Николай Зорин - Человек, которого я убил
Максим замолчал, то ли задумавшись, то ли превозмогая приступ боли. Врач и санитар переложили его тело на носилки и осторожно двинулись из комнаты. Полина пошла за ними, боясь потерять Максима из виду. Был какой-то еще очень важный вопрос, который она забыла ему задать. Какой? Полина никак не могла вспомнить.
На лестнице Виктор взял ее под руку и так же осторожно, как медики носилки, стал спускать, забыв, что в этом доме она прекрасно ориентируется. Полина не сопротивлялась этой ненужной опеке, ей было сейчас все равно. Она очень боялась, что вот, в следующий миг, Максим пропадет. Как сегодня эта женщина в больнице. И это будет означать…
– Максим, – тихонько позвала она, не выдержав затянувшегося молчания. Он слегка шевельнул губами, словно хотел, но не мог что-то сказать, и снова замер. – Пожалуйста, останься. Я помогу тебе, я все время буду с тобой, только не уходи.
Виктор сжал ее руку, врачи недовольно что-то проворчали, Максим не откликнулся.
Лестница кончилась. Преодолев последние несколько шагов по холлу, вся процессия вышла на улицу.
– Надо бы закрыть дверь, – сказал Виктор, и Полина вспомнила, о чем хотела спросить Максима.
– Ключи! – закричала она и бросилась к уплывающим в слепой темноте носилкам. – Как ты смог передать мне ключи?
– Это не я, – еле слышно проговорил Максим. Но тут ее оттеснили от носилок.
Виктор снова взял ее под руку и настойчиво повел к машине.
– Мы поедем следом, – мягко сказал он, – садись. Видишь, мы успели вовремя. Все хорошо. Максим выживет, обещаю.
Бесконечно длинный коридор больницы, по которому они шли, пугал и одновременно завораживал повторением. Запах отчаяния оглушал, сбивал с ног, образ Максима становился все более неясным.
Виктор усадил ее на жутко неудобную, твердую кушетку, сделанную на заказ специально для таких случаев. Оглушительно громко стучали часы на стене.
– Который час? – машинально спросила Полина.
– Стоят, – виновато сказал Виктор, будто это он забыл их завести, – но, если хочешь, посмотрю на телефоне.
– Не нужно.
Открылась и захлопнулась дверь в конце коридора, поспешные шаги стали приближаться. И вот зазвучал неуверенный, немного фальшивый голос хирурга – Полина знала все, до последнего слова, что он сейчас скажет.
– Поздно привезли, слишком поздно. – Хирург вздохнул так тяжело, что последние остатки надежды исчезли – образ Максима стал еле различим. Ей представилось лицо хирурга, усталое, размытое чужой болью, так ясно, будто она его видела. – Мы сделаем что сможем, но нужно быть готовыми ко всему.
– Это Изотов, – шепнул ей на ухо Виктор, – очень хороший врач, самый лучший.
– Не имеет смысла здесь ждать, – чуть повысив голос, проговорил хирург – видимо, его раздражал шепот Виктора и ее отчаявшееся лицо. – Операция может занять…
– Больше пяти часов, – перебила Полина – все шло по тексту ее рукописи, воспоминаний Максима.
– …много времени, – внес свою корректировку в текст Изотов. – Идите домой. Нет смысла здесь оставаться.
– Мы подождем здесь, – внес свой вклад и Виктор – живые люди не желали быть персонажами рукописи.
– Хорошо, – согласился Изотов, и шаги его стали удаляться по коридору. Туда, где за множеством закрытых дверей умирал человек, который ей за эти дни стал так дорог.
– Подождем. – Виктор обнял ее за плечи. – Подождем и дождемся… благополучного исхода. Все будет хорошо, ты мне веришь?
– Верю, – отчаянно фальшивя, сказала Полина – никому и ничему она сейчас не верила.
– Вот и прекрасно! – сделал вид, что не заметил фальши, Виктор.
Часы стучат, громко, отчаянно, остановившиеся часы, приближая к неизвестной неизбежности. К жизни или смерти? Что произойдет через несколько невыносимо долгих часов ожидания? Кушетка берет ее в плен – жутко неудобная, твердая. Больница берет ее в плен, вечно повторяющаяся больница.
– Ты обещала быть рядом, – раздается голос Максима откуда-то издалека – из-за множества дверей в конце коридора, где идет операция.
– Да, конечно, прости, я сейчас, – говорит Полина, поднимается и идет по коридору. Виктор никак не реагирует на ее уход.
Коридор разветвляется на два рукава. Какой из них выбрать? Ошибиться нельзя: жизнь или смерть.
