Наталья Андреева - Капкан на мечту
– Не… ни у кого, – он испуганно икнул.
– Куда вы вчера ездили? Кто садился в вашу машину? Или, может быть, сегодня?
– Я не… Вроде бы никто, но…
– Я вижу, Юлий Каевич, вы не хотите признаваться. Что ж… Мы, конечно, проверим все, что вы сказали. Надо же дать вам шанс, – неприятно усмехнулся следователь. – В конце концов, это наша работа. Мы за нее деньги получаем. – Он взял со стола ручку, зачем-то подул на нее, с сожалением посмотрел на лист бумаги, так и оставшийся нетронутым, и сказал: – Вы, Хорьков, еще, похоже, не дозрели. Посидите, подумайте. Времени у вас будет предостаточно. Я вас не тороплю. Я сейчас вызову конвой…
– Как конвой? – аж подпрыгнул Хорьков. – Вы меня что, здесь оставите?!
– Ну а куда вас? – развел руками следователь.
– Под подписку, – жалобно залепетал он. – Я никуда не денусь, клянусь! Отпустите меня домой!
– Домой? Позволить вам и дальше курить дорогие сигары и пить виски? Э, нет! Вы человека убили. Вы должны за это ответить.
– Нет! Как я мог?! Да вы посмотрите на меня!
– Я еще успею. Кстати, я вам главное не сказал, Юлий Каевич. Помните, я обещал вам сюрприз?
– Что? – он подался вперед. – Что еще случилось?!
– Вскрытие показало, что у вашей жены был рак матки, – злорадно сказал следователь. – Последняя стадия. Неоперабельный, метастазы уже проникли в другие органы брюшной полости и даже в легкие. Вскрытие показало, что они – повсюду. Розалия Карловна последние несколько месяцев жила каким-то чудом, лишь благодаря своему здоровому сердцу, о чем я уже упоминал. Так что вы, Хорьков, поспешили. Подождали бы немного, и… – Юлий после таких слов просто окаменел. Следователь меж тем продолжал: – Странно, что жена вам ничего не сказала. Она наверняка знала о своем диагнозе. А вот мужу – ни словечка. Как вы думаете, почему она так поступила? Эй? Юлий Каевич? Вы в порядке?
– А? Что? – он, наконец, пришел в себя. Вот это был удар так удар! – Как так – рак в последней стадии?! Вы хотите сказать, что ей оставалось жить совсем немного?!
– От силы месяц, – подтвердил следователь. – Смешно, да? Хотя я понимаю, что вам сейчас не до смеха. Это надо же! Такие старания, чтобы убить по сути уже труп! В моей практике такого еще, признаться, не было. Это все равно что целый день прождать и не дотерпеть одной секунды. Миг – и все. Вы бы и так все получили. Я таких невезучих, как вы, еще не встречал.
– Но это же… Это же чудовищно! – Хорьков не удержался и заплакал. – Так не может быть… Это же подло, подло! Так меня обмануть…
Что стало с мечтой Юлия Хорькова
Настоящая причина была в его уязвленном мужском самолюбии. Когда Ульяна подошла к нему на почти безлюдном пляже, сама, Хорьков уж было подумал…
А что еще он мог подумать?!
Берег моря, горячее солнце, ласковая волна, голова пустая и легкая-прелегкая, зато тело истомилось, и вся тяжесть сосредоточилась там, внизу живота. Это уже не просто желание, а боль, ноющая, непрекращающаяся. Снять это напряжение привычным способом, запершись в ванной комнате, Юлий стеснялся. Здесь, в отеле, Розалия постоянно находилась рядом, за тонкой стенкой, а душевую кабину с унитазом от помещения, где находились раковина и ванна, отделяла стеклянная, почти прозрачная перегородка. Да, там была щеколда, но зато дверь в саму ванную комнату не запиралась никогда. Если бы он это сделал, Розалия сразу насторожилась бы. Она в любой момент могла войти помыть руки или набрать воды в чайник, который кипятила почти беспрерывно. Кипяченую воду, когда та охлаждалась, Розалия наливала в пластиковые бутылки, и эти бутылки были повсюду. Жена много пила. Она хотела, чтобы вода всегда была под рукой.
– Почему бы не купить еще минеральной воды без газа? – жаловался он. – Какая тебе разница, чем запивать лекарства?
– Не учи меня жить! Мне надо много пить! Так врач сказал! А пью я только кипяченую воду или чай!
Он, как всегда, вынужден был подчиниться. Поэтому, принимая душ, Юлий ежился и постоянно прислушивался. Однажды, когда, совсем измученный, он уж было решился, Розалия постучала в стеклянную перегородку со словами:
– Юлик, тебе спинку потереть? Ты уже давно меня об этом не просишь, я начинаю беспокоиться.
Нашла момент проявить заботу!
– А чего нам друг друга стесняться? – не раз говорила Розалия. – Это после стольких лет брака! Я знаю все твои секреты, – и она, кокетничая, хихикала.
Хорьков же бесился. Вот кто так строит?! В каком бы отеле он ни жил, везде находились свои странности. Но эта странность бесила Юлия больше всего. Ну никакой личной жизни!
