Werewolf - Последний Бастион
Это из того, что было сделано открыто. Оставалась проблема скрытной перевозки оружия через границу – и ее мы решили просто. Пол багажника мы подняли на пятнадцать сантиметров, вварив в корпус машины фальшпол. И в образовавшуюся нишу мы положили то, что при досмотре обнаружить были никак не должны.
В качестве основного оружия для нас двоих мы решили взять два автомата типа АКМС.
Простой и надежный автомат, патроны такого калибра были практически у всех армий и повстанческих группировок, окружавших ЮАР – Советский Союз в свое время поставил сюда этого добра столько, что не расстреляли до сих пор. Ни звук выстрелов, ни внешний вид, ни патрон (чтобы можно было снимать патроны с трупов) этих автоматов не отличались от армейских, и это было прекрасно.
Но автоматы мы также доработали. Под резьбу, на которую наворачивается дульный компенсатор мы изготовили два глушителя из нержавеющей стали. Теперь в случае чего у нас будет бесшумное оружие, иногда оно незаменимо. Кроме того – на каждый автомат мы приспособили съемный компактный фонарь с кнопочным включением для возможного ночного боя.
Специальной снайперской винтовки мы решили не брать вообще. Мой Винчестер трехсотого калибра мог вполне при необходимости использоваться в качестве снайперской винтовки, у Ника была чешская CZ 550 под.338 калибр. Все винтовки и патроны к ним можно было перевозить открыто – как охотничье оружие.
Пистолеты – спрятали под фальшпол рядом с автоматами и патронами к ним. Можно было конечно заявить, что пистолеты предназначены для добивания дичи – но решили не рисковать.
Туда же, в качестве мягкой подстилки положили три комплекта армейской Зимбабвийской формы. С дальнего расстояния сойдет. Почему три?
Марина… Как то вечером, после стаканчика виски Ник как то впроброс предложил взять с собой и Марину. Хорошо зная своего братца, и не питая насчет него никаких иллюзий, я предположил, что Марина в этом походе ему нужна с одной простой целью – чтобы если случится чудо и мы обнаружим самолет, чтобы делить сокровища не на двоих, а на троих. Причем две трети – свою долю и долю Марины Ник конечно же хотел захапать себе. И тут, неожиданно для себя самого я… согласился.
Почему? А черт его знает. Верней, черт то знает, и я знал, но боялся признаться в этом даже себе.
Марину я любил. Да, вот так просто – при том, что она была девушкой моего брата и не давала мне ни малейшего повода к проявлению своих чувств. Но я ее любил.
И поэтому согласился…
Южно-африканская республика
Граница с Зимбабве
Пропускной пункт Бейтбридж 06 июля 2009 года – Господа, прошу предъявить ваши документы…
Темнокожий офицер с ЮАРовской стороны границы старался казаться серьезным, важным и сосредоточенным – и поэтому казался тупым напыщенным индюком. Медленно и внимательно он перелистывал страница за страницей наши паспорта.
– С какой целью вы едете в Зимбабве, господа?
– Охота, разве не видите – ответила сидящая на заднем сидении Марина, показывая пальцем на заполненную ружьями стойку От ее улыбки негр, как то дернулся, суетливо долистал мой паспорт, паспорт Марины даже не открыл.
– Проезжайте.
Ник, сидевший за рулем, осторожно нажал на газ, и машина медленно покатилась вперед, чтобы уже через несколько десятков метров остановиться у зимбабвийского шлагбаума.
На зимбабвийском посту все прошло и того быстрее и проще. К нам подошел солдат, Ник ни слова не говоря, открыто дал ему несколько каких-то банкнот, тот кивнул, махнул кому то рукой, шлагбаум открылся – и мы начали долгое путешествие по Африке.
Поскольку, в Африке я был впервые, все происходившее здесь мне было интересно. С ужасом оглядываясь по сторонам я вдруг понял, что Африка совсем не та, которую показывает CNN по телевизору, в пятнадцатисекундных отрезках новостей. Она совсем другая – древняя и дикая, непознанная и страшная. На какой то момент я даже пожалел, что не послушал отца и ввязался во все это дело.
Прямо за пограничным постом с зимбабвийской стороны начинался ад. Громадный лагерь беженцев, причем эти беженцы были в собственной стране. На обочине дороги, в пыли и грязи стояли, сидели и лежали люди, высились какие-то самодельные убежища из картона, пенопласта, у отдельных счастливчиков – из железа. Вся жизнь происходила здесь, на обочине дороги – здесь спали, ели что бог пошлет, любили друг друга, воспитывали детей, страдали и умирали. Все здесь – под палящим, безжалостным африканским солнцем. Исхудавшие африканские дети прыгали на обочинах дороги, подпрыгивали, бежали за нашей машиной. Словно завороженный, я не мог оторвать глаз от зрелища сконцентрированной здесь, на этом пятачке земли ужасной человеческой трагедии…
– Что здесь произошло? – чужим, каркающим голосом спросил я – Где? – беззаботно ответил Ник, он продолжал спокойно и уверенно вести машину, не обращая внимания на происходящее вокруг. Иногда он резким гудком клаксона сгонял разыгравшихся негритят с дороги…
– Да здесь вот! – я обвел рукой окрестности – в этом чертовом месте!
