Аркадий Карасик - Дочь банкира
- Говорил, - пробулькал Бобик. - Вот только я не знал, что вы будете обниматься... Иди, хозяин велел, - повернулся он к Родимцеву. - Разленился ты - сил нет!
Николаю тут же вспомнились опасные беседы с хозяйской дочкой, её откровенный интерес к плавкам физкультурника. Неужели Борис Моисеевич разозлился и сейчас начнет чинить расправу? Страха не было, будто на ковер вызывали другого человека. Того же Пашку.
- Не понял? - снова с"ехидничал стукач. - Успокойся, Шавка, я пошутил, хозяин не тебя требует - Рекса. Ты остаешься на десерт.
Рекс весело похлопал друга по плечу.
- Ништяк, десантник, - перешел он на жаргон воров и грабителей. - Не штормуй, все будет о-кей. Главное, держи хвост пистолетом... Пошли, вонючий квазимода!
С подачи Родимцева Павел тоже стал называть урода именем ключника Парижского собора Богоматери. Бобик в ответ, на всякий случай, хихикал. То ли соглашался с новой присвоенной ему кликухой, то ли смеялся над дерзким парнем.
Несмотря на разрекламированный Верой Борисовной интелектуальный багаж семейного секретаря, Николай почему-то был уверен в том, что Бобик дальше сказки об Иванушке-дурачке так и не шагнул.
Конвоируемый уродом, Рекс ушел и будто провалился сквозь землю. Прошел день, другой. Используя свободное от поездок с хозяйкой по городу время, Николай часами бродил по парку, с тоской поглядывал на пустующую скамейку, спрятанную в кустах. В столовой засиживался допоздна - вдруг появится Пашка. Пройдет мимо, украдкой мигнет - все в норме, десантник, не гони волну!
Неужели банкир расправился с ослушником? Конечно, не сам, для этого у Ольхова есть опытные, безжалостные мастера. В подвале особняка они выпытали у провинившегося парня мельчайшие детали его бесед с новым телохранителем с кровью, с муками. А потом - пристрелили или - ножом по горлу.
Первобытный ужас прочно поселился в душе Родимцева. Ужас и гнев. Неизвестно, чего больше.
Прошла неделя. В середине второй Рекс об"явился. Во время завтрака в столовой. Хмурый, усталый, обычный румянец выцвел, сменившись серым налетом. И все же нашел силы подмигнуть другу. Незаметно для сидящих за столиками парнями мотнул головой в сторону выхода.
Встретились, как обычно, на скамейке.
- Где пропадал? - глядя на предательский кустарник, из которого прошлый раз выполз ядовитой змеей Бобик, спросил Родимцев.
- Можешь не таиться. Хозяин одобрил наши дружеские отношения, приказал Бобику не вмешиваться... Где был, спрашиваешь? Одно могу сказать: там меня уже нет. Так же, как нету Рома и Полкана. Все, дружище, больше не спрашивай, все равно не отвечу...
Почему-то Родимцев увязал вместе два, казалось бы, разных события: полуторанедельное отсутствие Рекса и покушение на видного бизнесмена в Самаре. Там взорвали "мерседес". Вместе с его владельцем, водителем и двумя охранниками. Так ловко, что милицейские сыщики не смогли обнаружить ни следов адской машины, ни свидетелей трагедии.
Николая охватили недобрые предчувствия.
Они усилились при известии о том, что банкир "разрешил" своей шестерке Рексу общаться с Шавкой. Официально. Значит, близится время откровенной вербовки Вавочкиного телохранителя в особую группу...
* * *
Лето катилось к осени. Тополиный пух вертелся-кружился по аллеям парка, снежной россыпью лежал на скамейках. Чаще гремели грозы, но без ливней - слезливо капал нудный дождик. Соответственно с приближающейся осенью портилось настроение.
Два раза в неделю Ольхов вызывал нового стукача, требовал подробного доклада о времяпровождении дочери. На первых порах Николай терялся, потом научился мешать правду с ложью, придумывать посещения выставок, презентации новых книг, невинные прогулки по паркам столицы.
Расхаживая по кабинету, банкир изредка подбрасывал хитрые вопросы, уточнял детали. Ложь сходила с рук.
- О чем ты беседуешь с Верочкой?
Удивленный взгляд, непонимающее пожатие плечами.
- О чем может разговаривать слуга с хозяйкой? Выполняю приказания.
- Навещает тебя Верочка?
- Конечно. Скучно вашей дочери, не с рядовым же охранником ей базарить? Вот и интересуется моей биографией, матерью. Обычное дело.
Ольхов недоверчиво смотрел на стукача.
- Гляди, Шавка, вздумаешь завалить девочку - пожалеешь, что на свет родился.
