Энн Грэнджер - В дурном обществе
Парри почесал подбородок. Порез уже проходил, но, если он все время будет так скрестись, кожа опять лопнет. Вот и, хорошо — это послужит ему уроком. Я надеялась, что он будет ходить весь в струпьях, как библейские грешники.
— Вы почти ровесница его дочери. Сабо знал вашего отца. Возможно, вам он мог сказать что-то… что упустил в разговоре с нами.
— Я на два года старше его дочери. По-моему, вряд ли Сабо придет в голову ставить меня на одну доску со своей Лорен. Ее он до сих пор, как мог, ограждал от мерзостей жизни, а меня подкараулил у дома, подослал ко мне своего шофера-головореза и засыпал неприятными вопросами… — Вдруг я вспомнила кое-что еще. — У вас есть при себе ее фотография… фотография Лорен?
— Похищенной? А как же! — Парри порылся в бумажнике и достал два снимка. Первый был любительским. На нем девушка с длинными светлыми волосами сидела, судя по всему, за столиком уличного кафе. Декорацией ей служил крупный европейский город, возможно Париж. Во всяком случае, этикетка на бутылке с газировкой была на французском языке. Девушка облокотилась о столешницу и смотрела в камеру с холодным, вызывающим выражением. Она была настоящей красоткой.
Второй снимок явно делали в студии. Вернее, это был не один снимок, а несколько кадров: фотограф снимает клиента в разных позах, а потом предлагает выбрать, что ему больше нравится. Ради такого случая Лорен получше причесалась и подкрасилась. Но куда больше меня поразила перемена в выражении лица. В кафе она смотрела в камеру надменно и уверенно. На всех кадрах, снятых в студии, вид у нее был затравленный и злой. Ее явно снимали против ее воли. Интересно, кто фотографировал ее в парижском кафе. При взгляде на Лорен мне сделалось не по себе. До этого момента она была просто именем; кроме того, я помнила ее схематичные приметы, услышанные от Алби. Теперь она стала настоящей, я знала, как она выглядит. Ее где-то держат узницей. Она испугана; ей грозит опасность. Я вернула оба снимка Парри. Он убрал их в бумажник.
— Итак, Фран, — продолжал он, — что еще вы мне расскажете? Воспользуйтесь удобным случаем. Сокрытие улик — уголовное преступление.
Я встала, взяла пустую бутылку из-под виски «Беллз» и поставила перед ним на журнальный столик.
— Что это? — Глаза у сержанта снова налились кровью.
— Я собиралась принести ее вам, понятно? Вы, так же как и я, знаете, что Алби на самом деле видел, как похищали Лорен, а вот… — я указала на бутылку, — доказательство, что он свалился в канал не без посторонней помощи!
— Никакое это не доказательство, — возразил Парри.
Я, конечно, не ожидала от сержанта благодарности, но его слова меня разозлили.
— Ничего удивительного, что Сабо недоволен вами! — рявкнула я. — Вы потеряли одного свидетеля, а теперь получили вещественное доказательство, но не знаете, что с ним делать! Неужели с бутылки нельзя снять отпечатки пальцев?
— Я лишний раз убедился, что вы нахальная, дерзкая девчонка, — ответил сержант. — Помню, когда вы жили в сквоте вместе с другими отбросами общества… Так вот, даже тогда вы держались крайне высокомерно, думали, что все должны вас слушаться. Так вот, со мной у вас этот номер не пройдет! Вы, мисс Варади, ступили на скользкий путь! Говорите, что собирались отдать нам бутылку, а сами из кожи вон лезли, лишь бы не пустить меня к себе домой!
— Не из-за бутылки, — возразила я. — А потому, что…
Но я не могла признаться, что все дело в словах Ганеша — якобы Парри испытывает ко мне вожделение. Я понятия не имела, откуда у Гана такие мысли. Если сержант в самом деле положил на меня глаз, он демонстрирует свои нежные чувства довольно странным образом. Поэтому я кротко завершила фразу, цитируя Сабо:
— А потому, что я ценю невмешательство в свою личную жизнь. Здесь мой дом. Я не хочу, чтобы вы входили ко мне, как к себе.
— Поверьте, — язвительно ответил Парри, — я прихожу к вам без особого удовольствия. Думаете, мне больше делать нечего? Я человек занятой и расследую тяжкое преступление. Фран, не злите меня. Если будете злить, я вас арестую. Ясно?
— Да что вы говорите? — тут же вскинулась я. — А тогда я подам на вас официальную жалобу за то, что вы подослали ко мне Сабо!
Парри наградил меня холодной улыбкой:
— Только попробуйте, Фран, и я напомню, что вы не сразу отдали нам вещественное доказательство — бутылку. Кроме того, я не умолчу и о том, что вы ходили в приют и создали всем массу хлопот…
Я открыла было рот, собираясь возразить: массу хлопот всем доставил он, а не я.
