Валерия Леман - Богиня кофейного рая
– Ага! И смотрит вслед каждой юбке. Леню надо постоянно держать в кулаке, иначе он выскользнет и уплывет, как золотая рыбка.
Я подумал, что Лене наверняка пришлось бы по душе, что его сравнили с золотой рыбкой.
– Стало быть, после совместного обеда вы расстались?
– Конечно. Леня вопил и визжал, а я встала и вышла. Честно говоря, я сама не знала, куда бы мне направиться, и в конце концов отправилась на следующее интервью в туристическое агентство. С тех пор я не видела Леню. Насколько я понимаю, он позвонил тебе, и вы отправились на подвиги.
Я кивнул.
– Точно! Я решил проверить одну версию именно в этом стриптиз-клубе, а Лене нужно было излить свою душу. За первые полчаса мы с ним все обсудили: и твою внезапную любовь ко мне, и все высказывания в мой адрес. Я обрисовал парню всю ситуацию, и мы пришли к выводу…
Маша вдруг улыбнулась – ее белоснежная, почти ослепительная улыбка невольно заставила и меня улыбнуться в ответ.
– А говорят, женщины самые великие сплетницы! А ведь стоит хоть один раз подслушать ваши беседы, и тут же сделаешь вывод: мужики дадут фору всем женщинам-сплетницам, вместе взятым!
Она допила свой кофе и взглянула на меня с жалобной гримасой:
– А можно добавку? И… И еще чего-нибудь закусить – пирожное или что-то в том же духе?
Пришлось сделать заказ. Через пару минут новая порция кофе с пирожным для Маши была на столе, и я с улыбкой наблюдал, как она его поглощала. В принципе девушка сообщила мне всю информацию – ничего ценного, ничего такого, что дало бы мне малейшую зацепку.
Между тем Маша в считаные минуты умяла пирожное, аккуратно облизала кончики пальчиков и кивнула, одарив меня улыбкой.
– Пирожное было просто восхитительное! Можешь задавать новые вопросы, если они у тебя есть.
Несколько глотков ароматного кофе и вновь ослепительная улыбка.
– Вообще, могу сказать тебе просто для общего сведения: практически все время, что находимся в Аруше, мы практически не разлучались – до того, как вдруг объявился ты, напомнив Лене годы шальной юности. А ведь поначалу все было по-другому! Мне по работе требовалось встречаться с различными людьми, проводить интервью – Леня везде и всюду меня сопровождал, хотя я пару раз просила его оставить меня в покое. Между прочим, я говорила это в полиции, сказала, что ваш с Леней поход в «Бурку» – наша самая долгая разлука, а до этого мы были неразлучны. Но они меня не слушали: их настолько устраивает версия виновности Лени, что на все ей противоречащее они попросту закрывают глаза и уши.
С этим все было ясно. Я вновь кивнул. На этом нашу беседу можно было смело завершать; я подозвал мамми и щедро с ней расплатился.
Когда мы прощались с Машей у дверей кафе, я не удержался и полюбопытствовал:
– Послушай, кто научил тебя отдавать салют по-пионерски? Мы с тобой почти не застали славные советские времена.
Она хмыкнула.
– Зато их застала моя любимая няня в детдоме Подмосковья. Она вспоминала ту эпоху так, что все мы были уверены: советские времена были временами рая на российской земле, когда абсолютно все были счастливы. Няня Нина научила нас всех салютовать и звонко произносить: «Всегда готов!» Так что с тех пор я по жизни «всегда готова».
Она подмигнула и удалилась, слегка виляя бедрами. Интересно, что она имела в виду? Понимай как знаешь.
Глава 29
Из пустого в порожнее
Время подходило к трем часам дня, солнце ярко светило в безоблачном синем небе, люди вокруг улыбались, точно нет на свете никого счастливее и удачливее их, а я стоял у дверей простецкого кафе и ничего не понимал в пестром и вычурном рисунке последних событий.
Помнится, в глубоком детстве, когда я проводил лето в деревне под Тамбовом у любимой бабули Вари, с ее легкой руки одним из моих любимейших занятий было складывание кубиков с фрагментами рисунка в одну яркую и красочную картинку.
– Посмотри, сколько кубиков, и на каждом – только маленький кусочек целого, – улыбалась баба Варя, раскладывая кубики на столе. – Красиво, но бестолково. А вот если ты поймешь, если сумеешь подобрать один кубик к другому, перед тобой откроется замечательная картинка. Смотри!
Ее ловкие пальцы подхватывали нужные кубики, подставляя один к другому, выкладывали следующие – третий, четвертый – и вот передо мной появлялась удивительная картинка: золотистый шарик солнца в голубом небе, в лучах которого на зеленой травке – симпатичный домик с бабулей и дедулей у входа. Я восторженно охал, а баба Варя негромко смеялась.