Николай обиженно наклонял голову. Про себя - язвительно ухмылялся. Значит, не все прослушивает с помощью мкрофончиков банкир, иначе говорил бы по другому.
Вот уже полмесяца Ольхов не требует отчетов, не вызывает к себе телохранителя-водителя драгоценной своей дочери.
А она почти каждое утро появляется в комнате Родимцева. Привычно усаживается к кресло, заинтересованно наблюдает за манипуляциями с гирями и гантелям. Конечно, основное внимание не на спортивные снаряды - на полуголого парня. Так и прожигает горящими взглядами его мускулистую фигуру.
Непонятно, недоумевал Родимцев, может быть, у телки - не изученные пока сексопатологами, извращения? Получает наслаждения от одного вида мужского тела? Вон как оглядывает его - от головы до ног.
А ему-то что до сексуальных болезней Ольховой - пусть себе балдеет, от него не убудет.
- Хочу малость порадовать тебя, - Вавочка сегодня одета в скромное светлокоричневое платьице. Ни золотых сережек, ни янтарных бус, ни колец. Прямо-таки гимназисточка, ещё не вкусившая отравленных прелестей жизни. Грузин проинформировал - нашли щипачей, напавших на Ольгу Вадимовну. Соответственно, наказали. Одного сейчас поджаривают на сковороде в аду, другому, в виде профилактики, отрубили по два пальца на каждой руке, третьего по причине малости лет помиловали... Доволен?
Вот тебе и доброта, и чуткость невинной банкирши! Самая настоящая людоедка, с садистскими наклоностями!
- Спасибо... Кстати, хочу попросить у вас отгул, - официально, опасливо поглядывая на репинских бурлаков, обратился к хозяйке Николай. Николай. - Очень нужно.
Девица помотала кудрявой головой, будто вытряхивала из неё далеко не безгрешные мыслишки. Недоумевающе поглядела на телохранителя.
- Когда это ты, младенчик, перетрудился? - манерно приложила ко лбу наманикюренные пальчики. - Что-то не припомню.
Пришлось напомнить забывчивой хозяйке ночные поездки в казино, на сборище лесбиянок и гомиков, на разные шоу. В том числе, в некий новорожденный женский клуб, в котором демонстрировались голые мужики. В мужской - с показом женской наготы. Для сравнения и оценки, как об"яснила экзальтированная девица.
Напомнил осторожно, чтобы, не дай Бог, не обидеть легковозбудимую хозяйку. Обидится - вспыхнет бенгальским огнем - не сразу погаснет.
- Гляди-ка, все запомнил... Может быть, записал? Впрочем, мне бояться нечего - твои проблемы... И как же ты собираешься использовать этот самый... отгул?
Услышит о желании навестить матушку, немедленно запылает и навяжется в попутчицы. Упомяни о назначенной школьным приятелем встрече - такая же реакция. Хозяйка обожает о ком-то заботиться, с удовольствием слушает доброе о себе мнение окружающих. Неважно, кто они: прислуга, охранники, почтальоны. Еще больше любит всевозможные развлечения - встречи с друзьями, веселое застолье, всевозможные представления.
Не говорить же о свидании с сотрудником ФСБ? Советов и инструкций - на полдня. Но дело не в советах - вдруг Вавочке придет в голову идея открыться отцу. Вот, дескать, какого интересного охранника-водителя себе прибомбила с чекистами встречается на равных, обсуждают разные проблемы.
Как воспримет Ольхов подобное известие? Не заподозрит ли предательство?
Пришлось сказать полуправду. Дескать, заболел отцовский приятель радикулит скрутил - попросил навестить, помочь отремонтировать легковушку. Расчет на то, что чистюля не захочет пачкать в машинном масле изнеженные ручки.
Так и получилось.
Девушка загрустила. Или сделала вид, что загрустила. Артистка, каких не найти в московских театрах!
- Ну, ежели попросили, да ещё больной человек, поезжай. Только, избави Господи, не на общественном транспорте. Измучаешься. Бери "фордик", - и тихо добавила. - Быстрей возвратишься...
Вот это подарочек, весело размышлял Родимцев, сидя за рулем черного красавца. Вместо того, чтобы толкаться в переполненных вагонах метро и автобусах, пошевеливай с показной ленцой баранкой, презрительно поглядывай на бесправных, утомленных пешеходов. А если к престижной иномарке добавить спрятанный под новенькой голубой ветровкой - очередным подарком заботливой Вавочки - "макарыч", вообще Бог. Или ближайший его апостол.
Первый бросок - домой. Проверить сохранность жилища, заодно позвонить Антону. Звонок из особняка Ольхова исключается, с уличного автомата - тоже не в цвет. Авось квартирный телефон не прослушивается.
Времени достаточно, поэтому Николай не торопился, аккуратно соблюдал правила дорожного движения, терпеливо выстаивал в многорядных пробках.