Интимные же отношения с Розалией были скорее мучением, чем удовольствием. Жена была слишком уж габаритной, совсем не для Юлия, да к тому же эгоисткой. Она искренне считала, что мужчина получит удовольствие в любом случае, а женщина – это всегда жертва. Одно то, что она согласилась на интим, – уже счастье для ее мужа. Да и случалось это не часто, лишь в те дни, когда, согласно своему женскому календарю, Розалия могла зачать ребенка. Юлий вынужден был приспосабливаться, как и ко всему остальному.
А год назад Розалия полностью погрузилась в лечение, ходила по каким-то там врачам, говорила, что готовится забеременеть. А потом и вовсе ударилась в религию, упомянула как-то, что теперь надеется только на чудо. Теперь-то он понял, какого чуда она ждала! У нее же метастазы пошли в брюшную полость и даже в легкие!
Тогда же, во время их недавнего отдыха на морском побережье, Хорьков пребывал в неведении. Лежал на берегу и мечтал, тайком разглядывая тех немногих женщин, что в такую жару остались на пляже. Так себе контингент. Хотя вот с этой рыженькой можно было бы… Жена ушла на массаж, и появилось ощущение свободы и безнаказанности, пусть и временное, но помечтать-то можно? И вот появляется по-настоящему красивая женщина…
Ульяна подходила ему по всем статьям. Хорьков бы и сам выбрал такую женщину, собираясь закрутить курортный роман. Красивая, холеная, несчастливая в браке. Ее, как бездомную кошку, только приласкать – и она твоя. И возраст подходящий, юные красотки Хорькову никогда не нравились. Они были слишком уж циничные и откровенные, матерились, как семечки грызли, только шелуха изо рта летела, а еще не расставались со своими айфонами. Там, в виртуальном мире, у них была куча друзей, они постоянно что-то фоткали, тут же размещали эти фотки в Инете, считали лайки и беспрерывно лайкали сами. Все эти девушки мечтали прославиться, чтобы зажить легкой жизнью какой-нибудь телеведущей или модели, можно гламурной журналистки, жаждали миллионных просмотров и этих лайков, а все остальное их мало интересовало.
Хорьков подозревал, что для этих девчонок он объект скорее комичный. Каждый его просчет будет офоткан и осмеян. И никакие деньги тут не помогут. В двадцать лет, когда вся жизнь впереди, к расставаниям относятся легко: подумаешь, другого найду! Главное, у меня сто тысяч лайков! Правда, он прикольный, этот лысый козел?
Поэтому Хорьков и присматривался к женщинам средних лет, которые уже наелись свободы и независимости и в отчаянии бросали фразы типа:
– Тут не то что за Сан Саныча, за козла пойдешь!
Жорик Схованский был настоящим свинтусом. А еще хамом и алкоголиком. По мнению Юлия Хорькова, Ульяна уже дозрела и до Сан Саныча, и даже до козла. Лишь бы козел был непьющий и не утратил бы интерес к женскому полу. В смысле, не утратил мужскую силу. Женщина истомилась, это сразу видно. Вон какой у нее несчастный и голодный взгляд! Поэтому Хорьков присматривался к Ульяне еще на яхте. И даже поплыл за ней, надеясь произвести впечатление. Ему показалось, что сработало.
И вот она сама подошла, расстелила на шезлонге полотенце, легла рядом. Такая стройная, загорелая, соблазнительная, как шоколадка, которую мечтает съесть маленький ребенок, лишенный родителями сладкого из-за того, что может испортить зубы. Мечта, а не женщина! Недаром на нее заглядываются все мужчины в отеле. В этой Ульяне что-то есть. Хорьков сладко замер, ожидая, что сейчас его будут соблазнять. А его стали вербовать в убийцы!
Какое разочарование! Называется, с небес на грешную землю!
Он тогда разозлился всерьез. Еле сдержался. Она ведь разбивала его мечту! Всякая свободная красивая женщина, приехавшая на курорт, должна добиваться оказавшегося в свободном доступе мужчину, то есть его, Юлия Хорькова! От злости он даже позабыл тогда, что еще не избавился от Розалии. Просто Хорьков понял: как мужчины его для Ульяны не существует. Он всего лишь объект, который нужен ей для выгодной сделки. Я помогаю тебе избавиться от жены, а ты мне помогаешь избавиться от мужа.
Предложи он ей переспать, она бы рассмеялась в лицо. Вот если бы в их так называемую сделку вмешалась любовь… Хотя бы симпатия. Если бы их отношения были теплее, один ее нежный взгляд, и он бы подумал хорошенько. А вдруг да стоит на это пойти? Избавить ее от мужа, а потом…
Она сама не захотела. Разговаривала с ним в недопустимом тоне, в приказном. Так же, как всегда разговаривала с ним Розалия. Выходит, такова его судьба?! Все женщины, с которыми он знакомится, будут им помыкать?! И он решил отомстить. Унизить Ульяну, использовать и оставить ни с чем. Обмануть. Да еще и посмеяться. А теперь, получается, посмеялись над ним.
