Марина Серова - Семь убийц и одна девушка
— Не до шуток! Надо в милицию сообщить и пожарных вызвать! Скоро полыхнет на весь район! Пожар только начался, буквально минут пять назад.
Парень присмотрелся.
— В самом деле. Ладно, я сообщу диспетчеру, у меня есть рация.
Локомотив снова начал движение. Запыхавшаяся Светлана остановилась около меня. Ее лицо пылало жаром, даже было заметно, как дрожали ее колени. Это был плохой знак.
— Стой! — закричала я и снова замахала руками.
— Пока! — донеслось в ответ.
Машинист сделал мне ручкой, прощаясь, и локомотив прибавил скорость.
Я побежала вдоль полотна дороги, даже не предупредив Светлану о том, что покидаю ее на пару минут, и продолжала кричать:
— Нам надо в город! На станцию! Возьми пассажиров!
Локомотив не останавливался.
Я схватила серо-зеленый кусок щебенки из-под ног и запустила им по кабине машиниста. Камень ударился о металлическую стойку и отскочил, словно шальная пуля. Это возымело свое действие. Локомотив притормозил, из кабины снова высунулся машинист.
— Ты что делаешь? — заорал он. — Дура, что ли?
Я подскочила к локомотиву, запрыгнула на подножку и оказалась лицом к лицу с парнем.
— Забери нас отсюда, очень прошу.
— Мне не положено возить пассажиров.
— У меня на руках больная девушка.
— Ладно сказки рассказывать!
Я посмотрела в ту сторону, где оставила Светлану, и увидела, что она опять лежит на земле, по привычке свернувшись калачиком. Бедной девушке совсем было плохо. Я страшно разозлилась на непонятливого парня, и мне захотелось как следует вмазать кулаком по его облупленному носу.
— Ей совсем плохо, у нее высокая температура.
Машинист выглянул, увидел лежащую Светлану, но ничего не сказал. Потом все-таки протянул:
— Да не положено мне, инструкция. Я сейчас вот стою с тобой, а может быть, в этот момент скорый ждет, пока я перегон освобожу. Меня могут с работы за такое выкинуть и в уборщики перевести. Знаешь, сколько я потеряю в зарплате!
Вот о зарплате я и забыла! Что нужно русскому человеку? Рай на небесах? Всенародная любовь? Нет, больше всего ему нужны деньги.
— Десять долларов, — сказала я.
— Что? — не понял парень.
— Быстрее решай и освобождай перегон. Десять долларов, это более трехсот рублей. Тебе за глаза хватит на водку, пиво и на хорошую колбасу на закуску.
Машинист вздохнул.
— Ладно, залезай. Вернее, залезайте.
Я спрыгнула с подножки и поспешила за моей клиенткой. Светлана буквально горела огнем.
— Поднимайся, милая, мы едем в город, — уговаривала я.
Я потянула девушку к себе, положила здоровую руку на плечо и потащила Светлану к локомотиву. Машинист безучастно смотрел на это. Затем, когда мы приблизились, все же помог затащить девушку в кабину. Мы усадили ее на место помощника машиниста, которое сейчас пустовало. Моя клиентка тяжело дышала и металась из стороны в сторону. Локомотив тронулся с места и начал набирать скорость, наверстывая упущенное время. Я полезла в свой «волшебный пояс», стараясь сделать это незаметно, достала десять долларов и протянула машинисту.
— Ей и в самом деле плохо, — подивился он, пряча деньги. — Наглоталась дыма?
— Дело совсем не в этом.
— Простудиться ухитрилась посреди лета? — снова предположил парень.
— Она ранена, — пояснила я. — Воспалительный процесс возобновился.
— Ее надо в больницу отвезти, — предложил машинист. — Мы как раз будем проезжать мимо городской клиники. Я могу притормозить.
Я покачала головой.
— Только не в больницу. Какая-нибудь гостиница в вашем городе есть?
— Железнодорожная, — кивнул парень. — Приезжие в ней останавливаются очень часто.
— А как со свободными местами? Имеются в наличии?
— Должны быть, — произнес машинист. — Сейчас прибудем на станцию, и я вам покажу, где находится гостиница. Она небольшая, но уютная. Душ есть, туалет. Правда, один на два номера. Но железнодорожники не жалуются.
— Тогда годится, — сказала я.
Парень заинтересованно глянул на меня и спросил:
— Тебя как зовут-то?
— Женя, — ответила я.
— А меня — Николай.
Ну что ж, очень приятно. Вот и познакомились.
Глава 19
Места в железнодорожной гостинице были. Неужели нам хоть в чем-то повезло? Мы вошли в холл, когда часы показывали половину одиннадцатого вечера. На дворе было темно, и только гостеприимные окна гостиницы светились, как бы приглашая зайти. Что мы и сделали.
