Гризли в белых носочках - Дарья Донцова
– За что тогда?
– За умение спокойно, без скандала и употребления нецензурной лексики отстаивать свою позицию и не быть таким, как мужик из анекдота советских времен, которого решили сделать директором завода и вызвали к большому боссу. Тот начал прощупывать кандидата на сладкое место и среди прочих задал ему вопрос: «Ваше отношение к линии коммунистической партии Советского Союза?» «Изменялся вместе с линией», – ответил дядька. На мой взгляд, Подушкин такой. Он воспитан, вежлив, кое-что понимает в сыскном деле, но, полагаю, наш гость – конформист. Отстаивать свою позицию не станет.
Послышался тихий смех, потом голос Эммы:
– Ты очень любишь людей… Мы ему рассказали то, что многие в Яичном знали. Старшее поколение почти все поумирало, а у детей искаженные сведения. Кто-то из них где-то что-то от кого-то когда-то слышал. Начни Подушкин говорить с выросшими ребятками, а то и с внуками очевидцев прошлых событий, он мог бы утонуть в море выдумок. Мы ему сказали правду, для детектива это огромная удача… Но про личность из Александровки промолчали!
– Кое-что утаили! – согласилась Матрена. – Но он ищет донора для больного ребенка. Это меня волнует. Что, если мальчик умрет? Я потом стану мучиться, что не дала ему нужные сведения. Вдруг человек из Александровки идеально подойдет?
– Сомнительно, что Иван скажет нам о кончине больного. И мы с тобой владеем чужой тайной, не имеем права болтать!
– На кону жизнь ребенка.
– Ты твердо уверена, что лицо из Александровки поможет? Вот на сто процентов?
– Нельзя ни в чем быть уверенной на все сто, – пробормотала Матрена. – Но ребенок, похоже, совсем плох!
– Ребенок, ребенок… Учитывая все обстоятельства, Господь, наверное, решил обрубить гнилую человеческую ветвь. А мы пойдем против его решения.
– Неведома нам воля Божья, – заметила Матрена. – Неспокойно-то как на душе…
– И вот еще! – оживилась Эмма. – Смотри, что в Интернете написано! Открыла, читай.
– «Стать донором костного мозга может любой здоровый гражданин в возрасте от восемнадцати до сорока пяти лет». Значит, лицо из Александровки не подходит, – отметила Матрена. – Но, учитывая информацию, которой оно точно владеет, может помочь в поисках донора.
Диалог оборвался.
– Батарейка села, – пояснил Боря.
– Неудачный момент она для отключения выбрала, – пожалел я.
– С одной стороны, да, с другой – нет. Телефон лежал на столе?
– Да, – кивнул я, – у моей чашки. «Айфон» мне отдали перед уходом.
– А экран тогда уже погас и не отреагировал, когда вы телефон взяли. Скорее всего, женщины решили, что вы выключили его перед тем, как пойти в туалет, у них не возникло мысли, что телефон работал на запись в момент их откровенной беседы. Александровка!
Боря забегал пальцами по клавиатуре, а во мне вспыхнуло любопытство.
– Интересно, кто там живет?
Потом я принялся рассуждать вслух:
– Вроде Никита скончался. Но останки, которые нашли в лесу, были в таком состоянии, что их невозможно было опознать. Личность установили по найденному при трупе паспорту. Но это старый трюк. Документ подкладывают к чужому телу, которое родным не покажут. Да, положено сделать экспертизу, но иногда под шорох красивых купюр про нее «забывают». Может, старший брат Леонида жив, поселился в Александровке? Федор умер в младенчестве, в смерти ребенка родители обвинили Никиту.
– Никаких сведений о старшем мальчике не обнаружил, – сказал Боря. – А в наше время человек не способен стать невидимкой. Соцсети…
– Я вот не веду их, – быстро заметил я. – И если паренек, например, ушел в монастырь, то никаких его следов в Интернете мы не найдем!
– Вспомним, что знаем. В том, что Маргарита Николаевна Шмиллер скончалась, сомнений нет. И матушка ее Евдокия Никифоровна с той же фамилией покойная, она на кладбище в родном селе. Петр Огоньков тоже на том свете, вместе со своей любимой Дусей похоронен. Хотя лучше сказать наоборот. Петр скончался раньше, Дуся его на короткий срок пережила. Вдова хоронила мужа, а не он ее. Женщина тогда приобрела два места. Не супруг принимал решение, где ему упокоиться.
– Очень хочется узнать ответ на вопрос, кто живет в Александровке, – пробубнил я. – Какой информацией владеет, чем способен помочь в поисках донора.
– Предполагаю, этот человек состоял в родственных или дружеских отношениях с кем-то из покойных членов семей Светловых и Шмиллер, – ответил Боря.
– Поеду завтра в Александровку, – решил я. – Боря, сколько до нее километров?
Помощник посмотрел в ноутбук.
– Триста тридцать три.
– По какой дороге? Путь неблизкий, но можно за одни сутки обернуться.
– Простите, Иван Павлович, триста тридцать три не километра. Это количество одноименных населенных пунктов разных размеров по всей России.
– Триста тридцать три Александровки? – опешил я.
– Именно так, – вздохнул Боря. – Такая есть в Московской, Самарской, Саратовской, Оренбургской, Тамбовской, Ростовской и других областях. Если учесть, что мы понятия не имеем, кого ищем, даже мужчина это или женщина… Единственное, что об этом человеке известно – он старше сорока пяти лет, поэтому не может стать донором. На поиск уйдут годы. Похоже, мы въехали в тупик!
– Ребенка жаль. Может, вернуться к Эмме, дать ей послушать запись и потребовать объяснений?
– Сомневаюсь, что добьемся успеха, – возразил Боря. – Женщины не захотят назвать этого человека.
И тут раздался звонок в дверь.
– Леонид пришел, – сказал Боря, встал и направился в коридор.
А я остался сидеть в кабинете. На меня напала давящая усталость. Захотелось лечь на диван с книгой, забыть о всех делах, просто перелистывать страницы чего-то несерьезного, не заумного, не познавательного. Мне бы подошло любое произведение из жанра развлекательной литературы, чем проще и глупее оно окажется, тем лучше. Удивительно длинный сегодня у меня день. Утром уехал в пять к Эмме, приехал к завтраку, в обед вернулся домой. Сейчас еще не поздний вечер, а у меня сил нет.
Послышался звук шагов. Я быстро надел на лицо улыбку и постарался придать себе уверенный вид.
Глава двадцать девятая
– Вы же не бросите поиски? – в панике осведомился Леонид.
Стало понятно, что у мужчины вот-вот сдадут нервы, поэтому быстро ответил ему:
– Нет, конечно. На данном этапе появилась тонкая ниточка надежды. По непроверенным пока данным, в одной из деревень России живет человек, который, возможно, подскажет, кто способен стать донором.
– Вы уверены насчет донора? – встрепенулся Леонид. – Он родственник?
– Точных данных об этой личности нет, – повторил мои слова Борис. – Но мы подслушали разговор, в котором данная личность упоминалась с комментарием «может помочь».
– Скорее назовите имя и адрес! – потребовал отец больного. – Помчусь туда, упаду в ноги! Заплачу, сколько потребует! Продам квартиру, душу дьяволу!
– У нас пока нет адреса, – признался я. – Знаем лишь, что с большой
