Наталья Александрова - Заколдованная шкатулка
— Следующий шаг! — вскричала Надежда. — Я правильно угадала следующий шаг!
Кот от таких криков проснулся и в панике решил бежать, но спросонья зацепился когтями за обивку дивана и застрял. Он закрыл глаза и прижал уши, ожидая, что сейчас влетит за диван, но Надежда аккуратно отцепила когти и поцеловала кота в нос.
— Бейсик, у тебя очень умная хозяйка! — сказала она.
«Не замечал», — моргнул кот зелеными глазами и вежливо, но твердо вырвался из ее рук.
А Надежда уставилась на новый рисунок, тоже, разумеется, из японской жизни. На фоне нежно-розоватого дерева золотом был изображен самурай, который переплывал бурную реку. Или озеро, потому что берег был виден далеко.
Озеро было бурным, накатывали волны с красивыми барашками, сосны на берегу гнулись от сильного ветра. На поверхности воды была видна голова самурая — выбритый лоб и волосы, связанные в пучок на затылке, а также мощные плечи. Он загребал воду одной рукой, а в другой высоко над волнами держал какой-то свиток. Не то бумажный, не то кожаный — не разобрать.
На лице самурая отражались все усилия, которые ему пришлось прикладывать, губы упрямо сжаты, и было понятно, что он обязательно доплывет, любой ценой. Никакая стихия не сможет остановить такого целеустремленного человека.
Надежда повертела шкатулку. Как она ни вглядывалась, больше ничего не видела. Не было рядом Олега Святославовича, который рассказал бы в двух словах, откуда этот рисунок, какой роман или легенду он иллюстрирует.
Она еще раз поглядела на самурая, как тянет он из воды свиток, чтобы шальная волна не замочила и не вырвала его из рук. И вспомнила вдруг одну историю, что случилась много лет назад. Случилась не с ней, а с ее давним приятелем и коллегой Валей Голубевым.
Надежда с Валькой много лет работали вместе, сидели за соседними столами. Характер у Валентина был общительный, все его любили, а с Надеждой его связывала многолетняя дружба. Мало того что коллеги по работе, так еще у них оказалась общая черта характера — неутихающий авантюризм. Была пара случаев, когда они с Валькой впутывались в опасные и криминальные истории в институте. Надеждин муж Сан Саныч за это Валентина недолюбливал, хотя и уважал его за ум и практическую сметку в работе.
В молодости Валя был моряком, поэтому часто рассказывал, по-морскому травил, разные байки. Но была одна история, которая случилось с ним уже в институте.
— Был я тогда молодым и сильным, — рассказывал Валя за чашкой чая своим сотрудницам. — И тут как-то приходит в институт распоряжение из министерства — срочно достать документацию на прибор такой-то. Вы, девочки, меня не спрашивайте какой, жутко секретная информация, назовем его, к примеру, «кремний». Ну, наше начальство засуетилось — слыхом не слыхали ни про какой «кремний». Кинулись к инженерам, тут один дядька и вспомнил, что когда-то давно, лет двадцать назад, был у нас в разработке этот самый «кремний». Разработали схему, выпустили опытный образец и послали в одну военную часть вроде бы на испытания. Но что-то там не пошло, и этот самый «кремний» сняли с разработки, да и забыли про него. Тогда как раз главного конструктора этого самого «кремния» инсульт хватил, долго он в больнице провалялся.
А те в части боятся тот образец трогать, поставили его куда-то там в каптерку, да и приспособили вместо стола чай пить. Такая дура здоровая! — Валя показал, какая. — Ну а тут нагрянула к ним комиссия из министерства. Новый начальник по-новому метет — почему, говорит, у вас никаких технических новшеств? Живете, кричит, как при царе Горохе, и это современная армия! Да вы, орет, ракету противника увидите, только когда она на голову упадет! А часть и правда занюханная, расположена где-то за Уральским хребтом в дикой местности. Ну они не растерялись. Как же, говорят, вот у нас прибор офигительной точности, может ракету определить, когда ее только выпустят, или даже раньше. И показывают начальнику этот самый «кремний».
Ну, тот габаритами его впечатлился, заинтересовался: а как, говорит, эта штука работает на практике? На практике, отвечают, никак показать не можем, потому как ракету вражескую по нам еще не выпустили — тьфу-тьфу, чтобы не сглазить. И теснят этого настырного в столовую части, где уже банкет сервирован. А он уперся рогом — давай, говорит, включай прибор сей же час!
А хрен его знает, как он включается, он двадцать лет уже в этой каптерке пылится. Кто знал, тот давно уже не служит. Ну, растерялись, конечно, потом майор один шустрый решил все на нас свалить. Дескать, приезжали ученые, обещали документацию выслать и человека прислать, специалиста по этому прибору, а все тянут и тянут.
