Джеймс Чейз - Без денег ты мертв
— Мой долг перед государством? Нельзя ли поточнее?
— Государство нуждается в этих марках. Об этом извещены все филателисты в стране. Трехлетнее тюремное заключение и штраф в тридцать тысяч долларов грозит каждому, кто утаит марки и не отошлет их немедленно.
— Вы можете сказать, мистер Хемфри, почему эти марки так важны для государства?
— Не могу. Марки у вас?
— Если бы я знал причину, это существенно изменило бы дело, — сказал Эллиот. — Будьте со мной откровенны, скажите, почему эти марки имеют такое значение, и я отвечу на ваш вопрос.
— Я не могу сказать этого по телефону. Если вы купили марки, или знаете, где они, или располагаете какой-нибудь информацией, ваш долг пойти в ближайший офис ЦРУ и либо поделиться информацией, либо отдать марки.
— Вы все время говорите о долге, мистер Хемфри. Мне предложили за них миллион долларов. Сколько предложит государство?
— Это мы можем обсудить. Так они у вас?
— Я перезвоню вам позже, — сказал Эллиот, понимая, что достаточно долго говорил по этому телефону. Достав платок, он тщательно вытер трубку, а затем и дверную ручку кабины. Уверенный, что стер все отпечатки, он подошел к Синди.
По выражению его лица ей стало понятно, что он озабочен.
— Что случилось?
Он передал ей свой разговор с Хемфри и ее глаза все больше округлялись.
— Долг перед государством? — Она взяла его за руку. — Что это значит?
— Там не в ходу лишняя рекламация, — сказал Эллиот. — Мне кажется, нам придется отдать эти марки. Меньше всего нам нужно, чтобы за нами охотилось ЦРУ.
— Давайте вернемся домой, возьмем марки и отошлем их, — сказала Синди. — Как вы думаете?… Что это?
Эллиот легонько подтолкнул ее локтем, видя двух рослых, небрежно одетых мужчин, быстро вошедших в холл отеля. Один из них подошел к девушке за коммутатором и обменялся с ней несколькими словами, потом направился к кабине, из которой говорил Эллиот.
— ЦРУ, — сказал Эллиот. — Не волнуйтесь. Я хочу посмотреть, что они будут делать.
Один из мужчин осторожно опылил трубку порошком, ища отпечатки пальцев, второй подошел к швейцару и начал расспрашивать его.
— Ладно, Синди, пошли, — Эллиот непринужденно встал. Вестибюль кишел туристами и, медленно пробираясь сквозь толпу, они не привлекли к себе внимания.
— Нужно еще раз поговорить с Хемфри, — сказал Эллиот. — Поедем в Дайтон Бич.
Они сели в машину и поехали на север. По дороге Синди с тревогой поглядывала на него. Его лицо хранило горькое выражение, пугающее ее.
— Дон, давайте вернемся, — сказала она. — Все это неважно, обойдемся. Не нужны мне эти деньги. Если вы останетесь с папой и со мной…
— Хватит, — отрывисто бросил Эллиот. — Я вас предупреждал, Синди, чем это кончится. Во мне есть что-то, приносящее несчастье. Мы встретились, понравились друг другу, нам было хорошо вместе, на том и конец. Посидите спокойно. Я хочу подумать.
Синди погрузилась в молчание, стискивая коленями руки, сжатые в кулаки.
Ведя машину по широкому шоссе, Эллиот силился разрешить проблему. По каким-то важным причинам эти марки приобрели первостепенное значение. Это правда, иначе человек из ЦРУ не сказал бы такого: “Ваш долг перед государством”. На противоположной чаше лежал миллион, предложенный Радницем. Если он отдаст марки Хемфри в надежде получить вознаграждение, тот наверняка захочет узнать, где он их взял, и тогда всплывет история с Ларримором. Для Эллиота было это немыслимо. Единственный способ — отослать марки Хемфри по почте и распрощаться с миллионом.
“Деньги не имеют значения”, — сказала Синди и он мог ей поверить. Она и Джо долгие годы жили, едва сводя концы с концами, воруя и не ожидая многого, и могли вернуться к прежнему образу жизни. Бин не имеет значения. Он сам о себе позаботится.
Эллиот прибавил скорость, обгоняя “кадиллак”, одновременно спрашивая себя, что будет с ним самим. Это конец пути, — решил он. Какая разница? На восемь или девять дней в нем пробудился интерес к жизни, такого не случалось уже давно. Он перехитрил Бина без помощи сценаристов. Он снова позвонит Хемфри и скажет, что выслал марки. Потом он отвезет Синди обратно в Парадиз-Сити и скажет Бину, что операция кончилась ничем. Он был уверен, что сумеет укротить Бина, если тот начнет беситься. Потом он сядет в машину и поедет в Голливуд. Остальное будет улажено снотворными таблетками. Его нога опять стала болеть. Скоро она перестанет его мучить. Он вспомнил слова, сказанные Синди: “Вы мертвы без денег”. Он взглянул на нее. Она сидела неподвижно, глядя сквозь ветровое стекло, приоткрыв губы, с лицом, похожим на маску. Какое-то время, подумал Эллиот, она будет страдать, но она молода. Через год или около этого он станет для нее лишь романтическим воспоминанием. Он потрепал ее по руке.
