Галина Романова - Последнее прибежище негодяя
– Подполковник Данилов, – отрапортовал он в трубку внутреннего телефона.
– Чего это ты, Серега, так строго? – хихикнул Володя Хромов, который два последних дня занимался его записями с камер наружного наблюдения ломовского магазина. Был он в звании полковника и давно уже вышел на пенсию, но продолжал работать. – Серчаешь?
– Осерчаешь тут, – вздохнул Сергей, заглянул в пустую кружку из-под кофе – срочно требовалась добавка. – Ну? Что там у тебя?
– У меня полный порядок. Можешь приходить и забирать. Я тебе на два диска все сбросил, информация весит много. По три дня на каждом, устроит?
– Спрашиваешь!
Данилов сорвался с места и уже через десять минут вставлял в компьютер первый диск. Это были те самые три дня, два из которых предшествовали преступлению, ну а третий соответственно тот самый страшный день. Все просмотрел, вставил второй диск, то есть первым он был календарно, просмотрел, снова вернулся к тому, что смотрел сначала. Потом опять второй.
Чуть с ума не сошел, рассматривая чужие ноги, головы, спины и машины. Чуть с ума не сошел, обнаружив там человека, которого совершенно не желал там обнаружить.
– Володь, а ты можешь мне фотографий наделать с некоторых кадров? – позвонил он уже после обеда, даже не заметив, как время пролетело.
– Не вопрос, заходи. Кстати, Сереж, а ты обедал?
– Нет, – вспомнил Данилов, и желудок тут же подтвердил это жалобным бульканьем.
– И я нет. Может, чего-нибудь сообразишь, пока я тебе печатать буду?
– Сэндвич с курицей подойдет?
– Лучше колбаски и просто хлебушка, – закапризничал Володя. – Не люблю я всякие салатные лохмотья в хлебе, огурцы, лук. Лучше, Сереж, просто хлебушка и колбаски, лучше чайной. Я тебе денежку дам.
Данилов сходил в соседний гастроном за чайной колбасой. Еще купил хлеба, минералки, четыре яблока и два заварных пирожных.
– О-о, да мы попируем. А я уже начал, – похвалился Володя, ткнув пальцем в громадный принтер, распечатывающий фотографии. – Чайник включи, Сереж.
Они заварили чая, нарезали колбасы, хлеба. Чокнулись минералкой, чтобы их многострадальные желудки без вопросов приняли сухомятку. Быстро смели и колбасу и хлеб и, пока заваривался чай, захрустели яблоками.
– Что за чел? – взял в руки Володя верхнюю фотографию. – Подозреваемый?
– Еще какой! – вздохнул Данилов. – Надо задерживать.
– Благодаря этому? – ткнул пальцем в фото Володя и следом с довольной улыбкой себе в грудь: – И вот этому?
– Так точно, товарищ полковник. – Данилов хлебнул чая, откусил пирожное. – Такой, скажу я тебе, Володя, гад!
– Что на нем?
– Предварительно: пять трупов и коммерческий шпионаж.
– Ничего себе! – присвистнул Володя, протягивая руку за пирожным. – Пять трупов! Как же так можно-то?! Молодой красивый малый…
Полковник взял второй рукой, не занятой пирожным, снимок в руки. Внимательно осмотрел.
– Перспективный, судя по машине и одежде. Как же так можно разом в убийцу превратиться?! Да еще в такого! Пять трупов! И как он их, Сереж?
– Двоих отравил, троих застрелил. Видишь, в подъезд входит?
– Ну?
– Так вот, предположительно, он в него вошел, пробрался по чердаку в соседний подъезд, выкрал у одного бывшего военного пистолет… Идиот! Мог бы пробраться через последний подъезд. Тот в камеру не попадает. – Данилов замолчал ненадолго, швырнул в упаковку недоеденное пирожное, пробормотал с тоской: – Откуда только он о пистолете узнал, интересно? И где лежит, откуда узнал?
– А военный-то что?
– А военный, вот он, видишь, в этот момент как раз из своего подъезда выходит. Они едва не столкнулись нос к носу.
– И? Что дальше-то? – Володя глянул на даниловское надкусанное пирожное. – Будешь?
– Нет, – сморщился Сергей, – сделалось так горько, что даже сладкий чай с пирожным казались отравой.
– А дальше что? – спросил Володя, набивая рот чужим эклером.
– А дальше… Вот смотри, – Данилов взял в руки второй снимок. – Это уже через день. Как раз тогда, когда произошло убийство. Вот он, наш красавчик, снова заходит в соседний подъезд. И вышел уже много позже того, как прогремели выстрелы.
– А чего он на чердаке, что ли, сидел после того, как людей пострелял? – удивился Володя.
– Не знаю я! – рассердился Данилов. Он еще не успел об этом подумать. – Может, и сидел, а вышел, видишь, когда уже наши подъехали? Все видно замечательно. Дай бог здоровья Вите Ломову.
