Юлия Шилова - Приглашение в рабство, или Требуются девушки для работы в Японии
Натка посмотрела на меня безумными глазами, выхватила бумажник и высыпала баксы на землю.
– Деньги – это мусор! В погоне за деньгами мы теряем рассудок! Я ненавижу деньги, если бы ты только знала, как я ненавижу деньги! Они нас не спасут! Мы ведь именно из-за них сюда приехали! Это все из-за них!
Я посмотрела на баксы, испачканные в грязи, и затряслась от злости.
– Ты что, ненормальная?! Нашла чем раскидываться. Деньги ей мусор! Да без денег с тобой никто разговаривать не будет! Без денег ты на фиг никому не нужна!
Дождь закончился. Мы легли на сено и стали смотреть в небо. Чуть попозже я разложила баксы, чтобы подсушить. Солнышко сделало свое дело, и они вскоре приняли более-менее приличный вид. Натка, успокоившись, лишь изредка прерывисто вздыхала. Дождавшись полудня, мы пошли по направлению к трассе.
– Сейчас поймаем машину, заедем в ближайший магазин, купим что-нибудь недорогое из одежды, затем снимем номер в дешевенькой гостинице и будем ждать приезда Янга.
– Ладно, – кивнула согласно Натка. – Только бы не мешало сначала в клинику заехать. Уж очень тело болит, – пожаловалась она.
– Заедем, конечно, только клиники тут дорогие.
На трассе нам сразу повезло. Мы остановили такси, но таксист ни слова не понимал ни по-русски, ни по-английски. Пришлось объяснять на пальцах, что мы русские девушки, пострадавшие от нападения бандитов. Нас необходимо отвезти в любой ближайший магазин, а затем в клинику. Таксист залопотал что-то, постоянно повторяя одно и то же слово «полиция». Мы дали ему понять, что полиция нам совершенно не нужна и что со своими проблемами мы разберемся сами. Пожав плечами, таксист довез нас до ближайшего магазина и стал ждать нашего возвращения.
Заскочив в магазин, мы накупили дешевых шмоток и быстро переоделись, выкинув свои лохмотья в корзину с мусором. При расчетах на нас сбежался посмотреть весь обслуживающий персонал. «Рашен стрит-волкерз», – неслось нам вслед, когда мы выходили из магазина.
Перевода мне не потребовалось. Даже переодетые мы выглядели довольно скверно. Лица были опухшие, у Натки нос стал величиной с хорошую грушу, а моя губа раздулась так, что выступала вперед, как лопата.
Таксист отвез нас в клинику. За четыреста баксов нам зашили глубокие рваные раны, обработали ссадины, кровоподтеки и синяки. Натке сделали снимок носа, к счастью, перелома не оказалось. Мне наложили несколько швов у виска и слегка подштопали губу. Посмотревшись в зеркало, я с трудом узнала себя, но все же подумала о том, что бывает и хуже. Самое главное, что мы остались живы.
До возвращения Янга мы решили перекантоваться в пригороде Токио в третьесортном отеле. Распрощавшись с таксистом и заплатив ему около тридцати баксов, мы зашли в небольшой холл и тут же услышали русскую речь.
– Привет, девчонки, никак, наши, русские! – к нам подошел симпатичный парень и стал откровенно рассматривать нас.
Я сразу обратила внимание, что его худые руки были покрыты многочисленными наколками. Дома мы бы постарались отделаться от такого как можно быстрее. За границей все иначе. Русская речь, от кого бы она ни исходила, воспринимается как нечто родное и близкое. Как-никак соотечественник и, похоже, не браток.
– Кто вас так отделал, девчонки? – засмеялся парень.
– Да так, в аварию попали, – соврала Натка.
– Что-то на аварию не похоже, больше на избиение.
– Мы попали в аварию, – жестко отрезала я, дав понять этому типу, что разговор окончен.
– Мы тверские, – не унимался парень. – Вот приехали Японию посмотреть по туристической путевке. Меня, кстати, Вадиком зовут.
– Тут что, туристическая группа из России? – обрадовалась Натка.
– Точно. Из Твери. Нас тут много. Кстати, и девчонок много. Могу познакомить. Мы сейчас на экскурсию едем в Токио. Хотите поехать с нами? Денег с вас никто не возьмет, все уже оплачено, а вечером обратно.
Мы с Наткой переглянулись. Она шепнула мне на ухо:
– Нам сейчас не мешало бы оказаться в Токио. Заедем на яхту к Янгу, и я оставлю ему письмо. Попрошу, чтобы он сразу заехал за нами в гостиницу, как только вернется, а вечером мы с тобой завалимся спать.
– Смотри сама, – пожала я плечами и согласилась. – Среди своих, русских, спокойнее будет. Вдруг чем помогут. Мир же не без добрых людей.
Мы улыбнулись и последовали за новым знакомым. Но Вадик оказался порядочной сволочью. Он завел нас к себе в номер якобы для того, чтобы познакомиться с другими туристами. В номере на нас накинулись три огромных мордоворота, связали и бросили на пол. История повторилась – мы опять попали в лапы к торговцам живым товаром.
