Марина Серова - Клубничка в два карата
— Это Таня. Я не могу долго говорить. Скажи мне, пожалуйста, где сейчас можно найти Хмельницкого? Телефон или адрес дай.
— Зачем тебе?
— Что еще за вопросы? — возмутилась я.
— Я уже сказал ему, когда он мне недавно звонил, что ты больше поисками камней не занимаешься.
— И хорошо. Так номер даешь? У меня деньги кончаются, — приврала я.
Клименко продиктовал номер. И я тут же перезвонила по нему.
— Игнат? — медленно, тягучим бархатным голосом заговорила я.
— Да. С кем я говорю?
— С той самой девушкой, что давно мечтала с вами познакомиться, но которой вы отказали. — Я говорила не торопясь, чтобы он успел прочувствовать каждое мое слово.
— Мне трудно вспомнить всех, — ответствовал Хмельницкий. Похоже, он не был холодным чурбаном. Я чувствовала, что он улыбается.
— Меня зовут Татьяна Иванова. Мне хотелось бы с вами встретиться и поговорить.
— О чем?
— О погоде. Не нравится мне в последнее время этот дождь. Хочется тепла. Что вы на это скажете?
— По поводу тепла?
— По поводу погоды.
— Давайте встретимся. Сегодня вечером вас устроит?
— Конечно. Где? — Я ликовала.
— А где вы предлагаете? Дело в том, что я не очень хорошо знаю местные заведения. Так что предлагайте, где можно хорошо поужинать и спокойно поговорить. — Хмельницкий явно кокетничал.
— Знаете, мне очень нравится «Барракуда». Там и на улице можно посидеть неплохо.
— Отлично. Значит, там. В восемь часов. Буду вас ждать.
— До встречи. — Я быстро нажала на «сброс».
Ну все. Я и не думала, что будет так просто поймать его на удочку. А может, он преследует свои, неведомые мне интересы? Тогда встреча обещает быть интересной. Будем биться насмерть. А значит, надо быть во всеоружии.
Естественно, я поехала домой.
Собираться я решила по полной программе. Залезла в ванну, вымылась душистым гелем, потом приняла контрастный душ, после которого рискнула вообще облиться для повышения тонуса холодной водой. И почувствовала себя Венерой.
Можно было, конечно, позвонить Светлане, чтобы она приехала сделать мне прическу, но ладно уж. Сама как-нибудь справлюсь. Неудобно обращаться к ней без предварительной договоренности, да и вряд ли у нее найдется свободное время — клиентов у моей подруги-мастерицы достаточно.
Я села перед зеркалом и принялась колдовать. Для начала заколола волосы и натерла лицо клубникой. Смотреть на себя было неприятно, но в какой-то мере и смешно. Затем смыла маску холодной водой, протерла лицо кубиком льда и, не дожидаясь, пока влага испарится, нанесла немного увлажняющего крема.
Феном уложила волосы. Еще минут тридцать потратила на тщательный макияж, предполагая, что одета буду в легкое светло-зеленое платье. Оно достаточно простое на первый взгляд, но ужасно дорогое. И я очень его люблю.
Теперь обувь. Можно было, конечно, выбрать босоножки к этому платью, но на улице слишком сыро. Ладно, туфли пусть будут темно-коричневыми. У меня как раз в тон им сумочка есть. Все вместе смотрится неплохо.
К семи часам я была полностью готова. Выглянула в окно. Тучи, к счастью, развеялись, так что погода обещала приятный вечерок. В половине восьмого я вышла из дома, поймала машину и поехала на встречу.
Хмельницкий стоял у ресторана и курил сигарету. Я с удовольствием отметила, что одет он был с иголочки, значит, также тщательно готовился. Это приятно.
— Выглядишь просто очаровательно. — Игнат взял мою руку и поцеловал ладонь.
— С таким мужчиной, как ты, любая женщина стремится к совершенству, — сделала я ответный комплимент. — Но разве мы на «ты»?
— Разве плохо?
— Мне нравится.
— Я заказал столик на улице, если ты не возражаешь. Не хочется в помещении сидеть. Впрочем, там кондиционер. — Хмельницкий взял меня под ручку.
— Мне и на улице хорошо будет. Куда идти? — Я заметила на себе восхищенные взгляды мужчин и увидела, что это очень льстит Игнату.
Мы прошли к нашему столику. Игнат помог мне сесть на стул, потом расположился сам. Все его движения были плавными и в то же время уверенными и красивыми. Он не суетился, вел себя, как хозяин жизни.
Нам принесли меню. Мы заказали самые лучшие блюда. На цены, разумеется, я совершенно не смотрела. Играла ненавязчивая, легкая музыка. Я думала о том, как бы вывести разговор на персону самого Игната. Впрочем, вряд ли он скажет мне что-то такое, что поможет мне в расследовании. Но, как говорится, кто не рискует, тот не пьет шампанского. А я уж постараюсь раскрутить парня на доверительную беседу.