— Все уладится, Синди, — сказал он, — так всегда бывает. Она не посмотрела на него, но ее рука шевельнулась и ответила крепким пожатием.
Вскоре он затормозил перед отелем в Брайтон Бич.
— Подождите здесь, Синди, я скоро вернусь. За время пути они почти не разговаривали и она была в отчаянии. Она чувствовала, что потеряла этого человека, который так много для нее значит. Между ними выросла стена и ей становилось страшно при мысли о его намерениях.
Снова оказавшись в кабине телефона, Эллиот позвонил Хемфри.
— Мистер Хемфри, — сказал Эллиот, едва их соединили, — можете отозвать своих людей. Не пытайтесь меня найти. Я высылаю вам марки заказным письмом. Вы получите их послезавтра. Единственное условие: не старайтесь меня найти. Если вы схитрите и схватите меня, заверяю вас, что марок вам не видать. Ясно?
— Если послезавтра марки не будут лежать у меня на столе, — ответил Хемфри резким тоном, — мы вас отыщем. Я записал ваш голос. За вами устроят такую охоту, какую не видела эта страна. Даю вам срок до послезавтра, и если к тому времени вы не выполните обещание, вам придется плохо.
“Похоже на сценарий фильма с Джеймсом Бондом”, — подумал Эллиот. Ничего, марки прибудут вовремя и ему не грозят неприятности такого рода.
— Будем надеяться, что почта не забастует, — сказал он и повесил трубку.
* * *Закончив разговор с Радницем, Бин сразу же прошел к себе в комнату и уложил вещи. Его так окрыляла мысль о миллионе долларов, который он скоро получит, что он чуть не поддался соблазну бросить всю старую одежду, думая о том, что теперь он полностью сможет обновить свой гардероб. Собрав чемодан, он оглядел комнату, удостоверившись, что ничего не забыл, потом опустил в задний карман автоматический пистолет 36-го калибра и отнес чемодан в гостиную.
Закурив, он подошел к окну. Джо понадобится не меньше часа, чтобы добраться до банка, забрать марки и вернуться. Что ж, ладно. Бин может подождать, лишь бы Джо вернулся. Бин уверял себя, что Джо принесет марки — он слишком безволен. Он улыбнулся, вспоминая, как напугал его пузырек с каплями.
Стоя у окна, он подумал о Раднице. С ним надо держать ухо востро. Вдруг он попытается словчить? Миллион — чертовски большие деньги. Радниц не даст ему такую сумму наличными.
В задумчивости Бин потер подбородок, как тут поступить?
Он долго ломал голову и наконец решил встретиться с Радницем в банке. В присутствии свидетелей Бин передаст марки в обмен на чек. Это казалось ему единственным и надежным способом предотвратить обман. Радниц должен будет оставаться в банке до тех пор, пока деньги не переведут по телексу в Нью-Йоркский банк Бина. Убедившись, что нашел решение, он продолжал ждать, уносясь воображением в будущее. Черт возьми! Чего только он не сделает с такими деньгами! Ему хотелось иметь яхту. Ладно, значит он купит яхту. Он купит дом на Бермудах и наполнит его послушными куколками. Вот это будет жизнь! Бин улыбнулся. Два дня, потом у него будет ключ, открывающий дверь в новую, богатую и волнующую жизнь.
Так он мечтал и ждал, а стрелки часов двигались вперед. Бина не тяготило ожидание.
Потом он увидел Джо, идущего по дорожке к дому. Бин наблюдал за ним. Беззаботная, упругая походка и спокойствие, почти счастливое выражение Джо, поставили его в тупик. Казалось, Джо не теряет, а получает миллион долларов. Бин подошел к двери и, когда Джо приблизился к крыльцу, рывком отворил ее.
— Принес? — требовательно спросил Бин, слыша сам как нетверд его голос.
— Принес, — сказал Джо и, пройдя мимо Бина, вошел в гостиную.
Бин следовал за ним.
— Давай! — Он схватил Джо за руку. Его лицо горело от алчности и возбуждения.
Джо подал ему конверт. Бин схватил его и разорвал. Он вынул пакетик из пластика, содержавший 8 марок. С блеском в глазах он уставился на них.
— На вид ничего особенного, верно? Джо отодвинулся, наблюдая за ним.
— Многие вещи неприглядны с виду, — сказал он тихо. — Мы с тобой тоже.
Бин его не слушал. Он пожирал марки глазами. Наконец, он спрятал их в карман.
