Марина Серова - Дары Ангела
– Женя, боюсь, что должна признаться кое в чем, – Вероника зарделась и потупила глаза.
– Вся во внимании. У тебя сейчас вид такой виноватый.
– Потому что я действительно виновата, – не поддержала девушка мой игривый тон, – это я проболталась Максиму, что мы собираемся в Питер на консультацию к нумизмату.
– Как?! – Я резко вскочила с места, едва не опрокинув хлипкий кухонный стол. – Вероника, как такое может быть?! Ты же, напуганная бабушкой и слежкой, всегда соблюдала осторожность?! Ты подозревала, что неизвестные враги охотятся за семейной ценностью! Как в беседе с Максимом ты могла произнести слово «нумизмат»? Ты же понимаешь, что это все равно что сказать: «Еду оценить монету»? Или «Еду на консультацию по поводу монеты»?
– Женя, пожалуйста, не кричи, – испуганная моим напором, пролепетала девушка, – мы разговаривали по телефону как раз в день отъезда, – Вероника смахнула с глаз набежавшие слезы, – и Максим все так виртуозно и незаметно выпытывал, что я неожиданно для себя ляпнула что-то типа: «К нумизмату заедем». Корю себя, ругаю на чем свет стоит. Ведь получается, что это я виновата в смерти Сергеевича. Лично привела убийц к его порогу. Но тогда, значит, Максим связан с преступниками, убившими старика?! Боже, какой ужас!
– Не торопись с выводами. Ты проболталась про Питер, а дальше что сказала?
– Максим спросил: «Зачем к нумизмату?» Я ответила, что Женя, ты, то есть, хочет мужу подарок присмотреть. Сюрприз к юбилею.
– Выкрутилась, значит. А Максим что?
– Ничего, сменил тему разговора. Правда, сейчас я не могу вспомнить, о чем точно говорили. Но я расслабилась, совсем забыла об инциденте и вспомнила сейчас, когда странное поведение Максима насторожило и навело на размышления.
– Вероника, сосредоточься, это очень важно. Максим спрашивал имя нумизмата или его адрес?
– Нет-нет, – торопливо помотала головой из стороны в сторону девушка, – совершенно точно помню, он больше ничего не спрашивал и тему сменил. Да я и не смогла бы проболтаться, все данные Сергеевича были только у тебя.
– Значит, твоей вины нет в нападении на Холодова.
– Правда? – с надеждой заглянула в мои глаза девушка.
– Конечно, – заверила я, – профессии в сочетании с названием города недостаточно для того, чтобы точно и быстро вычислить нужного человека. Но все равно, больше так не делай.
– Я никому, честное слово, ни словечка не говорила и не скажу.
– И мне нужно было сразу все рассказать.
– Прости, пожалуйста. Сначала я не понимала, что это важно, а потом забыла совсем. Как думаешь, Максим может быть связан с убийцами?
– Пока не могу сказать точно. Доказательств нет никаких, но вполне вероятно, что он сыграл определенную роль в гибели нумизмата. Например, сообщил сведения преступникам. И возможно, следил за тобой в Тарасове и здесь, в Санкт-Петербурге.
– И как я могла его не узнать?
– Заметь, сложилась определенная тенденция: одного парня, следящего за нами, встречаем чаще другого. Первый нагло держится поблизости, даже периодически пытается наши разговоры подслушивать, несмотря на то что он делает попытки переодеваться, менять внешность, мы можем точно описать его. Так?
– Да. Русоволосый крепыш, непримечательные, но правильные черты лица.
– А второй, наоборот, появляется реже, держится на приличном расстоянии, прячется в тени или следит в темное время суток. Что мы можем сказать о внешности второго? Рост, телосложение, примерно цвет волос. Я все раньше думала, почему? Почему они так по-разному себя ведут? Ведь вывод напрашивается сам собой: «Это знакомый нам человек! И он не стремится быть узнанным!» Но, повторюсь, пока нет никаких доказательств, что это Максим.
– Как же их раздобыть? Доказательства.
– Не торопись и слушайся меня во всем. Самое главное, ничего не рассказывай Максиму и вообще постарайся в общении с ним держать обычный тон. Чтобы он ничего не заподозрил, если виновен, и тем более чтобы не обиделся, если ни в чем не виноват.
– Да, правильно! Еще может выясниться, что это нелепое недоразумение, совпадение, и Максим невиновен, – горячо поддержала высказанную мною мысль Вероника.
Не стала бы слишком надеяться, хотелось буркнуть мне, но я сдержалась.
* * *Немного обсудив бытовые проблемы, мы решили, что закупки необходимых продуктов не избежать, и отправились в ближайший супермаркет.
