Александр Скрягин - Исполнитель желаний
– Да, поздно уже… – засопротивлялся майор, но без нажима: раздражать вооруженных налетчиков он не хотел: – Давайте, завтра вместе и сходим! А то он уже спит, наверное. Они, казахи, рано ложатся… Им уже в шесть утра на базаре надо быть…
– Ничего. Разбудишь, – поводя пистолетом, посоветовал майору боксер.
– Понял, – кивнул Ефим. – Раз очень срочно надо, то идем, конечно.
30. Ворон бьет без промаха
Они вышли из флигеля.
У крыльца к ним присоединился еще один боец. Когда Ефим шел по двору, он, должно быть, прятался за акациевыми кустами.
Рядом с калиткой стоял американский внедорожник, похожий на хорошо ошкуренного и покрытого лаком носорога.
Мимикьянова ощутимо ткнули пистолетным стволом в поясницу:
– Залезай!
Майор забрался в темный салон.
– Ну, смотри, мутила, если задумал задом вильнуть, сразу ляжешь! – сказал боксер. – Пуля в печень и – навсегда отыгрался! Шутки для тебя кончились, понял?
– Понял, – грустно отозвался Ефим.
Через три минуты лакированный носорог затормозил у огромной каменной горы старого депо.
Его ворота были закрыты. Когда-то в них свободно въезжали высокие красноколесые паровозы. Теперь они впускали внутрь только нагруженные мешками и коробками ручные тележки.
Рядом с большими воротами, находилась маленькая дверь с навесом. Через нее вечерами и входили те, кто обитал в Пахомовской гостинице.
Размещалась она, как и склад, внутри депо. Вдоль одной из его гигантских стен были возведены двухэтажные антресоли. На металлических антресолях лепились небольшие комнатки, разгороженные между собой фанерными листами. Туда вела железная лестница с перилами.
Хозяева привезенных овощей, фруктов и китайских игрушек селились прямо над своими товарами: они лежали на асфальтовом полу депо или хранились в стоящих тут же трехтонных контейнерах. Это очень устраивало владельцев товара. В любое время дня и ночи они могли успокоить свои торговые сердца. Стоило только выйти из комнатки на антресолях и взглянуть вниз: вот он товар внизу, целехонький!
Хорошо все придумал хитрый Пахом. Оттого никогда и не пустовали места в этой, так называемой, гостинице, где в номерах не было ни душа, ни ванны, да и туалет-то – один единственный на этаж. Не просто так текли слюнки у местных олигархов при мыслях о доходах, что приносил старый железнодорожный тупик.
В депо пахло южным базаром и угольной гарью давно уехавших паровозов.
– К кому? – спросил их серолицый морщинистый мужичок, когда они вошли.
Он сидел за вахтерской стойкой с телефоном и настольной лампой. На столе светил зеленым кошачьим глазом и негромко мурлыкал пластмассовый электрочайник.
– Да, мы тут к Серсенбаеву, из Астаны… – не слишком уверенно сказал Ефим, прикидывая, что же делать дальше.
– К какому такому Серсенбаеву? – прищурился бывалый вахтер. – Не помню такого…
И тут майора осенило. Он поблагодарил Провидение за подсказанное имя.
– Ну, к Серсенбаеву, Ермаку… – повторил майор, делая ударение на имени. В нем он сменил одну букву в отличие от того, как произносил его для своих конвоиров. Сделал он это не случайно: Ермак – это было прозвище Пахома, которое употреблялось только между своими.
– К кому-кому? – мужичок на вахте что-то уловил обостренным чутьем уголовника.
– Да, говорю же тебе, к Ермаку! Ер-ма-ку! Он на третьем ярусе в двадцатой комнате живет… Там раньше мужик из Барнаула жил? Вспомнил?
В Барнаульской колонии усиленного режима Пахом отбывал последний срок.
Морщинистый мужичок быстрым и внимательным взглядом скользнул по Ефиму и троице за его плечами.
– А! Да, есть такой… – будто вспомнив, протянул он. – Точно. Запамятовал я. Только не знаю, на месте он или нет… Я сейчас по телефону на этаж звякну. У нас тут просто так ходить-то не положено. Сами видите, товару сколько! – он показал рукой на уходящие в темноту горы мешков, коробок и ровные ряды трехтонных металлических контейнеров. – Вдруг, что пропадет, а мне потом отвечай!
Ефим обрадовался. Кажется, вахтер все-таки его понял. Майор знал: никакого телефона на железных антресолях не было.
Бдительный охранник покрутил диск и сказал.
– Это – Гриша. А Ермак есть?
Ему что-то ответили.
– Ну, да! Гости. Нет, не могу… Встретить их надо бы. Что ж они без сопровождения по складу ходить будут? Не порядок это! Хозяин этого не любит! Кто привел? – переспросил вахтер и покосился на пришедших. – Так человек этот, что у Ермака вечерял… Да, он Ермака и просил найти. Что гостям-то сказать? Пусть чуток подождут? Сейчас он подойдет? Ну, добре!
