Галина Романова - Незнакомка с тысячью лиц
Оля зажмурилась. Забытый ужас страшной черной волной всколыхнулся в памяти. Захотелось сжаться в комочек, забиться в дальний угол и сделаться слепой и глухой, как тогда в сарае, где ее оставили один на один с остывающим телом, проткнутым вилами.
– Этот идиот полагал, что подозревать станут тебя, ты же была сильным ребенком, спортсменкой. Арестовать тебя не смогут по малолетству. И думал, что сумеет откосить от срока. Но! Как мы знаем, ни одно доброе дело не остается безнаказанным. Ни одно! Спи, дорогая. Завтра у нас сложный день…
Глава 18
Рабочий день закончился, он мог запросто ехать домой. Но сидел в рабочем кабинете, как привязанный. Последние полчаса он только и делал, что рассматривал небо.
Темные тяжелые тучи, сыпавшие три дня мелким ледяным дождем, рвал в клочья бешеный ветер, обнажая скучное сизое небо. Дождь прекратился, но просветление небес грозило скорыми заморозками. Он полазил по Интернету, надеясь на ветер, который, разбодав плотную облачность, вернет им тепло. Но все прогнозы были неутешительными: грядет похолодание. Тяжелое, мокрое, стылое, не выпускающее по утрам из-под одеяла и стремительно подгоняющее вечером домой.
Его домой не гнало ничто. И утром он выпрыгивал из кровати, как бешеный заяц. На щелчок пальцев умывался и завтракал. И уже через двадцать минут летел к своей машине, чтобы побыстрее приехать на работу. Может, там какие новости?
– Новостей нет. Все, тьфу-тьфу, тихо, – зевал ночной дежурный. – На редкость, ни происшествий, ни, тьфу-тьфу, убийств.
Последнего Макаров боялся больше всего. Больше всего боялся обнаружить в сводке новостей информацию про убитую молодую женщину. Худощавую, на вид около тридцати лет, рыжеволосую. Пока таких новостей не было, у него оставалась надежда, что Ольга жива.
Он чуть душу из доктора не выбил, когда явился на другой день после исчезновения Ольги в лазарет СИЗО.
– А что вы от меня хотите, капитан?! – возмущенно вращал бельмами доктор, перепугавшись агрессивного капитана и сразу заняв глухую оборону. От его деликатной врачебной приветливости и следа не осталось. – Чтобы я тут умер, на этой работе, да?! Моя смена закончилась, я уехал домой.
– Но я же вас просил меня подождать. Просил не отпускать ее!
– Все вопросы к моему сменщику. Он ее выпускал, – надувался мыльным пузырем доктор. – Я несу ответственность за здоровье подследственных на этой вот территории! То, что происходит вне этих стен, капитан, меня не касается и не волнует! Вас-то… вас-то почему сей факт так печалит, капитан?!
– Потому что! – огрызался Макаров. – Гражданка Николаева исчезла, понимаете? Просто исчезла, как будто ее никогда и не было. Не появилась по месту временной регистрации. Не пришла на работу. Не позвонила никому.
– Нуте-с, позволю предположить, что она сбежала, – ядовито улыбался доктор, разглаживая подрагивающей рукой лацкан халата, за который Макаров неосмотрительно его потрепал.
– Куда?! С кем?!
– Ну вот этот вопрос, капитан, скорее к вам, нежели ко мне, – продолжал скалиться доктор. – Я вам говорил, что случай интересный. Она тут перед тем, как ее отпустили, соизволила со мной говорить.
– И?!
– И что? Она в отличной форме. Все ее молчание не более чем способ самозащиты, а не форма нервного заболевания.
– Но вы же сами утверждали…
– Всем свойственно ошибаться, заблуждаться и так далее, – неопределенно развел руками доктор.
– Значит, она здорова?
– Не скажу, что абсолютно. Какая-то форма нервного истощения присутствует, но не более того! Только не подумайте, что мы не распознали симуляцию. Нет! Она не симулировала, когда рассеянно молчала. Она просто подобным образом защищалась от допросов.
«Значит, симулировала, – с горечью думал Макаров. – Очень умно и достаточно профессионально».
– Я не могу утверждать, что она сбежала, опять же, – рассуждал доктор, закатывая глаза к потолку. – Она может просто пуститься во все тяжкие с тем человеком, который ее встретил. Может, она с ним из койки не вылезает который день, отмывшись от тюремной грязи! – фыркал презрительно доктор. – Они, может, кутят напропалую, а вы, капитан, и себе и мне, простите, мозг тут выносите.
– У нее нет парня, нет друзей, с кем бы она могла пуститься во все тяжкие, – возразил Макаров.