Но сержант опередил меня:
— Так что не путайтесь у меня под ногами, ясно? Тогда мы с вами сможем остаться друзьями.
— Мы с вами не друзья, — холодно напомнила я.
Ответом мне послужила еще одна мерзкая, как у горгульи, гримаса:
— Бросьте, Фран! По-моему, мы с вами неплохо ладим!
— Это вам только так кажется! — ледяным тоном возразила я.
— Как хотите. Значит, бутылку я забираю. Пакет у вас найдется?
Я дала ему пластиковый пакет Бена. Парри встал.
— Так что поищите себе другое занятие, а слежку предоставьте профессионалам. Скоро выходные. Съездите куда-нибудь, развлекитесь. Поезжайте в Маргейт, подышите морским воздухом.
— Кстати, напомнили, — оживилась я. — В выходные у меня работа. Я буду натурщицей у художника.
Рыжие брови Парри взлетели вверх до линии роста волос.
— Что?! Голышом будете выступать?
Как он ни был простодушен, я поспешила его разочаровать:
— Нет! В костюме.
— Что за костюм? — с интересом спросил Парри. Его ограниченный разум наверняка вообразил красоток топлесс, у которых самое главное спрятано в незастегнутых джинсах, спущенных практически до уровня промежности.
— Костюм дерева, — ответила я. — Я буду символизировать амазонские джунгли, которым грозит опасность.
Сержант расхохотался и довольно эффектно удалился со сцены, что-то мурлыча о разговорах с деревьями на удивление приятным баритоном.
Я очень устала, поэтому приняла ванну, чтобы смыть с себя все воспоминания о контактах со стражем порядка. От горячей воды зеркало в ванной запотело. Я написала на нем: «НЕНАВИЖУ ПАРРИ», чтобы можно было помедитировать, лежа в ванне. Но влага начала стекать вниз, и вскоре моя надпись стала нечитаемой. Бывают дни, когда ничего не удается!
Глава 11
Долгое отмокание в горячей воде, поджаренный на гриле бутерброд с сыром и три чашки кофе наконец помогли мне забыть о недавнем визите Парри. Единственный луч света, проникавший в окошко полуподвала, подсказал, что сейчас примерно час дня. Мне захотелось выйти и немного встряхнуться. Мозги у меня снова заработали. Как говорится, «не получилось с первого раза — вызывай поддержку с воздуха». Благодаря Парри я выяснила, что у Лорен имеется постоянный приятель. Первым делом надо осторожно узнать, известно ли о нем Сабо и какие чувства он испытывает по этому поводу.
Надев чистые джинсы, лучшую шелковую блузку и стеганый жилет, я взбежала по ступенькам и позвонила в дверь Дафны.
Должно быть, она заметила, как я поднимаюсь, потому что открыла почти сразу же.
— Дорогая моя, вы не пострадали? Что там все-таки у вас случилось? — затаив дыхание, спросила она.
— Извините, пожалуйста, что побеспокоила вас… — начала я.
— Вам совершенно не нужно было подниматься и извиняться! — перебила она и бросила на меня укоризненный взгляд. — Если это был тот же самый полицейский, который приходил ко мне позавчера, по-моему, он неотесанный болван!
— Он в самом деле неотесанный, — кивнула я. — Но он ничего не может с собой поделать. Можно от вас позвонить?
— Пожалуйста! — Она махнула в сторону телефонного аппарата и снова уселась за свою рукопись — груда напечатанных на машинке листов все росла.
Мне было очень интересно, о чем же ее будущая книга, но спросить ее я постеснялась.
Я набрала номер, который дал мне Сабо. Через миг его высокий испуганный голосок спросил:
— Алло? Да?
— Мистер Сабо? Говорит Франческа Варади.
— Вы снова видели татуированного человека? — Он аж дрожал от нетерпения; я представила, как он стоит, прижав мобильный телефон к уху.
На заднем плане послышался какой-то шорох, и Сабо, слегка понизив голос и, видимо, обернувшись, приказал:
— Да, да, там и оставьте!
Я решила, что он сидит в номере дорогого отеля и ему только что принесли обед в номер. Мне стало его жалко. Несмотря ни на что, он ничего не может поделать, только дергаться и ждать. Но сочувствию мешала мысль о том, что он хотя бы дергается и ждет в полном комфорте.
Пришлось его разочаровать.
— К сожалению, нет, я его не видела. Зато я все время думаю. Вот интересно, кто-нибудь расспросил друзей Лорен?
— А что? — испуганно и слегка раздраженно спросил он, словно злясь на меня за то, что я посеяла в нем ложную надежду.
