Лариса Соболева - Девять жизней черной кошки
– У нас не может быть никаких дел, – отрезал Кир.
– Да ты хоть выслушай, – протянул Андрей, разыгрывая простачка. – Понимаю, ты обижен. – Кир зло фыркнул. – Понимаю, мы поступили с тобой нехорошо. Но и ты нас пойми. На Черкесова нам наплевать. Но те мерзавцы взяли в заложники женщину с ребенком! Согласись, это подло. Женщина и ребенок – это же святое.
– Поэтому ты держал в подполе Аллу? – желчно спросил Кир.
– Ну, Алла не случайно попала в подпол. Если б тебе позвонили и сказали, что твоя жена и ребенок заложники, как бы ты себя вел?
– Лиза тебе жена? А Вероника дочь?
– Нет.
– Тогда при чем тут Алла?
– А при том. К Алле приходили убить Черкесова. Мы подумали, что она является главной в банде убийц. – Кир прыснул. – Нет, правда. Ведь они открыли дверь квартиры ключом. Ну, мы и взяли ее, а она рассказала, что была на вечеринке, где были ты, Савичев и Волокуша. Поэтому мы вас забрали. Мне важно было получить Лизу и Веронику…
– А чего ж ты не поменял Черкесова на Лизу и девочку? – подловил его Кир и при этом коварно ухмыльнулся: мол, заврался ты, приятель.
– Если б не взорвали нашу баню, я бы так и сделал, клянусь. – И Андрей приложил ладонь к груди, что должно было подтвердить истинность его слов. – Нет, а как бы ты поступил, а? Баню взорвали, а кто возместит убытки? Знаешь, сколько мы в ту баню бабок угрохали? Сто штук, не считая работы! Я бабки не умею рисовать, мне они достаются тяжело. Поэтому нам не было резона отдавать Черкесова. Из-за него взорвали? Он и должен вернуть долг. А теперь хоть второй раз пускай взрывается, мне до фени.
– Так, мне неинтересны твои байки. Чего пришел? Говори, а то охрану позову…
– Не стоит, – улыбнулся Андрей. – Ты же должен по опыту знать, что с нами лучше дружить. А дело вот какое. Черкесова надо спрятать на одну ночь. Он говорил, что доверяет только тебе одному.
– А потом что? – Кир пронизывал Андрея взглядом насквозь, но тот не смущался.
– Потом он отвалит из города навсегда. Ну, может, врет, что отвалит, да только мне без разницы. Я получил свое, и все. Пусть катится куда угодно.
Кир не сводил внимательных глаз с Андрея, который смотрел на него просительно и сейчас не был похож на вчерашнего человека, отличавшегося весьма крутым нравом. Кир думал. По его лицу невозможно было понять, какие мысли бродят в его голове. Андрей, не желая получить отказ, принялся давить на его совесть:
– Вы-то друзья с Черкесовым, дела делали вместе, а мне он никто. Какого черта я должен из-за него вляпываться в неприятные истории?
– И ты пришел ко мне, чтобы вляпался я? Я за то время, что провел у вас, получил психоз.
– Я же извинился. Ну а как порядочный человек… – Тут Науменко снова скептически фыркнул. – Нет, я правда порядочный человек и не могу бросить Черкесова на произвол судьбы. Но и держать его больше у себя не хочу. Ты же видел, какие пацаны за ним охотятся? Они наверняка сегодня возобновят слежку за нашим домом. Мне угрожал главный из них. Помоги своему другу – спрячь его. Всего на одну ночь!
Во время монолога Андрея Кир Науменко прятал глаза за веками, глядя вниз, отчего его лицо приобрело выражение восковой маски. «Значит, дружба – дружбой, а табачок врозь, – подумал Андрей. – Считает-подсчитывает что-то Кирюша, а друзья не должны высчитывать выгоды и убытки».
– Хорошо, – сказал вдруг решительно Кир. – Я спрячу его.
– Вот и спасибо, – широко улыбнулся Андрей. – А куда ты Черкесова денешь? И как мы тебе его передадим? Это надо сделать в безлюдном месте.
– Переночует у тещи с тестем…
– Не годится. Никто не должен знать, что он жив. Это условие Черкесова.
– Родители жены в отъезде, к сыну уехали, да и дом у них частный. Ну а заберу я его… во время обеденного перерыва. Ждите меня на въезде в город в час тридцать.
– Отлично, – встал Андрей. – Ну, бывай.
Он вернулся в машину и приказал Назару трогать. По дороге дал четкие инструкции Черкесову, что и как говорить Киру, если того будут интересовать подробности деревенской жизни патрона. Перекусив в кафе, двинули к месту передачи Черкесова Киру, чтобы выбрать укромную стоянку для «Нивы», – Кир не должен увидеть машину. Попутно купили сотовый телефон для Василия Романовича. Причем Андрей особо предупредил его, чтобы о наличии у Черкесова телефона Науменко ни в коем случае не узнал.