Морщинистый мужичок осторожно положил телефонную трубку, посмотрел на борца и неожиданно улыбнулся, показав блестящие стальные зубы.
– Вот сейчас Ермак сюда к вам и подойдет! Самолично! А вы пока тут подождите! На лавку присядьте! – он указал рукой на длинную деревянную скамью у входной двери.
Майор и его конвой отошли к скамье. Но не сели. Боксер посмотрел на Ефима и спросил:
– Так, как твоего казаха зовут, я не понял: Ермек или Ермак?
– Он на оба имя отзывается. – ответил Ефим. – У себя в Казахстане – Ермек, у нас – Ермак, нам это привычнее.
– Значит, деньги здесь лежат? – спросил боксер. В его глазах Ефим видел беспокойство.
– Да. Вон там! – майор махнул рукой в темную перспективу депо. – У него контейнер в дальнем конце стоит. Деньги – в нем.
Они помолчали, потоптались на месте.
Прошло минут пять.
Мимо них прошли с улицы двое таджиков в тюбетейках и красивая черноволосая женщина в разноцветном атласном халате. В такт шагам качались ее тяжелые золотые серьги. Они подошли к железной лестнице, ведущей на антресоли и, стуча каблуками, стали подниматься вверх.
– Ну, где твой казах? – дернул шеей боксер. – Что он там, свой лук по штукам пересчитывает, что ли?
Майор пожал плечами:
– На востоке торопиться не любят.
В этот момент входная дверь открылась и вместе с волной свежего воздуха в депо вошла группа – человек в десять. Они встали живой стеной напротив Ефима, борца и двух его подручных. У каждого из вошедших в руках было оружие: двуствольные охотничья ружья, какие-то непонятные револьверы и просто ножи.
Вахтер положил на бордюр своей стойки десантный вариант автомата Калашникова и припал щекой к его затворной коробке.
– Стволы на пол! – скомандовал стоящий в центре загорелый квадратный мужик.
Боксер развел руки в стороны и подчеркнуто доброжелательным тоном сказал:
– Да, вы что мужики? У нас к вам никаких дел! Нам Ермак нужен из Казахстана! Поговорим с ним и все! И уйдем!
– Стволы! Ну! – повторил квадратный и шевельнул стволом «ижевки».
Боксер обвел взглядом глядящие ему в грудь черные отверстия, сунул руку за борт пиджака, медленно вынул пистолет и, присев, осторожно положил его на асфальтовый пол.
– Все-все, мужики! Раз надо, так надо! Только не волнуемся! – успокаивающим голосом сказал он, поднимаясь.
Вслед за начальником, положили на пол свои пистолеты и два его бойца.
– Ермак нужен? – раздалось откуда-то из-за спин пришедших. Живая стенка раздвинулась, и перед строем своих солдат появился Ворон – Пахом Пантелеевич Панкрашин.
Боксер сделал шаг в его сторону. Но, заметив выражения лиц окружающих Пахома мужиков, замер на месте.
– Слушай, Пахом, мы тут случайно! Этот вот он нас привел! – кивнул он в сторону Ефима. – Нам тут один казах нужен… Просто поговорить, и все!
– Ты, Олежек, задом-то не крути! – негромко произнес Пахом, глядя из-под опущенных полей панамы нежными глазами, похожими на полевые васильки. – Тебе же было сказано – в поселок не ногой! А ты?
– Да, Пахом, да я-то что? – развел руки в стороны боксер. – Меня Извольцев послал вот с этого фраера должок получить! – начальник службы безопасности казино «Континенталь» Олег Полубонцев ткнул указательным пальцем в грудь Ефиму. – И все! А к тебе у нас никаких претензий нет! Ты же знаешь, мы тебя всегда уважали! А ты сразу с ружьями пришел!
– А казах тебе, Олежек, зачем понадобился? – мягко спросил Пахом.
– Так, этот фраер сказал, что ему деньги на хранение отдал.
Ворон улыбнулся и мелкие морщинки побежали к висками от его голубеньких глаз:
– Ты меня, Олежка, за дурака-то не считай! Казаха какого-то придумал! Человеком каким-то посторонним прикрываешься, как дешевка последняя! Говори прямо: на разведку тебя Извольцев послал? Подходы высмотреть? Так?
– Да, ты что, Пахом? Да, зачем нам подходы? Мы же воевать с тобой не собираемся! Мы же обо всем еще в марте договорились! – стараясь быть убедительным, сказал Полубонцев.
– Вот и я думал, что договорились, – удрученным тоном произнес Пахом. – А теперь не знаю, что и думать!
Он помолчал, подняв свои глаза-васильки к далекому потолку.
– Давай. Олежек, человека-то этого отпустим! – наконец произнес он, показывая рукой на майора. – Раз он посторонний, то нечего его в наши дела путать! Мы уж, давай, как-нибудь без посторонних разберемся!
