Операция «Вариант» (Как закрывается «Ящик Пандоры») - Андрей Шестаков
2 марта 1988 года (среда) — 11.00. Лэнгли, ЦРУ США
Райдер зашел в кабинет шефа ОСО с новым вариантом продолжения операции «Ящик «Пандоры», но Эспозито перебирал какие-то бумаги в сейфе и не обращал на него никакого внимания.
— Шеф, вчера Советские войска введены в город Сумгаит, — начал аналитик, чтобы привлечь к себе внимание, — это в Азербайджане. Наши источники сообщают, что власти вынуждены были пойти на такие крайние меры для предотвращения последствий жестоких этнических столкновений между армянами и азербайджанцами.
— Когда Горбачев 26 февраля выступил по телевидению с обращением к гражданам СССР соблюдать спокойствие и благоразумие, в связи с этим конфликтом, я сказал, что уже поздно джин выпущен из бутылки, — откликнулся Эспозито, доставая из сейфа несколько пачек долларов в банковской упаковке. — Война между армянами и азербайджанцами к тому времени длилась уже неделю, а их президент только соизволил выступить со своими никчемными призывами к миру и согласию. Теперь после многочисленных кровавых погромов с обеих сторон тем более поздно, их уже не остановить. Это начало развала СССР. Скоро у них будет много таких горячих точек.
— Вы шеф, прямо Кассандра какая-то.
— Не Кассандра, а Нострадамус, невежда. Оставь, что у тебя там, я посмотрю позже, а сейчас пошел вон. Не видишь, я занят.
9 марта 1988 года (среда) — 10.30. Москва, КГБ СССР
Генерал-лейтенант Туманов только ночью возвратился из командировки в Закавказье и после доклада зампреду КГБ о результатах поездки вызвал полковника Соболева.
— Что тут у вас? Докладывайте.
— 7 марта состоялось заседание Координационного центра по САИ. Зампред заслушал отчет военной контрразведки по готовности обеспечения безопасности американской делегации на Семипалатинском атомном полигоне. Были отмечены недостатки и даны рекомендации по их устранению. В общем все как обычно.
— К нам вопросов не было?
— Нет. Нашу докладную записку с результатами работы по «Паритету», утвержденную вами, приняли к сведению.
— Когда следующее заседание КЦ?
— По плану 14 марта. Будут заслушивать ВГУ, а через неделю после контрразведчиков, наверное, снова нас.
— Как идет подготовка?
— Материалы готовы, можем отчитаться в любое время.
— А если без бумаги?
— На Семипалатинском государственном испытательном атомном полигоне продолжаются подготовительные работы. В настоящее время ствол скважины, на которой будет проведен экспериментальный взрыв разбурен до диаметра 920 миллиметров…
— Хорошо. У вас еще что-то?
— Как обстановка в Нагорном Карабахе?
— Как говорят врачи стабильно тяжелая. Идите работайте. Вы, слава богу, не член Политбюро, чтобы задавать мне такие вопросы.
14 марта 1988 года (понедельник) — 16.45. Москва, КГБ СССР
Соболев уже почти два часа занимался со стажерами проверяя их навыки аналитической работы.
— На что ты должен обратить особое внимание при контрразведывательном обеспечении группы иностранцев на режимной территории Семипалатинского атомного полигона? — задал он очередной вопрос Рязанцеву.
— На выявлении признаков шпионской деятельности…
— И в чем эти признаки заключаются?
— В отклонении от норм поведения…
— Понятно, — перебил полковник. Тогда такой вопрос: что требует ЦРУ от своих агентов при посещении закрытых территорий?
— Чтобы они вели себя естественно, ничем не отличались от остальных членов группы…
— Правильно. И вот теперь смотри что получается. ЦРУ обучает свою агентуру методам ведения шпионской деятельности под прикрытием, например, американских ученых, а вы с Тоболиным будете пытаться выявить и взять в разработку иностранца чье поведение отличается от других членов делегации США. Понимаете? — обратился полковник уже к обоим стажерам.
— То есть, получается, что мы будем упускать из вида именно таких правильных людей? — оживился Тоболин.
— Немножко не так. В повседневной жизни любого человека, под воздействием различных обстоятельств, могут случаться отклонения от его обычного поведения. Но он в эти моменты ведет себя совершенно естественно.
— И только тот, кто всегда старается вести себя слишком правильно, может остаться незамеченным для любого рода компетентных органов…, — пытался продолжить Рязанцев, но полковник перебил его.
— Я хочу, чтобы вы твердо уяснили, что даже самое естественное и обычное поведение не является основанием для ослабления внимания и исключения лица из сферы контрразведывательного поиска. Практика показывает, что значительная часть разведывательных операций маскируется под естественный ход событий.
16 марта 1988 года (среда) — 14.15. Москва, КГБ СССР
Соболев поприветствовал стажеров-аналитиков и одновременно оценив их готовность, приступил к занятиям.
— Сегодня у нас по плану лекция о состоянии экономики СССР в современный период. Эта тема важна для понимания в каком сложном положении находится наша страна и как США, используя эти трудности пытается развалить социалистический блок. Подполковник Степной доведет до вас материалы, подготовленные 6 Управлением КГБ СССР. Просьба не конспектировать, а позже и не цитировать услышанное, так как подобных материалов не имеется в свободном доступе.
Степной, раскрыл с недовольным видом папку, переданную ему начальником, и начал монотонно читать:
— В 1986-87 годах США в сговоре с Саудовской Аравией с целью подрыва экономики СССР организовали рекордное падение цен на нефть, а они традиционно котируются в американских долларах. В результате наша страна очень быстро оказалась в финансовом и внешнеторговом провале, так как доля нефти в наполнении госбюджета, на тот период превысила 65 процентов. Кроме того, совокупный долларовый долг только по Венгрии, Румынии, Польше и Чехословакии перед Международным валютным фондом (МВФ) в это время составлял свыше 60 миллиардов долларов.
И в такой ситуации в умах нынешнего руководство нашей страны зреет просто какой-то предательский план перевести взаиморасчеты СССР сугубо на доллары. По мнению наших ведущих специалистов это может подтолкнуть страны Совета экономической взаимопомощи к финансово-экономическому банкротству. Ведь выручка от нефтяного экспорта, главного «наполнителя» госбюджета СССР, ввиду резкого падения цен на нефть упала более, чем вдвое. Данное обстоятельство, разумеется, не позволяет увеличивать долларовые внешнеторговые платежи СССР, что тем более невозможно для наших союзников из стран Восточной Европы, которые к тому же уже превысили критическую планку своего внешнего долга.
Что касается долговой политики СССР, то ее можно прямо характеризовать как пагубную. Наше руководство приступило к крупным внешним заимствованиям с 1962 года, «благодаря» последствиям небезызвестных экономических «новаций» хрущевского периода. Но со второй половины 70-х и особенно с начала 80-х быстрое нарастание внешнего долга стало необратимым. Прежде всего в связи с падением мировых
