Ларс Кеплер - Призраки не лгут
— Какого черта, — буркнул Гуннарссон, увидев комиссара.
— Мне надо взглянуть на сумку Викки Беннет, — сухо сказал Йона.
— У нас совещание. — Тон Гуннарссона ясно давал понять: разговор окончен. Гуннарссон опустил взгляд к бумагам на столе.
— Все у криминалистов, на Бергсгатан, — смущенно пояснил Рольф.
— На Бергсгатан никого нет.
— Иди к черту, — огрызнулся Гуннарссон, — предварительное следствие закрыто. А эти, из служебного расследования, наверняка ждут не дождутся позавтракать с тобой.
Йона кивнул и покинул полицейский участок. Сел в машину, немного посидел неподвижно и только потом двинулся по направлению к больнице. Он рассчитывал сузить круг, определить, что на самом деле беспокоит его в бригиттагорденских убийствах.
Викки Беннет, думал он. Милая девочка, которая, может статься, не так уж мила. Викки Беннет изрезала лица матери и сына разбитой бутылкой.
Оба чудовищно пострадали, но не обратились ни к врачам, ни в полицию.
До того как Викки утонула, ее подозревали в двух особо жестоких убийствах.
Все указывает на то, что она подготовилась к преступлению в Бригиттагордене, дождалась ночи, убила Элисабет молотком, забрала у нее ключи, вернулась в дом, отперла изолятор и убила Миранду.
Нолен утверждает, что Миранду убили камнем. Странно.
Зачем Викки оставлять молоток у себя в комнате и брать вместо него камень?
Йона уже несколько раз спрашивал себя, не ошибся ли его старинный друг. Комиссар еще и по этой причине выжидал, не говоря ничего определенного. Пусть Нолен сам распишет в протоколе вскрытия свою теорию.
Другая странность — это что Викки после двух убийств уснула в своей постели.
Хольгер Яльмерт сказал, что наблюдения Йоны весьма интересны, но доказать их невозможно.
Но Йона своими глазами видел: кровь на простыне смазали или пытались стереть, а часом позже свежая кровь с рук Викки оставила след, когда девочка поменяла положение.
Если он не найдет свидетеля, то так и не получит ответа на свои вопросы.
Йона прочитал в журнале Бригиттагордена записи Элисабет Грим за пятницу, но ничто в них не предвещало страшных ночных событий.
Воспитанницы ничего не видели.
Никто не знал Викки Беннет достаточно хорошо.
Йона еще раньше решил, что необходимо поговорить с куратором Даниелем Гримом.
Попытка разговорить Грима имела смысл, хотя комиссару и не хотелось тревожить человека в таком горе. Но Грим казался единственным, кому девочки доверяют, так что если кто и мог понять хоть что-то в случившемся, то это, видимо, он.
Йона медленно достал телефон (плечо отозвалось болью) и набрал номер, вспоминая свой отъезд из Бригиттагордена. Какие усилия делал Даниель Грим, чтобы держаться перед девочками! Осознав же, что Элисабет убита, он стал сам на себя не похож от боли.
По словам врача, Грим пребывал в состоянии травматического стресса и это могло на некоторое время серьезно ухудшить его память.
— Психиатрическая клиника, Ребекка Стенбек, — ответил женский голос после пятого гудка.
— Я хотел бы поговорить с одним пациентом… Его зовут Даниель Грим.
— Одну минуту.
Йона услышал, как женщина щелкает клавишами. Потом она сказала:
— К сожалению, переводить звонки этому пациенту запрещено.
— Чье это решение?
— Лечащего врача, — холодно ответила женщина.
— Можете соединить меня с ним?
Что-то прозвенело, и снова поплыли гудки.
— Риммер.
— Меня зовут Йона Линна, я комиссар уголовной полиции. Мне очень важно поговорить с пациентом по имени Даниель Грим.
— Это исключено, — тут же ответил Риммер.
— Мы расследуем двойное убийство, и…
— Мои решения не обсуждаются. Никто не имеет права ставить под вопрос реабилитацию пациента.
— Я понимаю, что Грим в крайне тяжелом состоянии, но даю честное слово…
— Насколько я могу судить, — мягко перебил Карл Риммер, — насколько могу судить, пациент скоро пойдет на поправку, и вы сможете допросить его.
— Когда?
— Думаю, месяца через два.
— Но мне нужно провести у него буквально несколько минут уже сейчас, — настаивал Йона.
— Как его лечащий врач, я должен отказать вам. — По голосу Риммера было ясно, что он не передумает. — Он очень, очень взволнован после того, как с ним поговорил ваш коллега.