И тут доктор выдал ему такое, что тут же захотелось врезать ему кулаком в нос. И не потому, что доктор сказал какую-то мерзость, а потому, что тот высказал вслух тайные подозрения Макарова. Те самые, о которых он пока не спешит доложить руководству. Просто потому, что никогда не любит спешить, вот!
– Если у нее нет парня и друзей, кто бы мог ее встретить, значит, ее встречал сообщник, – выдал доктор на прощание.
Конечно, до рукоприкладства дело не дошло. Дошло до скупого рукопожатия. Но слова доктора намертво угнездились в душе Макарова, разорвав его стройную версию в клочья.
Сомнение! Доктор породил в его душе сомнения насчет Николаевой. И если раньше, движимый идеей сотворения добрых дел, он хотел найти для нее хоть какое-то пристанище, то теперь хотел ее просто найти. Найти и посмотреть в ее безумно тревожные глаза. Лишь бы живые и… честные.
Потом его сомнение подтвердилось сведениями о машине, которая забирала Николаеву от СИЗО. Машина попала в объектив камеры наблюдения, когда подъезжала за Олей и пряталась за углом. Попала потом, когда уезжала через пару минут, после того как Николаева со своим спутником завернула за угол. Машина на тот момент числилась в угоне и принадлежала таксисту, который забежал домой пообедать, беспечно оставив ключи в замке зажигания. Машина после нашлась за городом, в кустах. Без единого повреждения или царапины. Ее, конечно, осмотрели. Но это было уже потом. Уже после того, как автомобиль вернули таксисту и он вычистил его до блеска, негодуя на беспечного себя и на сволочей угонщиков.
Ни следа, ни единого.
Макаров уже чего только не делал. Сам, боясь понадеяться на помощников, разослал по всем отделам города фоторобот возможного поджигателя. Еще раз послал запрос в тот город, где жила ребенком Николаева. Тщательно осмотрел все комнаты, когда-то занимаемые жильцами в Проклятом доме. Обнаружил, к своему удивлению, потайной ход из той комнаты, где жил неизвестный жилец. Но и только-то! Ни отпечатков пальцев в его комнате, ни волоска, ни пылинки. Комнату будто кто вычистил до блеска.
Все следы обрывались, а у него два нераскрытых убийства в Проклятом доме и два трупа в доме напротив.
Да, сутки назад Егор Муратов, заметив странное движение в Проклятом доме, вызвал полицию и ОМОН, решив наверстать упущенное. И что? Один из парней ушел, никто даже не успел увидеть номеров машины. Двое захваченных молчат. А когда не молчат, бубнят что-то про клад, за которым они полезли в подвал, да так ничего и не нашли. Ниша, мол, которую они расковыряли, оказалась пустой.
При них ничего, кроме рабочего инструмента, не нашли. Ничего.
– Они вполне могут быть убийцами, Макаров, – недовольно кривил рот полковник, слушая его доклад.
– Зачем им убивать, товарищ полковник? – возражал неуверенно Макаров.
– Затем, чтобы зачистить территорию! И Агапов им мешал своим въедливым любопытством. Неужели непонятно?!
Понятно было и полковнику, и Макарову: эти двое не имеют никакого отношения к убийству и изнасилованию девушки Егора Муратова. Анализы их ДНК не совпадали. Все! Сколько угодно бейся и пыхти, против результатов экспертизы не попрешь.
– А где он?! – орал полковник на него позже. – Где он – этот твой лысый поджигатель?! Куда он подевался?! У нас к нему слишком много вопросов…
Предполагаемый поджигатель и убийца как сквозь землю провалился. Его фотороботом снабдили всю полицию города, результата – ноль.
– Значит, он успел удрать! – снова орал полковник и тыкал в него пальцем: – И ты его упустил! Удрал вместе со своей сообщницей – Николаевой!
Фамилия Николаевой стала нарицательной на совместных совещаниях по делу о четырех убийствах. Чего только не предполагали! Какие только версии не строили коллеги! Макарову иногда хотелось оглохнуть прямо в процессе. Он же с ними был не согласен.
И тут вдруг и его накрыло сомнением на ее счет…
Виталий со вздохом отвернулся от окна. Серый квадрат с каждой минутой становился все темнее, световой день заметно сократился. Надо было выбираться из кабинета на улицу. Как-то попытаться провести вечер не в такой тоске, как предыдущий. Может, в бар по соседству с домом податься? Надраться до чертей, забыться, упасть потом в кровать и проспать без сновидений до утра, а? Или, может, второй бывшей жене позвонить? Она тут на днях выдала, прислав ему сообщение, что соскучилась. Он даже подумал, что она перепутала номера телефонов и прислала ему по ошибке то, что предназначалось другому.
Перезвонил. Какого же было удивление, когда она со вздохом призналась, что ничего не перепутала и действительно по нему скучает.