– Что, девчонки, – засмеялся Вадик. – Наверное, приехали в Японию бабок сколотить? Хотели хорошо устроиться и подзаработать деньжат на заграничной ниве? Сейчас мы вас устроим. Наверное, мечтали быть официантками в ресторанах? А может, танцовщицами в балет-шоу? А может, прислугой в богатых семьях? Дурочки, все это блеф. Никогда не надо гоняться за призраками! За границей от вас требуется одно – секс-услуги.
– Вадик, – спросил один из мордоворотов. – Что с ними делать, сейчас в притон отвезем или вместе со всеми?
Вадик посмотрел на часы и озабоченно произнес:
– Через час приходит судно, там десять телок. Совсем свеженьких, молоденьких. Поехали их встретим, а потом всех скопом отвезем в притон. Правда, цена у них будет разная. За этих, с их разбитыми физиономиями, много не дадут, но хоть что-то да выручим. Главное, что у них половые органы целые и в рабочем состоянии. Зато за новеньких нормально выручим.
– Так эти что, пусть пока здесь посидят?
– Пусть посидят, никуда они не денутся.
Как только за нашими обидчиками закрылась дверь, я посмотрела на связанную Натку и тяжело вздохнула.
– Знаешь, так и в самом деле можно стать проституткой. Жизнь не оставляет нам право выбора.
– Подвинься ко мне поближе и попробуй зубами перекусить веревку на моих руках, а если получится – развязать, – попросила Натка.
– Ты с ума сошла, у меня ведь губа зашита…
Все же я придвинулась поближе к Натке и попыталась перегрызть веревку на ее руках. Зашитая губа не выдержала, и из нее фонтаном брызнула кровь.
– Я же тебе говорила! – охнула я и заревела.
– Не реви, давай я попробую.
Натка склонилась надо мной и принялась зубами развязывать узел. Но она постоянно задевала свой нос и выла от дикой боли. Мне было искренне жаль ее, но помочь я ничем не могла. Натка оказалась настырной. Она освободила мои руки и тут же потеряла сознание. Я сняла с себя веревку и привела ее в чувство. Нам повезло, что номер находился на первом этаже. Открыв окно, мы бросились бежать.
– Господи, сколько же тут притонов, – на ходу возмущалась я.
– Сюда сколько девчонок ни ввози, все равно им мало будет, – вторила мне Натка.
Остановив попутку, мы добрались до Токио. По объявлению в англоязычной газете мы нашли маленькую комнату, в которой умещалось только две кровати. Хозяйкой оказалась грязная замызганная баба, потребовавшая деньги за неделю вперед.
– Знаешь, я так хочу есть, даже в глазах темно, – пожаловалась Натка. – Почему ты никогда не говоришь, что хочешь есть?
– Наверное, потому, что я не понаслышке знаю, что такое голод. Я с шести лет занималась балетом. Ты даже представить себе не можешь, что это такое. Постоянно ноющее чувство голода. Диеты, диеты, диеты и диеты без конца – в балете жесткая дисциплина. Я привыкла к голоду. Я могу его не замечать, гоня мысли о еде прочь. Каждый день нас ставили на весы и за какие-то лишние четыреста граммов строго наказывали. С тех пор прошло много лет, но я до сих пор не могу спокойно съесть пирожное, мне все время кажется, что меня засечет наш педагог и будет ругать.
– Ирина, но я же не балерина, и мне чертовски хочется есть.
Мы спустились в небольшое кафе и купили пиццу. Натка взяла себе двойную, а мне хватило и обычной. Кафе было сделано из стекла. Я ела пиццу и с грустью смотрела на улицу. По дороге мчались красивые машины: «Тойоты», «Ниссаны», изредка мелькали «европейцы», преимущественно «Форды» и «БМВ». К глазам подступили слезы. Наверное, Марат вспоминает обо мне. Вот только как? А может, он чувствует облегчение от того, что я все-таки нашла в себе силы уйти от него? Во всяком случае, ему не придется теперь заниматься моими проблемами, да и с отцом ссориться больше ни к чему…
Натка, откусив пиццу, посмотрела на меня.
– Ты плачешь? – спросила она.
– Да так… Пока ты была в гостинице, я немного увлеклась одним человеком.
– Он может нам помочь?
– Может, но не хочет!
– Кто он?
– Даже не знаю, как его называть. Сутенер, крышевой проститутских фирм. Короче, он тоже вербует таких дурочек, как мы, и заставляет их работать.
– Ну ты даешь! Зачем тебе такой знакомый?
– Теперь уже незачем.
И тут, подавившись пиццей, я громко закашляла. Рядом с нашим кафе остановилась машина со спущенным колесом. Из нее вышел тот самый парень, Идиот, который застукал меня на месте преступления, когда я убила Толика. Попинав колесо, он принялся откручивать его, чтобы поставить запаску.
