Мария Жукова-Гладкова - Звездный любовник
Через некоторое время мы снова остановились и провели совещание. Следователь еще в своей машине объяснил мне, что, к его великому сожалению, не может просто поехать в компанию сотовой связи Андрея со своим удостоверением, чтобы там определили местонахождение трубки. Я тут вспомнила шефа и Леонида Левицкого. Те-то быстро определили местонахождение трубки друга, Петра Рыжикова. Но станут ли они тратиться на Андрея? Однако брат кого-то из коллег наших добровольных помощников оказался сотрудником службы безопасности этой самой компании сотовой связи, ребята позвонили коллеге, тот – брату, а брат сказал, чтобы следователь позвонил ему завтра с утра – и он поможет. Как все-таки здорово, что мы живем в России, а не в какой-нибудь Германии или в США! У нас, если найдешь знакомых, тебе помогут. А если знакомые еще из общей сферы деятельности… Следователь ведь объяснил ребятам, что Андрей – бывший милиционер и в свое свободное время помогал ему, а теперь он просто обязан его найти… В общем, все всё поняли. Но беспокойство не покидало меня ни на минуту.
– Карина, дождемся утра, – сказал мне на прощание следователь, высаживая перед моим подъездом. – А вдруг в самом деле напился?
Я просто мечтала об этом!
Войдя в квартиру, услышала, что мама с кем-то ругается по телефону. По-моему, так она ругалась только с мамой Ивана – в годы нашего брака. Встретить меня вышел отец. Ребенок только высунул нос из своей комнаты, кивнул и опять исчез. Вероятно, в Интернете происходило что-то безумно интересное. Приход матери с работы, конечно, не мог конкурировать с Интернетом.
Я вопросительно посмотрела на отца. Между делом подумала: не выщипать ли мне брови, как у Киры Гранатовой? Правда, я не была уверена, что сумею научиться так приподнимать одну бровь. Да и лоб у меня уже не такой гладкий, хотя я младше ее на несколько лет. Вероятно, на десять. Но денег на такой лоб, как у нее, у меня нет.
– Андрей где? – спросил у меня отец.
– Понятия не имею, – ответила я и, пока раздевалась, вкратце рассказала о своем беспокойстве.
Отец сказал, что моя мама ругается с мамой Андрея. Мама Андрея считала, что мы должны знать, где ее сын, и уже оказываем на него дурное влияние (всей семьей), раз он не позвонил ей с отчетом о своем местонахождении и не берет трубку, когда она ему звонит. Я только печально вздохнула.
Мама пришла на кухню, когда я уже разогрела себе суп.
– Завязывай с этим мужиком, – дала она добрый совет. – С такой мамашей никакой мужик не нужен.
Я рассказала теперь маме об исчезновении Андрея.
– Ты бы лучше того нефтяника, Петра Рыжикова, искала, – дала мама очередной совет.
– Ты считаешь, что он жив?
– Наверняка сбежал и следы замел, чтобы не сесть, – хмыкнула мама. – Просто не хотел банкротиться цивилизованным образом.
Я отложила ложку в сторону и ошалело посмотрела на маму. А она спросила:
– Хочешь, чтобы я тебе объяснила, как банкротятся цивилизованным образом? Это без объявления в федеральный и международный розыск, без погонь и преследований толпой кредиторов и прочих совсем не товарищей и…
– Мама, что ты несешь?!
– Пересказываю тебе одну интересную передачу, которую слышала по радио. Кстати, в ней упоминали Рыжикова – как возможный пример. Конечно, пока никто ничего сказать не может… Но ты выясни у своего шефа или у этого следователя, который дело ведет, не наседали ли на Рыжикова власти – официально или неофициально.
– И что, если наседали?
– Он мог избавиться от компании, пока не арестовали счета и товар. И успел уехать. По радио объясняли, что бывает, если не успеешь уехать. Дадут не больше восьми, умелый адвокат сократит срок до шести, потом за хорошее поведение пойдет на УДО – то есть условно-досрочное, отсидев максимально четыре года, причем на общем режиме в «хорошей» зоне. А может, еще и с амнистией подфартит. Потом выйдет и начнет радостно тратить миллионы, которые все время лежали-полеживали и только набирали проценты на счетах в Швейцарии, Англии, а то и в Аргентине. Конечно, на оформленных не на героя, а на родных и близких или номерных.
– Значит, следует проверять родных и близких?
Мама рассмеялась.
– Ты на это прежде всего отреагировала? А мне схема в целом была интересна. Я тебе вкратце пересказала, а в передаче очень подробно все объясняли – для таких, как я. Ведь, как я понимаю, денег, вырученных Рыжиковым за акции, пока не нашли?
Я кивнула.
– Значит, они на каких-то счетах за границей, оформленных на родственников или людей, которым ваш «покойничек» полностью доверяет. Кто у него есть? Твой шеф и Левицкий исключаются. Те сами удивлены. Супруга? Надо проверять. Сын в Лондоне, который не приехал на похороны? Возможно.
