Руслан Белов - Крайняя маза
- Значит, никакого изнасилования не было, - не слушал Смирнов.
- Да, - не обиделась женщина. - Они просто трахались на твоих глазах. Вспоминали молодость.
- Здорово придумано... Представляю, как она балдела. Уважаю.
Губы Марьи Ивановны тронула улыбка.
- Она же в Сорбонне училась.
- А почему ты мне раньше не сказала? - Смирнов впервые за десять минут посмотрел в глаза женщины. Он никогда не умел смотреть в глаза человека, который может делать гадости..
- Шура запретил. Сказал, что убьет, если я тебе все передам.
Смирнов принялся механически грызть оставшиеся от курицы кости.
- Классно они нас в оборот взяли.
- Да, твоя Джульетта не промах.
- Волчица.
Алкоголь сделал свое дело. Смирнову стало хорошо. Он с удовольствием закурил.
В жизни ничего не изменилось. Она была точно такой же, что и пятнадцать минут назад.
И сам он не изменился.
И Юлия.
И Мария Ивановна.
И сигареты точно такие же.
- Значит, она решила убрать моими руками соперника... - сказал он, затушив окурок в голове Венеры.
- Не совсем так. У нее была проблема Бориса Михайловича, и был ты, был Евнукидзе, был Стылый, был Паша... Короче полный шахматный набор. А Юлия, как ты знаешь, человек масштабный, вот она и придумала комбинацию...
- И стоит на проигрыш... Стоит, потому что не учла твою точеную фигурку.
- Почему же, она брала ее в расчет.
- Как фигуру "Бывший завмаг, восемь классов плюс торговый техникум"?
- Нет, как "королевскую подстилку". Ну, бандитскую, если хочешь.
- А ты ферзь...
Марья Ивановна чуть заметно качнула головой.
"Да, я ферзь. Я - королева".
- Юлия уважает шахматы... - задумался Смирнов, отведя глаза от довольного лица женщины. - Регулярно, правда, не играет, но этюды с заковырками, сложные партии разбирает даже на работе.
- Партия, в которой мы с тобой участвуем, тоже не проста. В ней преследовались, и преследуется многие цели. В частности, - Саша об этом говорил - она рассчитывала в ее продолжение переделать тебя. Переделать так, чтобы ты мог стать сильной ее фигурой, фигурой, способной легко сладить и с Евнукидзе, и с ему подобными. Она любит фигуры.
- Ну-ну. Еще немного и мое чувство к Юлии воскреснет. Похоже, я в ее глазах Джеймс Бонд и Кощей Бессмертный в одном лице.
Евгений Александрович выпил еще. За Джеймса Бонда и Кощея Бессмертного в своем лице.
- Ошибаешься, ты для нее если не пешка, то вполне управляемая фигура, угрюмо ответила Марья Ивановна, явно недовольная тем, что любовник потихоньку надирается. - Я как столкнулась с ней в первый раз, так сразу и увидела ее, до дна увидела. Для нее все люди - или пешки, или фигуры. А она игрок. Она может провести тебя в ферзи, а может пожертвовать. Помнишь "Основной инстинкт"?
- Конечно, помню. Ричард Гир, Шарон Стоун, Ума Турман. Хитрая сучка вокруг пальца обводит прожженного психоаналитика и его руками убивает своего зловредного мужа... Хороший фильм.
- Тебе, наверное, эта Шарон Стоун нравится?
- Ты лучше, - Евгений Александрович чмокнул Марию Ивановну в щечку. Шарон Стоун по сравнению с тобой очень уж правильная. Шаловливая школьница.
Некоторое время они целовались. В течение этого занятия никаких количественных изменений в организме Смирнова не произошло и он, решив, что для постели слишком пьян, оторвался от женщины и спросил:
- А Стылый? Он же в результате всех этих комбинаций получился бы третьим лишним?
- Стылый делает то, что говорит Юлия. Он - пешка, пешка давно потерявшая если не жезл, хранившийся в ранце, то кураж. Должность начальника СБ - для него предел. Да ты что меня допрашиваешь? Она послезавтра приезжает, вот и расставишь все точки над i.
Смирнов налил еще пятьдесят граммов. Выпил и через минуту понял, что жизнь изменилась. Изменилась в лучшую сторону - ему теперь не надо разрываться между Юлией и Марьей Ивановной.
И не надо спасать Стылого.
- Ничего я не допрашиваю, - сказал он, с удовольствием рассматривая женщину, решившую все его проблемы. - Просто мне все надо уяснить, а не получается... И вопросов куча. Ты знаешь, как мы с ней познакомились? Она вошла в мою не захлопнувшуюся дверь и попросилась в ванную прокладку сменить...
- Примерно полгода назад?
- Да.
- Это просто. Саша мне рассказывал. По распоряжению Бориса Михайловича он следил за Пашей - Пашина контора, как ты знаешь, контролирует "Северный Ветер". Просто так следил - у него работа такая все про всех знать. Юлии результаты наблюдения показались интересными, и она решила лично все проверить...