Молодой человек, которого Вероника прозвала крепышом, оставался на своем посту, продолжая следить за подъездами. Увидев нас, он постарался не выказывать явного интереса, хотя от радости слегка подпрыгнул на месте. И не сумев сдержаться, выхватил сотовый и стал кому-то звонить, едва мы направились к арке – выходу из дворика.
– Женька, он звонит, смотри! – горячо зашептала Вероника.
– Все вижу, хоть и не смотрю, – ответила я.
– Это он на нас кому-то стучит!
– Ничего страшного, он сливает сообщникам номер подъезда. Теперь они попытаются вычислить квартиру, но на это нужно время, а мы с тобой скоро вернемся.
* * *Супермаркет располагался на соседней улице. Много продуктов мы закупать не планировали, так что минут через двадцать с пакетами в руках возвратились назад. Едва войдя во двор, я слегка притормозила, осмотрелась – крепыша пропал и след. Что ж, это логично, было бы откровенным вызовом так нагло мозолить глаза. Вероника, которая заметила, что я отстала, тоже остановилась и вопросительно оглянулась.
– Все в порядке, пойдем. – Не успела я договорить, как из арки, обгоняя нас, выскочил чумазый лохматый мальчишка лет десяти. Обогнув Веронику, ребенок неожиданно сильным рывком сдернул с плеча ее сумку и торпедой понесся по двору, размахивая трофеем. Курс нахаленок взял на один из подъездов, который, видимо, являлся проходным.
Я швырнула пакет и пустилась вдогонку, на ходу крикнув оторопевшей Веронике:
– Держись рядом!
Ведь если наши преследователи сообразили, что я охраняю девушку, это может быть отвлекающий маневр, чтобы я увлеклась погоней и бросила свою подопечную. С другой стороны, совершенно не хочется лишиться кредиток и наличности, значит, нельзя дать мальчишке уйти. Тем временем нахаленок шел с отрывом метров в пятнадцать. Догнать я его, конечно же, смогу, но для этого придется надолго выпустить Веронику из поля зрения. Решение пришло мгновенно, как только я увидела сучковатую метровую палку, валяющуюся возле песочницы. Не сбавляя скорости, подобрала ее, взвесила на руке, проверяя на крепость, прицелилась и запустила горизонтально, целясь по ногам мальчишки. Примерно так, как делают, играя в городки, только, видимо, со злости придала палке к приличному ускорению дополнительное вращение. Как я и рассчитывала, мальчишка запутался ногами в неожиданном препятствии, которое к тому же больно ударило по ним сзади. Громко вопя, ребенок навзничь упал на влажный от ночного дождя асфальт. Я оглянулась назад. Вероника подобрала брошенный мною пакет и направлялась в нашу сторону. Я ей кивнула на лавочку, стоящую невдалеке, обогнула лежащего мальчишку так, чтобы не терять Веронику из виду, ухватила его за грязный свитер грубой вязки и резко подняла на ноги.
– Что ж это вы творите, граждане?! – завопил мальчишка. Как оказалось, при падении он неслабо приложился носом об асфальт. Из разбитого носа текла кровь. Мальчишка, хныкая и поскуливая, пытался вытереть ее рукавом, но только размазывал, смешивая с грязью.
Я молча отволокла слегка упирающегося ребенка к лавочке, куда успела подтянуться Вероника.
– Ой, – первым порывом подружки было метнуться к мальчишке, чтобы оказать помощь.
– Стой спокойно, – полоснула я девушку строгим взглядом. – А ты что творишь? – наклонилась к нахаленку, усаживая его на лавке и придерживая одной рукой, пресекая попытки пуститься наутек.
То ли от растерянности, то ли от отсутствия криминального опыта мальчишка продолжал прижимать к себе сумку Вероники.
– Гражданочка, – завопил он, высмотрев сочувствие на лице девушки, – помогите! Убивают!
– А «грабят!» прокричать не хочешь? – насмешливо спросила я и кивнула девушке:
– Вызывай полицию! – снова повернулась к ребенку. – Там тебя как раз умоют и утешат.
– Ой, дамочки, не надо полицию! Я же не виноват ни в чем! И пострадал к тому ж! – Мальчишка всхлипнул.
– Нос зажми, чтобы остановить кровь! – скомандовала я. Мальчишка молча послушался. – Давай так, ты нам все расскажешь и сумку, разумеется, вернешь, а мы подумаем.
– Не пойдет, дамочки, – ребенок хитро стрельнул глазами, – моя мамка дураков не рожала. Я вам все расскажу, а вы меня ментам сдадите.
– Ладно, обещаю, что не сдам, если правду скажешь. Тебя как звать?
– Женькой кличут. – Мы с Вероникой переглянулись, ухмыляясь.
– Слушаем тебя, Женька, внимательно.
– Мы вообще такими делами не занимаемся. Вот тут, – махнул он рукой в направлении магазина, – в маркете грузчиком подрабатываю, на жизнь хватает.