Дежурная, пожилая женщина, круглая, как колобок, весом килограммов под сто пятьдесят, приняла от меня деньги за сутки и спросила:
— На какой срок въезжаете?
— Буквально на пару дней, не больше. Приведем себя в порядок и поедем домой.
— Хорошо. Значит, Евгения Максимовна, распишитесь, что обязуетесь соблюдать порядок и не наносить ущерб гостинице.
— Обязуюсь, — с готовностью кивнула я и расписалась в нужной графе.
— Комната двадцать один.
— Спасибо. Второй этаж, как я поняла? — на всякий случай переспросила я.
— Верно. Лестница слева.
Я получила на руки ключи, их было два разных, помогла Светлане подняться с диванчика, обитого желтым гобеленом, с потертостями на подлокотниках, единственного предмета мебели, находившегося в холле. Дежурная проводила нас подозрительным взглядом, но ничего не сказала.
Мы поднялись на второй этаж. Номер двадцать один был в самом начале коридора, нам не пришлось далеко тащиться до него.
Сначала была общая дверь с табличками «21» и «22», прибитыми соответственно слева и справа.
— Как себя чувствуешь? — спросила я Светлану, открывая замок.
Девушка не ответила, лишь покачала головой, прислонившись к крашенной голубой краской стене. Представляете себе рыбу, выброшенную на берег? Вот так сейчас выглядела моя клиентка. Я не хочу насмехаться, просто сравнила, и все.
За дверью был маленький общий холл, буквально два на два метра, и две двери. На одном значится номер «21». Значит, это наша комната. То есть гостиничный номер. Еще две двери скрывали за собой туалет и душевую комнату с раковиной. Я бегло осмотрела окрестности, помогла Светлане дойти до кушетки и уложила ее. Девушка свернулась калачиком и закрыла глаза. Излюбленная поза, ничего не могу сказать. Я сняла с моей клиентки обувь и накрыла ее тоненьким байковым одеялом оранжевого цвета. Затем сняла такое же одеяло, только голубое, и укрыла девушку еще и им. Боюсь, что даже этого ей будет мало. Когда идет воспалительный процесс, бьет озноб. Светлана тут же заснула, насколько это мне показалось, а я продолжала обозревать вверенные нам апартаменты.
Короче, номер обычный, примерно восемнадцать квадратных метров. Недавно сделан ремонт. Стены покрашены розовой водоэмульсионной краской неплохого качества до самого беленого потолка. На полу линолеум «светлая академия», без швов. Две кушетки, друг против друга у противоположных стен. Все как положено: подушка, простыни, одеяло и, конечно, два вида полотенец, вафельное на повседневку и цветное для душа. Стол полуписьменный, полуобеденный. Двустворчатый шкаф для белья. Ни телевизора, ни телефона. Да, забыла про графин на подносике и два стакана. Я взяла один стакан в руки и стала рассматривать донышко. Вроде бы ничего, чистенькое.
Состоянием Светланы пора было заняться всерьез. Противовоспалительное средство ей помогло бы на все сто процентов. Когда проснется, надо будет сделать перевязку. Судя по срокам, рана должна почти затянуться, но посмотреть на нее не мешает. Мало ли, вдруг какая-нибудь гематома образовалась. Поставим резиночку, чтобы вытянуть плохую кровь.
Однако в тот вечер мне уже было не до гематом и резиночек, в общем — ни до чего. Как только я легла на кровать, то сразу заснула.
На следующее утро я очнулась в девять часов. Светлана все еще спала. Если она проспит целый день, а потом встанет с постели здоровая и веселая, то я буду только рада. Однако на здоровый сон надейся, но и про дела не забывай.
Я заперла номер с девушкой на ключ и пошла искать ближайшую аптеку. Надо вернуться быстрее — вдруг девушке захочется в туалет, а номер заперт. Оставлять же комнату открытой я не могла, мало ли что может случиться. Все-таки я отвечаю за Светлану если не головой, то своей совестью и профессионализмом.
На выходе из гостиницы меня ждал сюрприз. У стойки дежурной столпились несколько человек с фотоаппаратами, видеокамерами и блокнотами.
Увидев меня, толстая тетенька вскинула свою кувалдообразную руку и указала на меня.
— Единственная Женя в нашей гостинице — это она!
Толпа развернулась и бросилась ко мне. Мужчины, женщины, парни, девушки, люди разного возраста, роста и комплекции, окружили меня, совали микрофоны чуть ли не в рот и задавали вопросы:
— Как вы узнали о пожаре?