– Ах это… – Ник сплюнул через борот автомобиля на пустынную дорогу – это, мой дорогой братишка, дело всей жизни одного жирного черного урода, который правит этой несчастной страной уже тридцать лет, высосал из нее все соки, пустил по ветру все что создавалось поколениями – и все никак не сдохнет, мать его так! Он, кстати рыцарь Великобритании – только в прошлом году ее Величество лишила его этого титула (Ник говорит правду. Террорист и убийца Роберт Мугабе был действительно пожалован рыцарским званием и только в 2008 году его лишен. Это само по себе говорит о многом… – прим автора) – Ты про кого?
– Роберт Мугабе! – вступила в разговор Марина, и я услышал в ее голосе лютую ненависть, никак не вязавшуюся с ее внешностью и с ее в принципе спокойным поведением – палач Зимбабве и ее народа. Мразь!
– Спокойно… – произнес Ник – ты не обращай внимания на нее – повернулся он уже ко мне – Марина неровно дышит к этой черной обезьяне. Не так ли?
Фыркнув словно кошка, Марина замолчала, уставившись куда то вдаль. Ник не унимался.
– Слушай, принцесса! У тебя осталась еще та самая банкнота? Покажи ее Эду, чтобы он представлял себе, что за хреновина здесь творится…
– Я оставила ее дома – мрачно произнесла девушка, судя по ее виду, она не была настроена ни шутить, ни вообще разговаривать.
– А зря… Вот это – настоящий цирк, вы у себя в Америке такого и представить себе не можете. Здесь ведь, в этой стране миллиардеров больше чем во всем остальном мире, вместе взятом.
– Что за банкнота?
– Да обычная такая банкнота, зимбабвийский доллар. Номинал – сто миллиардов долларов.
– Сколько?! – мне показалось, что я ослышался – Сто миллиардов долларов – подтвердил Ник – ты все правильно понял. Сейчас они свои деньги деноминировали, конечно, в десять миллиардов раз. А то нехорошо как то – в стране каждый второй миллиардер, а они с протянутой рукой по всему миру идут, гуманитарку просят. Сейчас Мугабе и его клика очень хорошо имеют с распродажи этой гуманитарной помощи. По слухам у старого черного ублюдка в стране часов и шоколада (имеется в виду Швейцария – прим автора) маленькая такая заначка скоплена, десять миллиардов долларов весом. Причем не местных долларов, а настоящих. Так что если самолет нам найти не удастся – заедем в гости к старику, вежливо попросим поделиться. А то получится – съездили ни по что, привезли ничего…
– Так он тебе и отстегнет – скептически пробормотали Марина – Так мы его попросим – хохотнул Ник, он вообще редко когда находился в плохом настроении – хорошо попросим. С нашими-то возможностями…
– Болтай поменьше… – недовольно сказал я – лагерь мы уже проехали. Давай, сворачивай. Взглянем на карту…
– Есть, сэр!
Свернув на обочину, наш джип бодро запрыгал по колдобинам. На ходу я отметил, что лифтовали мы его не зря – хотя на дороге проявлялась излишняя валкость, на бездорожье это оборачивалось более плавным и мягким ходом. Остановившись, Ник сразу заглушил мотор, чтобы не жечь понапрасну солярку. Я достал из держателя ламинированную карту местности, издававшуюся для любителей сафари и мы втроем склонились на ней.
– Что скажешь Ник – сказал я – ты здесь не первый раз тебе и карты в руки – Хорошо что ты это заметил – довольно сказал Ник – я думаю вот что. Ферма находится западнее Булавайо. До самого Булавайо отсюда – сотни две километров, не меньше, если ехать по дороге. Сначала по А4, потом вот здесь уходим на А6.
Только на этой дороге черт знает что творится. Здесь восемьдесят процентов безработных, и трое туристов на новеньком британском внедорожнике – для них всего лишь добыча. А убить белого для многих – это не преступление, а доблестный, достойный настоящего мужчины поступок. Со времен Чимуренги (так называлась тринадцатилетняя террористическая война, которую черные вели с правительством Яна Смита, в результате которой Родезия пала и образовалась, собственно, Зимбабве. Примерно то же самое, что у мусульман джихад – прим автора) здесь мало что изменилось, только жрать стало нечего да работы не стало. Поэтому – предлагаю дороги придерживаться лишь примерно – а так идти по бездорожью параллельно дороге. Все равно дорогу не ремонтировали еще со времен Смита, и она от бездорожья не слишком сильно отличается…