– Кто это? – Володя с сожалением скомкал пустую упаковку от пирожных, швырнул ее с нитками и шкурками от колбасы в мусорную корзину.
– Это хозяин магазина и хозяин видеокамеры. Если бы не он…
И не Заломов, заставивший поверить в то, что за всеми этими преступлениями стоит один человек, он бы никогда не поверил в это. Он вот лично думал, что все это дело рук разных людей. Один воровал информацию, может, даже и яд подсыпал он же, хотя Данилов еще вчера думал иначе. А вот другой уже стрелял. Только кто это мог быть?
Просмотрев еще несколько раз записи, Данилов сделал вывод – это Горячев. Больше убивать там было некому и не за что. Все люди, входившие или выходившие из подъезда, где было совершено преступление, либо из подъезда вообще не вышли после убийства, либо вышли много раньше. И это были жильцы! Их всех проверили его ребята. Никто не был причастен к кровавой бойне.
Горячев! Это он повинен во всех этих преступлениях. И мотив его очевиден – деньги, жажда денег! Потому что он игрок, а от этого недуга избавиться практически невозможно. Это не лечится.
Данилов поблагодарил Володю, забрал фотографии и пошел к генералу за разрешением на дальнейшие действия. Но как наколдовал: генерала срочно вызвали куда-то, и тот сегодня появиться не обещал.
– Завтра, Сережа, только завтра. А что у тебя? Что-то срочное? – Секретарь взяла в руки мобильник: только она имела право потревожить генерала своим звонком, если дело не терпело отлагательств.
– Ладно, потерпит. – Данилов кивнул и вернулся к себе.
Снова с сожалением заглянул в пустую чашку из-под кофе – требовалась добавка. Чаем он потребность в кофеине не восполнит. И надо ехать на фирму, брать этого Горячева. Разгар рабочего дня, дома он быть не может.
Очень хотелось позвонить Саше, очень! Но она сегодня хоронит деда. Он узнавал – сегодня. Может, следовало сходить, но…
Но какими глазами он станет смотреть на ее горе?! О чем станет думать, подозревая ее жениха в целой серии преступлений? О том, что ей не повезло с выбором? Или о том, что она может быть замешана?
Нет, ну нет же! Она не могла! Ее горе было страшным и искренним. Она не отдала бы на растерзание любимого деда, не отдала бы.
Данилов отдал распоряжение ехать на квартиру Горячева.
– Если он там, задерживайте, зачитав ему его права. Я поеду в офис. Разгар рабочего дня, наверняка он там…
Но Горячева ни в квартире, ни в офисе не оказалось.
– Так он в командировке! – возмущенно отозвалась Соседова, когда Данилов вошел в ее кабинет с вопросом. – А в чем, собственно, дело?!
– Он подозревается в целой серии преступлений, Алла Юрьевна. – сухо ответил Данилов, хотя Соседова после гневного вступления и пыталась сгладить ситуацию, нервно улыбнувшись.
– Саша? Горячев? Преступник? Да бросьте! – Она запрокинула голову и звонко расхохоталась. – Более добродушного и законопослушного сотрудника и человека я не знаю! Постойте, Сергей Игнатьевич…
Соседова вылезла с места и тяжелой поступью дошла до двери. Приоткрыла ее, выглянула, убедилась, что приемная пуста – она так до сих пор и не нашла замену Сонечке, – плотно прикрыла дверь. И повернулась к Данилову со злым прищуром ярко раскрашенных глаз.
– Погодите, дайте угадаю. – Она подошла к Данилову, пахнув на него тяжелым цветочным запахом. – Его кто-то оболгал?! Или подставил? Это ведь так? Его оклеветали?! И я даже знаю кто!
– И кто же? – Ему стало интересно.
– Заломов? Эта старая лысая гадина не может угомониться? Не верьте ему, все ложь! Все от первого до последнего слова – ложь!
В уме этой громоздкой тетке отказать было невозможно. Она сразу вычислила, кто мог настучать на Горячева. Но она не знала и знать не могла, что у Данилова в сейфе хранятся фотоснимки, подтверждающие присутствие Горячева в момент убийства, если и не на самом месте преступления, то неподалеку от него.
– А откуда вы знаете, что мог рассказать мне Заломов? Если он вообще что-то говорил? – заинтересовался Сергей, стараясь дышать не так глубоко: тяжелый запах духов Соседовой сводил его с ума.
– Ой, да бросьте! Он сегодня с утра опоздал на работу.
Соседова, слава богу, вернулась на место, перестав дышать ему в затылок. Нервным движением одернула ярко-канареечного цвета блузку, переложила бумаги на столе, пододвинула клавиатуру компьютера.
– Спрашиваю: чего опоздал, Васильевич? – произнесла она после паузы. – Знаете, что он мне ответил?