– Полина! – отчаянным шепотом зовет ее Максим. Она оборачивается. Образ его совсем истончился. Потрясенный, потерянный, он стоит у стеклянных дверей и с ужасом смотрит на свое расплывающееся отражение. Полина подходит к нему, пытается взять его за руку – ничего не получается. – Даже сейчас он не желает оставить меня в покое, – испуганно шепчет Максим. – Он здесь, я ощущаю его присутствие.
– Он – это ты, – успокаивающим тоном говорит Полина и снова пытается взять его за руку – не выходит.
– Он все время присутствовал… он не тот, которого я убил. – Слова выходят у Максима с трудом, смысл от него самого ускользает. – Он тот, кто убил меня, – плывущим голосом, борясь изо всех сил с возникшей вдруг неспособностью выразить мысль, продолжил Максим. – Мой фантомный двойник ни при чем. Фантомный двойник возник после выстрела, а он… он появился гораздо раньше. Это потом я спутал, наложились два образа, два врага – он и моя вина перед всеми… Он следил за мной, за каждым моим шагом, я теперь это ясно увидел.
– Он и твоя вина, – задумчиво повторила Полина. – А может, он и есть твоя вина? Не перед родственниками, не перед Татьяной, а перед кем-то другим, о ком ты забыл? Ты должен вспомнить…
– Не помню.
– Тогда хотя бы постарайся вспомнить, с чего все началось, с какого момента он стал тебя преследовать?
– Все это уже не имеет никакого значения, – обессиленно проговорил Максим. – К чему вспоминать? Это ничего не изменит. Он не перестанет преследовать меня, пока я не завершу того, что так долго, упорно оттягиваю. Но сейчас… я не вернусь туда. – Он быстрым испуганным жестом показал на застекленную дверь. – Не вернусь.
– И станешь убийцей! – закричала Полина.
– Нет, всего лишь самоубийцей. Самоубийство – личное дело каждого, человек вправе сам выбирать: жить ему или умереть. Должен же я наконец завершить… Столько бесплодных попыток! – Он горько усмехнулся. – В тот, первый раз я совсем был готов. Пистолет, заряженный, лежал на столе, я стоял у окна и смотрел на закат. Минут через пять все было бы кончено, но позвонили из больницы и сказали, что кризис у отца миновал, и я отложил казнь. Из-за этого чуть не погиб Саша, мой друг. Заряженный пистолет остался в той комнате, я совершенно о нем забыл.
– Но ведь он не погиб. И никто не погиб. Максим, ты не должен…
– А потом, – перебил он ее, – снова и снова я становился виновником… Пока я жив, это не прекратится. Кто-нибудь все равно в конце концов погибнет. Я пытался сбежать, но ничего не вышло, от себя ведь не убежишь…
– Ты повторяешь чужие слова.
– Я должен все завершить, – не слыша ее, упрямо продолжал Максим. – Я не вернусь туда.
Что ей делать? Как его убедить? Где найти аргументы?
– Ты спас мне жизнь, – отчаянно проговорила она.
– Позвонил в скорую, только и всего, – не согласился с ее аргументом Максим. – Я не хочу возвращаться туда и не вернусь. Только побудь со мной, хорошо? До конца…
– Посмотри на все ситуации с другой стороны, – попросила Полина, совсем не надеясь на то, что сможет его убедить. – Ты все время кого-то спасал. Не убивал, а спасал. Это ведь ты защитил свою мать от напавшего на нее наркомана, ты отменил в тот день заказ на аренду яхты, ты всегда спешил на помощь. Без тебя твои близкие не смогут обойтись. И подумай, как они переживут твою смерть? Мать, отец, Татьяна? Как они переживут твое самоубийство? Они этого просто не вынесут. Ты убьешь их, желая спасти. Ты говоришь, что самоубийство – личное дело каждого, но это не так. Совсем не так! Самоубийство – это самое настоящее убийство, убийство близких тебе людей. Никто из них никогда не простит себе, если ты погибнешь, все они будут обречены всю жизнь ощущать перед тобой свою вину. Нет, ты не можешь так жестоко поступить с ними! Ты просто не имеешь права так поступить! И я тоже никогда не смогу себе простить твою смерть. Представь, если бы твой отец не захотел вернуться…
– Хватит, хватит, не надо! – закричал Максим. – Зачем ты меня мучаешь?
– Ты должен вернуться. Ты должен все вспомнить. Вспомнить и жить дальше. Жить и любить своих близких. Любить и не отдаляться от них.
Вспомни, с чего все началось! – повелительным тоном, будто отдавала приказ, прокричала Полина.
Максим виновато посмотрел на нее, всем своим видом показывая, что вспомнить не может, но вдруг, словно что-то зажглось в нем, оживился и проговорил, уверенно и связно, совсем другим, чем до этого, здоровым, бодрым голосом:
– В пятницу днем я приехал в Озерный, чтобы подготовить все к новоселью.