Я подумала на Киру Гранатовую и ее общую с Рыжиковым дочь, которая тоже учится в Лондоне. Завтра же перескажу разговор с мамой следователю. Пусть по своим каналам проверит счета за границей – те, какие можно проверить. Если вообще можно. Но если Кира только что была в Лондоне… Оттуда ведь легко выехать в Швейцарию и в другие страны, а потом вернуться обратно. Я лично поставила бы на Киру. Ну не на моделек же!
Зазвонил телефон. Это опять была мама Андрея, явно обрадовавшаяся новой «дичи» – трубку-то сняла я. Оказывается, я должна теперь всегда знать, где находится ее сын, и сообщать ей. И вообще много чего должна. Мне же понятна одна из причин, почему Андрей до сих пор не женился. Насилу от его мамы отделалась, но беспокойство меня не оставляло. Спала плохо.
* * *Утром поделилась соображениями с шефом.
– Я не стал бы доверять Кире. Змея гремучая, – прежде всего заявил он.
Собственно, его мнение о Гранатовой я уже знала.
– А Рыжиков?
– Если Петр жив, то все должен был провернуть один. Лично я не стал бы доверять никому. Вообще никому. Все делал бы сам.
Затем шеф задумался. Но, по-моему, у него пока не было поводов срочно покидать пределы родной страны, продав все, что только можно.
У меня зазвонил телефон. Звонил наш следователь и приглашал подъехать в один из дворов-колодцев на Петроградской стороне. Он сегодня с утра связался с парнем из службы безопасности компании сотовой связи, и тот выяснил местонахождение трубки Андрея. Следователь поехал на примерное место – и нашел во дворе «Жигули».
– Андрей…
– Он мертв, Карина. Приезжайте. Если хотите. Я вызвал бригаду.
На глаза навернулись слезы. Стало жалко Андрея, себя… Было очень погано на душе. Шеф заявил, что сам сядет за руль и отвезет меня на очередное место происшествия.
– Позвони третьему соавтору, Славе или как там его, – сказал мне шеф уже в пути.
– А он-то тут при чем?
– Убили твоего мужа, теперь Андрея…
– А вы уверены, что их смерть связана с написанием ими романов под Рыжикова?
– Я вообще ничего не понимаю! И не понимаю, почему Петр сбежал. Я выяснил: на него не наезжали ни власти, ни кто-либо. Все нормально было. Он сам предложил тому мужику, который у него купил акции, их купить. Сам!
– А тот не спросил, почему Рыжиков их продает?
– Таких вопросов не задают. Наверняка он провел какую-то проверку. Дал нормальную цену. И Петр не продавал по дешевке. То есть спешки не было. Мог предложить кому-то еще. Не исключено, что предлагал.
– Но мой муж мог погибнуть по глупости. А Андрей…
– Из-за того, что следил за Кирой? Ты это хочешь сказать? Кира точно не стала бы марать руки. Не ее стиль. Киллера могла бы нанять. Но зачем ей нанимать киллера для Андрея?! И быстро такие дела не делаются. Вообще, надо сначала посмотреть, как он погиб.
Вскоре мы притормозили перед нужным двором. Вход в него уже охраняли двое милиционеров в форме. Я позвонила по мобильному следователю, тот вышел из-под арки и провел нас с шефом к машине Андрея.
Мой друг сидел за рулем, уронив на него голову. Машина стояла в ряду других, заснеженных, и не привлекала ничьего внимания. Тем более сегодня ночью опять прошел снег. И кого могут заинтересовать старые «Жигули»? Если бы не наша активность, машина могла бы простоять здесь до весны, и никто бы ничего не заметил.
– Как он… то есть его… Я хотела сказать…
– Ножом в сердце. Одним сильным ударом, – сообщил следователь. – Нож, похоже, из того же набора, что и воткнутый в тело Петра Рыжикова.
Мы с шефом открыли от удивления рты.
Эксперт считал, что бил мужчина, причем опытный и сильный. Который точно знал, куда бить. Он застал Андрея врасплох. Более того, одежда Андрея полита дешевой водкой, и бутылка валяется на полу у места пассажира. После патологоанатомического исследования станет известно, пил ли Андрей, но обычно такие «поливы» служат декорацией для внешнего эффекта. В крови может не оказаться следов алкоголя.
Чувствовала я себя отвратительно. Потому что считала себя хотя бы косвенно виновной в смерти Андрея. Я втянула его в расследование. Или не я? Ой, что будет с его родителями?! Они-то наверняка станут винить меня. Я не чувствовала себя так после смерти Ивана. Но с мужем мы давно расстались, а с Андреем же отношения еще только начинались. У меня были надежды. У меня зародились планы, как, наверное, у всех женщин в моем положении.