Я вступила в игру, и мне это нравилось. Будь что будет.
— Ну что, Игнат? Расскажешь мне что — нибудь? — сделала я глоток красного вина и довольно длинную паузу. — К примеру, о том, как тебе удалось стать таким галантным и воспитанным джентльменом.
Как я и думала, Хмельницкий улыбнулся, хотя после первых двух моих вопросов на его лице появилось выражение недовольства. Наверняка он думал, что я начну спрашивать его о чем-то серьезном. А я не «оправдала» его надежд, спросила глупость. Ничего-ничего, пусть расслабится, еще не пришло время мериться силами.
— А что, я действительно галантный? — элегантно поднял он одну бровь.
— Да. Я просто уверена в этом. В тебе чувствуются такая уверенность и сила, что невольно подчиняешься твоему настроению. И вообще — как бы стараешься находиться с тобой м-м… на одной волне.
— Татьяна, а ты случайно поэтессой никогда не была?
— Только графоманкой в прекрасном и далеком детстве, но это оставило на мне неизгладимый отпечаток. С тех пор стоит мне чуть впасть в романтическое настроение, как я тут же начинаю говорить всякие глупости. Останови меня, если надоест их слушать. — Я поправила кокетливо волосы, хоть и была уверена в безупречности своей прически.
— Мне кажется, Татьяна, что ты просто смеешься надо мной. Правда, не пойму почему?
— Я? Зачем мне это?
— Сам ломаю голову.
— Игнат, давай начнем все сначала. Может, я немного странно с тобой говорила, но это скорее всего оттого, что я волнуюсь. И еще. — Тут я опустила голову как бы в смущении и призвала на помощь все свои актерские способности. И у меня даже получилось покраснеть. — Дело в том, что я так давно не была на свидании… Ты можешь мне не верить, но я на самом деле забыла, когда сидела вот так в ресторане в последний раз.
На мою проникновенную речь Хмельницкий не нашелся что сказать. Он только крякнул. Что творилось на его лице, мне, к сожалению, неведомо. Я еще целую минуту «не могла» поднять глаза.
— Татьяна, предлагаю выпить за наше такое необычное знакомство. Честно говоря, я тогда ужасно на тебя разозлился и хотел даже в милицию пожаловаться.
— Но ты же понимаешь, что я просто работала. Но теперь с этим делом покончено, и я могу вздохнуть свободно, — махнула я рукой. — Давай выпьем.
— До дна, — предупредил Игнат.
«Хорошо, что не на брудершафт, — подумала я. — Кстати, очень ловко мы перешли на „ты“. Опять же без этого самого брудершафта. Даже удивительно. Обычно мужчины не упускают такого случая».
Я медленно выпила до дна. Хмельницкий, казалось, ждал этого момента. Он приступил к салату и невзначай спросил:
— Значит, ты больше не занимаешься расследованием этого дела с бриллиантами?
— Нет. Если быть до конца честной, то я ведь никогда и не занималась им. Олег Клименко так тогда сказал и ввел тебя в заблуждение. На самом деле я только о своих интересах заботилась и собственные потребности удовлетворяла, — с некоторой тайной в голосе сообщила я.
— Да? — Игнат очень удивился или умело сделал удивленный вид. — Что-что ты удовлетворяла?
— Ты не поверишь! Такая идиотская история получилась… Самой даже не верится, что она со мной произошла… Рассказать? — Я посмотрела на Хмельницкого таким кротким взглядом, что только ледяная Снежная королева могла бы остаться ко мне равнодушной.
— Конечно! Мне очень интересно! — с энтузиазмом воскликнул Хмельницкий. — Ты же понимаешь, что я очень даже заинтересованное лицо.
Я приложила ладонь ко рту.
— Ой, на самом деле! Это ведь твои камни. Но делай со мной что хочешь, а я больше слышать о них не могу. Я чуть лучшей подруги не лишилась… — лепетала я, изо всех сил изображая чуть выпившую девушку, которую уже пробивает на задушевный разговор.
— Ну так что там у тебя за история? — напомнил мне Игнат. — Очень хочется послушать.
— Тебе Олег, наверное, кое-что рассказывал и объяснял. Он положил — и как только додумался до такого?! — твои бриллианты в банку. А мой товарищ…
Тут я поняла, что мне нельзя сказать, что Коля — мой бывший любовник, ведь я только что вещала Хмельницкому про то, что давно ни с кем не встречалась. Как же быть? Я сделала вид, что икаю и мне срочно надо глотнуть воды, а потом махала рукой и показывала, что говорить не могу — жду, продолжится икота или уже прошла. А сама напряженно соображала, как лучше и правдоподобнее представить своего Николая. Ведь Клименко мог уже рассказать другу о нем и о его роли во всей истории. Именно сейчас мне не хотелось предстать в глазах Хмельницкого лгуньей. Я должна внушить ему доверие и полностью расслабить его своим идиотизмом, а не враньем.