Глава 72
Флора бежала домой из «Дагливса», таща тяжелый пакет с продуктами. Небо уже потемнело, но фонари еще не зажглись. У Флоры сводило желудок при воспоминании о том, как она звонила в полицию, как ее разоблачили и как она потом сидела с пылающим от стыда лицом. Та женщина из полиции сказала, что за вранье по телефону штрафуют, но она, Флора, не успокоилась и позвонила еще раз, рассказать об орудии убийства. Сейчас она против собственной воли снова и снова прокручивала в уме тот второй разговор:
— Полиция, — ответила женщина. Это она только что предупредила Флору о наказании.
— Меня зовут Флора Хансен. — Флора с трудом сглотнула. — Я только что звонила…
— Насчет убийств в Сундсвалле, — неласково закончила женщина.
— Я знаю, где лежит орудие убийства, — соврала Флора.
— Флора Хансен, вы понимаете, что я подам на вас рапорт и вас привлекут к ответственности?
— Я медиум, я видела окровавленный нож, он лежит в воде… В темной сверкающей воде — это все, что я видела, но я… за плату я могу погрузиться в транс и указать точное место.
— В таком случае, Флора, — голос женщины стал очень серьезным, — завтра-послезавтра вы попадете под подозрение как соучастница преступления, и полиция…
Флора повесила трубку.
Она прошла мимо халяльного магазинчика, остановилась и заглянула в мусорный бак — нет ли там пустых бутылок, переложила пакет с продуктами в левую руку. Замок на двери оказался сломан, и Флора прошла прямо в подъезд.
Лифт застрял в подвале. Флора пешком поднялась на второй этаж, отперла дверь, прошла в прихожую и нажала на выключатель.
Раздался щелчок, но свет не загорелся.
Флора поставила пакет на пол, заперла дверь, сняла ботинки, а когда наклонилась, чтобы убрать их, волоски на руках встали дыбом.
По квартире внезапно разлился ледяной холод.
Флора вынула из бумажника чеки и сдачу и направилась в темную гостиную.
Очертания дивана, большого продавленного кресла, темное стекло телевизора. Электрический запах пыли, перегревшейся проводки.
Не переступая порога, Флора провела рукой по обоям, пытаясь нащупать выключатель.
Выключатель щелкнул, но свет не загорелся.
— Кто-нибудь есть дома? — пролепетала Флора.
Скрипнул пол, и звякнула на блюдце чайная чашка.
Кто-то прошел через темноту, и дверь в ванную закрылась.
Флора двинулась следом.
Линолеум обжег ноги холодом, словно в зимний день надолго открыли все окна. Протягивая руку, чтобы открыть дверь ванной, Флора вспомнила, что сегодня вечером Эвы с Хансом-Гуннаром не будет. Они собрались в пиццерию, отмечать день рождения приятеля. И хотя Флора понимала, что в ванной никого нет, рука продолжила движение и толкнула дверь.
В сероватом свете, отразившемся от зеркала, Флора увидела такое, что задохнулась и попятилась.
На полу, между ванной и унитазом, лежал ребенок. Девочка закрывала лицо руками. Под головой у нее растекалась большая лужа темной крови, красные капли покрывали белые края ванной, шли вверх по двери и душевой занавеске.
Флора споткнулась о шланг пылесоса, взмахнула рукой, разбила раскрашенный гипсовый оттиск, привезенный Эвой из Копенгагена, упала и ударилась затылком о пол коридора.
Глава 73
Пол под спиной был словно ледяное поле. Флора подняла голову и стала пристально всматриваться в темноту ванной.
Сердце бешено колотилось в груди.
Девочки больше не было видно.
Кровавые брызги на ванне и занавеске исчезли. На полу возле унитаза валялись джинсы Ханса-Гуннара.
Флора зажмурилась и подумала, что ей, должно быть, померещилось.
Она сглотнула, опустила голову на пол и стала ждать, когда сердце успокоится. Во рту отчетливо ощущался привкус крови.
Стало видно, что дверь в ее каморку в самом конце коридора приоткрыта. Флору охватил озноб, она покрылась гусиной кожей.
Она точно помнила, что оставляла дверь закрытой — как всегда.
Ледяной воздух потянулся вдруг к ее комнате. Флора увидела, как подрагивают частицы пыли, проследила за ними взглядом. Пыль плясала в сквозняке над полом коридора и между ее голых ног.
Флора услышала свой собственный, странно прозвучавший стон.
Девочка, которая только что лежала возле ванны, теперь стояла в дверном проеме ее комнаты.
Флора попыталась сесть, но от страха словно оцепенела, тело плохо слушалось. Флора поняла: она видит призрак, впервые в жизни она видит призрак по-настоящему.