Вот и сейчас, когда из крохи-мальчишки я давно вырос во вполне взрослого парня, передо мной стояла примерно та же банальная задача: из разноцветных фрагментов сложить полную и ясную картину того, что происходило накануне Рождества в солнечной Африке.
Итак, на вечер 25 декабря в католическом храме Аруши было запланировано мероприятие под условным названием «Дары волхвов»: в роли волхвов – известный автор эбонитовых скульптур Джимми Нгума, его дар храму – очаровательная и, прямо скажем, недешевая статуэтка Черной Мари. Событие самолюбивый Джимми так разрекламировал, что о нем было известно буквально всем, включая комиссара полиции Мбове, отнюдь не фаната художественных выставок и презентаций.
Первые признаки катастрофы задуманного были едва ощутимы в те самые минуты, когда мы с мамой заглянули в студию Джимми. Сначала – та неподвижная черная фигура женщины в бурке в темном зале, что замерла перед самыми обыкновенными эбонитовыми фигурками, едва ли не сливаясь с ними. Почти тут же выяснилось, что многообещающий ученик Джимми по имени Моша куда-то убегал, даже не предупредив шефа, и появился почти одновременно с нами; стоит отметить, что выглядел он при этом несколько нервным. Или так мне кажется теперь, когда я в курсе событий, что последовали за всем этим?..
Проходит всего несколько минут: мы знакомимся, жмем руки, смеемся. Все достаточно банально, как вдруг появляется этот тип по имени Нгала. Его тощие длинные руки, растопыренные пальцы и выпученные глаза с неправдоподобно огромными белоснежными белками. Что он там бессвязно повторял?..
«…Я хотел… Я хотел… Помогите!.. Рука!..»
Наверняка у парня, как и у большинства людей, самых лютых безбожников, перед смертью вдруг словно открылись глаза – те самые глаза души, о которых говорил Акида. Безбожники начинают отчаянно призывать Господа, а наш Нгала кричал о каком-то знаке. «Рука» – в данном случае, скорее всего, имелась в виду рука Господня. Или же Нгала имел в виду нечто совершенно другое?..
Я потер лоб. Сколько раз можно вспоминать, пытаться понять? Из пустого в порожнее. Что-то простое и ясное постоянно ускользало у меня прямо из-под носа. «Рука!» – ведь что-то это мне напоминало, давало некую интересную ассоциацию. Но вот еще бы понять какую?..
…Сочельник, праздничная служба в храме, скандал с подменой Черной Мари, Джимми с трясущимися руками, выкрикивающий отчаянным голосом: «Но ведь это кража! Надо вызвать полицию!» В те минуты закручивалась большая буча! Даже по сдержанному признанию Аиды ее супруг почти всю ночь провел вне дома, а она металась по городу в поисках его. Что творилось в голове обманутого Джимми? И чем на самом деле занималась его жена?..
Я прогулялся до зеленой аллейки и уселся на скамейку, щурясь на солнышке.
Между тем все мы весело празднуем Рождество на ферме, а под утро на кофейной плантации обнаруживается новый труп – несчастного Моши, который, по всей видимости, и совершил дерзкую подмену Черной Мари. Поскольку нигде настоящая статуэтка до сих пор так и не выплыла, легко сделать вывод: убил Мошу тот, для кого парень совершил подмену и кражу. И почти тут же некто преподносит полиции готового «преступника» на блюдечке: в номере моего старинного приятеля Лени Куятэ обнаруживаются и орудие убийств, и костюм, в котором оба они были совершены. Налицо и причины, по которым Леня мог убить: Нгала – за то, что приставал к его девушке, Мошу – чтобы не платить ему за украденную Мадонну, которую небогатый Леня прилюдно пообещал преподнести в подарок своей девушке.
Но, черт возьми, версия с Леней настолько нелепа, все факты и улики настолько притянуты за уши, что глупо об этом думать. Между тем налицо два трупа, которые ставят перед нами простой вопрос: зачем убийце было убивать столь разных людей: Мошу, который совершил кражу, и бездельника Нгала, никаким боком во всем этом не замешанного?
Я едва не застонал в голос: и вновь из пустого в порожнее! Сколько можно задавать себе один и тот же вопрос без ответа: что может связывать смерть двоих столь разных людей? Кто?!
«Нгала, как глупая женщина, целыми днями только тем и занимался, что собирал сплетни да пересказывал их, добавляя собственные подробности…»
Эта реплика добродушного Томми внезапно всплыла в памяти, и я на мгновение замер. «Болтун Нгала», «бездельник Нгала» – именно так все его называли. А как же это выразился о смерти Нгала лебон Акида?