– Ну, что я, совсем без мозгов? – обиделся Черкесов.
– Да вообще-то, честно говоря, особых умственных способностей я пока у тебя не заметил, – отбрил Андрей.
Черкесов отвернулся к окну. Никто ему не говорил таких обидных слов, никогда ему не было так трудно справляться с собой, чтобы не бросить ответное оскорбление. Да, раньше Василий Романович умел за себя постоять, теперь же у него главная задача – сохранить жизнь, отсюда и проистекают качественно новые черты: смирение, терпение, непротивление. Что интересно, Черкесов отнюдь не в восторге от себя нового, со старым собой было куда приятней.
Ко всему прочему, Андрей постоянно напоминал, что Василий Романович ничтожество. Впрямую этого не говорил, но поведение и отношение командира были красноречивей слов. И сейчас он не удосужился объяснить Черкесову, зачем передает его Киру, что хочет выяснить. Как будто Черкесов неодушевленный предмет! Как будто ему не положено знать планы! Если Кир первый на подозрении, то провести ночь у него в доме смертельно опасно. Василий Романович сделал вывод, что превратился в узника, которым как хотят, так и помыкают. А жизнь ведь одна…
Андрей выбрал место, куда поставить автомобиль, – на виду, прямо у обочины, но метрах в ста от того места, где он будет должен передать Черкесова с рук на руки его другу. Он оставил Назара за рулем, а Черкесову велел выйти. Вдвоем они подошли к трассе и стали ждать Науменко.
– Связь держи с нами постоянно, – сказал Андрей, глядя на дорогу. – Через каждый час звони и докладывай обстановку. В случае подозрительных явлений, звони сразу же.
– В случае… если придут меня убивать? – проблеял Черкесов.
– Нет, – прорычал Андрей, поражаясь тупости подопечного. – Когда придут, тогда уже будет поздно звонить. Если услышишь, что кто-то пробирается в дом, звони сразу. И не вздумай завалиться спать. Понял?
– Понял, – вздохнул Черкесов. – Вен, смотри! Едет.
Кир Науменко развернулся, притормозил, не глуша мотор и не выходя из машины, открыл дверцу:
– Садись, Вася. – Черкесов залез в салон с обреченностью человека, идущего на смерть. – Тебя подбросить? – спросил Кир Андрея.
– Нет. Я подожду ребят, они скоро должны подъехать. Счастливо!
Едва Кир отъехал на достаточное расстояние, к Андрею подкатила «Нива». Наверстали отставание быстро, лавировали среди переулков, стараясь держаться так, чтобы Науменко не заметил «хвост». Вскоре Кир остановился. Назару пришлось спешно сдать назад, чтобы не попасть на глаза Науменко, затормозил уже за углом квартала. Андрей быстро вышел из машины, зафиксировал, в какой дом вошли Черкесов и Науменко, вернулся:
– Чуток отъедем, чтоб он с нами не столкнулся на обратном пути.
Через некоторое время Кир уехал, Андрей и Назар выбрали удачное место для наблюдения и принялись ждать…
Черкесов звонил каждый час. Клонило в сон не только его, но и наблюдателей тоже. Время от времени то Андрей, то Назар выходили из машины, протирали лица мокрым снегом и снова садились. Черкесову было комфортней в тепле, он сидел у телевизора, прислушиваясь к малейшему шуму, а под утро все же заснул, даже не понял, как это случилось.
Утром, предполагая, что Кир вернется проведать подпольщика, Андрей и Назар отъехали от пункта наблюдения и теперь по очереди ходили дежурить на угол квартала. Днем приехал Кир, проторчал у Черкесова с полчаса, уехал.
– Значит, нападут, когда Васька поедет на вокзал, – предположил Андрей.
Васька Романович в шесть часов вышел из убежища, двинулся к остановке. Он с облегчением заметил «Ниву», следующую за ним по пятам, повеселел. Приехал на вокзал, постоял у кассы, будто бы взял билет, походил по перрону… В общем, делал все, что приказал Андрей. В восемь вечера у Андрея лопнуло терпение, он подошел к Черкесову и сказал:
– Отбой. Завтра продолжим, а сегодня поспать не мешает.
Вернулись в деревню, там за время их отсутствия ничего страшного не произошло. Черкесов был безумно рад, что выиграл у судьбы еще один день и ночь, а также радовался, что не Кир его главный враг. Но все же поинтересовался у Андрея:
– Кира можно вычеркнуть из подозреваемых?
– Вычеркивай, – неопределенно пожал плечами Андрей.
– Ребята, а как мне быть? – обеспокоенно спросила Лиза, накрывая на стол. – Мне же работать надо…
– О работе не может идти речи! – прервал ее Андрей.
– Ты смеешься? – обдала его холодом Лиза. – Меня выгонят…
– Не выгонят, – заверил он. – Ты единственная «англичанка» в школе. Кто преподавать у них будет? И потом, разве учителя не болеют?