С тем и проводили министерского начальника. Но тому все неймется. Прилетел в Москву, распушил всех своих — что за «кремний» да откуда? Почему мне о нем не докладывали?
Те поднапряглись, вспомнили, отыскали. Ну и нам, конечно, срочно велено было лететь в эту далекую часть и чинить этот прибор старинный. — В этом месте Валя обычно переводил дух и наливал еще одну чашку чая. Клал туда четыре куска сахара, отхлебывал не спеша и продолжал рассказ:
— Забегали наши начальники, как тараканы под дихлофосом! Потому как про «кремний» этот никто ничего не знает. Главный конструктор этого давно уже помер, остальные специалисты поувольнялись. В общем, стали в архиве искать техническую документацию. Еле нашли, а там последний экземпляр завалялся, остальные куда-то делись. И то сказать — кому он нужен, этот «кремний», его еще двадцать лет назад признали бесперспективным!
Ну, в общем, дозвонились с трудом до этой военной части. Там майор этот шустрый по-свойски и говорит: ребята, пришлите хоть что-то, мы уж разберемся. Главное — эту штуку включить, а там я начальству из Москвы какую-нибудь синусоиду на мониторе покажу или пучок импульсов и скажу, что это он за ракетой наблюдает.
Ну что, никому в такую даль тащиться неохота, дядька тот, что про «кремний» вспомнил, наотрез отказался: вы что, говорит, у меня внуки и пенсия на пороге, никак не могу.
Вот начальство и выбрало меня. Ты, говорят, Валентин, молодой, сильный и ответственный. А там всего и делов-то, что документы отвезти. Но вот это самое важное и оказалось, потому как комплект документов в единственном экземпляре мой начальник взял под свою ответственность из архива. И если, говорит, что с ними случится, я, говорит, с должности своей уж точно слечу. Тогда секретность была — мама, не горюй! Да еще и начальник первого отдела у нас зверь был.
Запаковали документы в специальный тубус, опечатали. Береги, говорят, Валентин, его как зеницу ока, из рук не выпускай. Слушаюсь, говорю, все сделаю. Да и полетел на следующий день.
Самолетом до Зауральска, оттуда рейсовым автобусом до райцентра, а там вроде бы тоже должен автобус ходить, но только раз в сутки. И не то этот автобус сломался, не то водитель запил — в общем, нет автобуса. И не будет.
Что делать? Ночевать в том райцентре негде, разве только на вокзальчике автобусном, так и то его закрывают на ночь. А мне одна тетка и говорит: иди полтора километра до следующей деревни, там перевоз через реку, дядька Матвей тебя за трешку перевезет. Это еще быстрее получится, потому как часть твоя аккурат в пяти верстах от перевоза по тропиночке лесной, а если на автобусе, то это далеко через мост, а оттуда еще дальше.
Ну, позвонил я в часть, тот майор и говорит: начальство машины не даст, не того полета ты птица, так я лично тебя на мотоцикле встречу у реки. Дотопал я пехом до той деревни, нашел дядьку Матвея, он, как водится, пьяненький, но согласился меня переправить. Лодка, говорит, это не машина, ГАИ не остановит.
В общем, поплыли мы. И налетели в сумерках на корягу притопленную. Дядьку этого развезло совсем, не сумел он лодку вовремя отвернуть, она и перевернулась. В воде Матвей сразу в себя пришел, уцепился за лодку — там, говорит, впереди в полукилометре река сужается, лодку к берегу прибьет. А мне туда зачем, когда майор на мотоцикле вон с берега машет? Я и поплыл.
Главное дело — плыть-то недалеко, метров сто там всего и было. Что мне, морячку, такое расстояние? Но в одежде, и самое главное — тубус этот проклятый нужно спасать. Думаю, если пропадет документация или вымокнут бумаги — лучше мне сразу в той реке утопиться.
В общем, плыву, тубус над головой держу, одежда мокрая ко дну тянет. Ну, доплыл, майор меня вытащил, мигом домчал до части, а там уж чистым спиртом отпоил да в баню, потому как дело было весной, вода холодная…
В этом месте Валя допивал чай и принимал положенную порцию восхищения от сотрудниц.
Вспомнив сейчас эту историю, Надежда Николаевна усмехнулась. Самурай на шкатулке чем-то напомнил ей старого приятеля — точно так же он бережно поднимал высоко над водой свиток, то есть старался спасти самое дорогое.
Надежда оглянулась на кота. Он не спал и смотрел на хозяйку пристально и серьезно. Надежда протянула руку к картинке, но тут же отдернула ее. Потом снова протянула руку, провела пальцами по завиткам волн, затем, приняв решение, сильно нажала на свиток, который держал в руке самурай.