- Она всегда все лично проверяет, - покивал Смирнов. - Чего, чего, а начальник она первоклассный.
- Решила проверить и чуть не прокололась. После того, как мы с Пашей вошли в квартиру, она решила осмотреть лестничную площадку, двери и тому подобное. А Паша забыл в машине цветы. Букет роз. Вышел от меня за ними и чуть на нее не наткнулся. Спасла ее твоя приоткрытая дверь.
- Послушай... А ты... А ты с...
- Что я?
- Ну, ты все знаешь. О Шуре, о Юлии. В том числе и разные интимные подробности. Такие подробности обычно сообщают в постели...
- Нет, ничего у нас с Шурой не было. А он на меня облизывался. Весь масляный такой сидел. И много говорил, показывая, какой он сведущий... Юлией хвастался, тем, как ловко тебя охмурил...
Смирнов смотрел на нее пристально. Он верил и не верил. Мария Ивановна выдержала взгляд и сказала:
- Я - женщина порядочная. Ты это должен усвоить, если хочешь со мной жить. И еще ты должен знать, что после той встречи в задней комнате, я только о тебе и думала. Да и раньше ты мне нравился... Ты совсем другой. Ты - там, где я хотела бы жить.
- Ну-ну. Я растаял. В кои веки сижу с порядочной женщиной.
Смирнов вспомнил, чье место он занял в постели хозяйки квартиры.
- Да, с порядочной, - в который раз прочитала его мысли Марья Ивановна. Прочитала и мстительно сжала губы:
- А вот твоя Юлия...
- Что моя Юлия?
- Тебе, что в голову не приходило, какая это женщина могла придумать собственное изнасилование в присутствии любовника?
- Какая? - почернел Смирнов, вспомнив, как потомственная интеллигентка Элеонора Кирилловна Понятовская, не моргнув глазом, согласилась провести ночь с ним, двумя его приятелями и волкодавом.
- Да такая! - глаза Марии Ивановны стали жесткими, тело ее напряглось.
- Какая? Говори!
- Не скажу!
- Почему не скажешь?
- Да потому что вся ее грязь на меня перейдет! Ты сам в ней меня потом изваляешь!
К взаимному облегчению обоих в дверь позвонили. Мария Ивановна прошла в прихожую и, посмотрев в глазок, обернулась к Смирнову:
- Это Рая, уборщица.
Открыв дверь, вместо Раи она увидела трех парней в кожаных куртках. Позади них стоял... Паша Центнер.
Часть Вторая.
1. Лампочки перегорели.
Некоторое время спустя Смирнов и Марья Ивановна лежали, связанные, в задней комнате, тускло освещенной светом, пробивавшимся сквозь тяжелые шторы. Марья Ивановна всхлипывала. Смирнов жалел, что напился. Вместо того, чтобы провести последние часы жизни в постели.
Паша Центнер появился шумно. В руках его была газета с кроссвордами.
- Мелкое млекопитающее животное из семейства волчьих не знаете? спросил он, приблизив глаза к газете. - На "П" начинается и на "Ц" кончается? Ну, с него еще шкуру чулком снимают?
- Песец, - безучастно ответил Смирнов и, увидев, что бандит делает вид, что заносит слово в кроссворд, добавил:
- Свет бы включил, глаза испортишь.
Центнер, согласно покивав, подошел к выключателю, щелкнул, однако потолочный плафон с глупыми розочками не загорелся.
- Черт, лампочки же перегорели, когда я Вадикуса электрошоком развлекал... - пробормотал восставший из могилы. - Ну, ничего, я сейчас что-нибудь придумаю.
И прошел в тайную дверь, чтобы через минуту вернуться с бра, - он висел над кроватью, и в его в свете Смирнов любил рассматривать милое лицо утомленной любовью Марьи Ивановны. Повесив бра на стену, Паша Центнер мощным ударом кулака вогнал евровилку настенного светильника в отечественную розетку и ушел, сказав на прощание:
- Я ухожу ненадолго. К вечеру нарисуюсь. И не один. А вы пока соображайте, что я с вами сделаю. Если угадаете - ящик шампанского за мной. Кстати, уважаемый Евгений Александрович, холодильники надо вовремя размораживать. Особенно если в них хранится зелень.
2. Что в ящике?
К вечеру Паша Центнер явился. Вошел в свой звуконепроницаемый "кабинет", встал у окна. Спустя пару минут четверо человек в спецовках внесли в комнату высокий тяжелый картонный ящик. Надписи на нем сообщали, что ронять и оставлять под дождем его нельзя, так как он представляет собой упаковку прекрасного двухкамерного холодильника "Стинол".
- Угадай, что в этом ящике, - сказал Центнер, обращаясь к Смирнову (смотреть в глаза Марье Ивановне он избегал). - Угадаешь - ставлю ящик полусладкого шампанского.
Смирнов молчал.
- Не компанейские вы какие-то, - вздохнул несостоявшийся покойник. И, сделав рабочим знак распаковать ящик, продолжил:
