мокрые заросли березняка и серой ольхи. Вид на особняк открылся внезапно, когда они вышли из-за кустов на поляну.
- Все паразиты живут в красивых местах, - сказал Таллер и осмотрелся. Я всю жизнь работаю, как папа Карла, а только к пятидесяти годам стал кое-что себе позволять.
- Слева от калитки ворота гаража, - сказал охранник. - Я вон из-за тех берез в бинокль наблюдал за ними.
- Все прозаичнее, чем я думал, - с дрожью в голосе проговорил Таллер. У него аж перехватило дыхание, когда он представил, как его дорогая Эллочка входит в это чистилище, притаившееся за зелеными створками ворот. Ему даже показалось, что особняк, забор и все видневшиеся за ними строения, как бы качнулись и сделали несколько ритмических движений: вверх-вниз, вверх-вниз... - Паскуда неблагодарная! - послал он мысленный привет своей зазнобе и брезгливо сплюнул.
- Вы же можете помешать ей сюда приезжать, - сказал Лещук.
- Поздно, да и зачем? И сейчас я этого не хочу. Монета упала решкой и ничто уже этого не изменит...Давай, дружище, съездим в Кропоткинский и там разбежимся...
Однако в офис Таллер не стал заходить - туда отправился Лещук, с поручением к секретарше - позвонить в Ригу.
Таллер пересел на место водителя и помчался исполнять вендетту.
Припарковался поблизости от радиомагазина, и оттуда позвонил по двум номерам: в секцию, где работала сожительница, и в кабинет "е...я", как он назвал про себя завмага. Оба оказались на месте.
Из машины он не видел входа в магазин и потому перешел в подъезд жилого дома напротив. Он устроился на подоконнике второго этажа, откуда хорошо просматривались подходы к магазину.
Он курил сигарету за сигаретой и вскоре за батареей, что ребрилась под подоконником, накопился целый склад окурков. Иногда, чтобы не вызвать лишних подозрений у жильцов дома, он спускался вниз и уже с улицы наблюдал за магазином. Им повелевал азарт охотника, и, если бы кто-нибудь попытался ему помешать, его гнев был бы сокрушительным.
Целых четыре часа Таллер провел на своем посту. Дважды из мобильника звонил в свой офис и, к своему вящему неудовлетворению, узнал от секретарши, что в Риге с ней не захотели разговаривать и требовали контакта с ним, Таллером.
В 17. 10 он увидел, как мужчина высокого роста и с очень широкими плечами, в кожаной куртке, выйдя из магазина и, вертя на пальце связку ключей, направился в сторону припаркованной у бровки тротуара "мазды". Вскоре из тех же дверей выпорхнула Эллочка. Она была на высокой шпильке, в легкой норковой шубке и шустро направилась в сторону ожидавшей ее машины.
Сердце у Таллера, словно сорвалось с петель. Оно било и хлобыстало по ребрам с такой силой, что дыхание у Феликса Эдуардовича резко участилось и он, чтобы сдержать нервы, сунул в рот сигарету.
Он тоже пошел к своей машине, хотя понимал - чтобы ни случилось, он их ни за что не упустит. Однако в спешке чуть было не столкнулся с тяжелым "дальнебойщиком", внезапно выехавшим с незаметного переулка.
Таллер достал из "бардачка" большой цейсовский бинокль и положил рядом с собой. Он не смотрел на удаляющуюся "мазду" - та двигалась в нужном направлении. На Кутузовском проспекте преследуемая машина вдруг притормозила возле универсама и завмаг пошел отовариваться. Вернулся с большим пакетом, набитым всякой гастрономической всячиной, которую венчал огромный ананас с зеленым гребешком.
Они проехали транспортную развязку на Кольцевой, миновали Немчиновку и вскоре тускло блеснуло озеро. "Тут вы навеки и останетесь", - сказал себе Таллер и опять не ощутил при этом никаких болезненных переживаний.
Включил магнитофон. Послышалась музыка, но это был не его репертуар охранника и Таллер удивился, сколько новых песен за последнее время появилось на свете. Кто-то пел:
Ах, как я искренне любил тебя,
За блеск твоих зеленых глаз,
Не уходи, моя любимая,
И жизнь наладится у нас.
И пусть ресницы твои мокрые,
Ты ведь не плачешь у меня,
То просто дождь стучит за стеклами,
Переживает, как и я...
Но снедаемого темной страстью Таллера столь простенькие арии уже не могли разжалобить. Наоборот, еще больше раздули то, что горело и дымило в груди.
Он резко затормозил, ибо, отвлекшись думами, едва не влетел в задок "нивы", по самые фары забрызганной грязью.
Машину он припарковал в том же месте, где они уже останавливались с Лещуком. Все дело упрощали сумерки, заметно накрывшие сирый промозглый пейзаж. В руке у него был бинокль.
Когда преследуемая им парочка подошла к гаражу, Таллер напрягся, словно все его сосуды и кости приобрели вдруг титановую упругость. И прав был охранник: одна часть гаража представляла собой настоящий будуар. Он успел разглядеть цветастые обои, на возвышении, словно на выставке мебели, красовалась тахта с розовым покрывалом, а рядом - стол, на котором чернел музыкальный центр и большая голубая ваза с цветами. Но не это едва не сшибло его с ног: как только они оказались в помещении, завмаг облапил Эллочку и, как сумасшедший, стал сдирать с нее одежду. Первой на пол упала шубка...Таллер прикусил губу, отвел глаза. Однако, не совладав с собой, снова уставился на разрывающую его сердце картину. Однако экстаза не последовало...Женщина легонько отстранила партнера и, видимо, что-то ему сказала. Мужчина отошел к воротам и сначала закрыл одну, а затем и вторую створку. "Кино" для Таллера закончилось. Остался лишь небольшой, светящийся прямоугольник над самыми воротами - отдушина, соединяющая гараж с окружающей средой... "Сейчас я вам устрою газовую камеру," - шептали его посиневшие от нервного спазма губы.
И он, старясь быть расторопным, вернулся к машине, плюхнулся на сиденье и две минуты приходил в себя. Он пытался сохранить убывающие волны ярости. Не заглушая, мерно работающего движка, Таллер достал из багажника длинный гофрированный шланг и направился с ним к гаражу. И в этот момент он отчетливо где-то поблизости услышал работающий автомобильный мотор. Звуки исходили из-за березовой рощицы и ему даже показалось, что там, среди желтизны, мелькнули человеческие силуэты. Другие звуки неслись из гаража, там кажется, шел концерт какой-то рок-группы, от которой могли лопнуть ушные перепонки...
Он поискал глазами и нашел небольшой булыжник, встав на который, дотянулся концом шланга до отдушины. Затем он вернулся к машине и подъехал на ней к самым воротам. Это был сон наяву. Игра с судьбой в поддавки. Он ждал: вот-вот стукнет запор, откроются ворота и он, в очень смешной позе, предстанет перед ними. Хотя знал по себе: упоение женским телом делает самца по глухариному тупым и ко всему равнодушным.
Когда другой конец шланга он насадил на выхлопную трубу, понял: возмездие близко, протяни только руку...И даже тогда, когда мотор его "мерседеса" притаенно заурчал, в нем не колыхнулось ни жалости, ни раскаяния. Более того, мстительное тепло побежало по всем жилам и закоулкам надорванной души...
