Б. Седов - Я люблю
Все имущество Эльзы умещалось в походном рюкзаке. Здесь почти не было вещей, обычных для молодой женщины – косметики, парфюмерии. Когда был жив Михаил, она немного красилась, совсем незаметно, чтобы не возмущать чеченцев. Теперь все это было не нужно…
Помимо фотографий в рюкзаке находилось немного белого порошка – волшебного порошка, который дарует забвение. Правда, Кадаеву вряд ли понравилось бы то, что Эльза употребляет наркотики, – ему нужен был снайпер, боеспособный в любое время. Поэтому кокаин хранился втайне. До сих пор Эльза без проблем могла, оставаясь одна в своей комнате, принять немного, чтобы забыться и расслабиться. Теперь же и с этим возникли проблемы – принимать наркотик при Анжелике она не хотела. Она не могла ей доверять – Эльза вообще никому не доверяла. Пришлось ждать, когда русская уснет.
Перед сном она еще раз перебрала свои фотографии, подолгу задерживаясь на каждой из них. Молодой человек, сжимавший ее в объятиях, был наемником, таким же, как и она, – приехал в начале девяностых в Чеченскую Республику в качестве строителя, но потом понял, что стать убийцей куда выгоднее. С точки зрения любого здравомыслящего человека – он был мерзавцем, ублюдком. Предателем, который за небольшую мзду согласился убивать своих соотечественников. Но любовь, как известно, слепа, а Эльза любила этого проходимца. С ее точки зрения, он был лишь человеком, поставленным в безвыходное положение. Было ли это положение настолько безвыходным, чтобы, бросив все, податься в наемники, она предпочитала не задумываться.
Они познакомились здесь, в лагере, куда она прибыла из Прибалтики оттачивать свое мастерство снайпера. А потом он погиб – подорвавшись на поставленной чеченцами же мине. Нелепая, глупая смерть. Эльза лежала в темноте, вспоминая Михаила, его руки, ласкавшие ее тело. Ее ладонь скользнула под одеяло, пальцы коснулись влагалища, сначала легонько, дразня нежную плоть, потом она усилила нажим, чувствуя, как набухает и раскрывается ее лоно. Эльза развела шире ноги, представляя себе, что это Михаил ласкает ее так бесстыдно. Когда возбуждение достигло пика, она застонала сквозь сжатые зубы.
Потом, немного позже, она украдкой зажгла фонарик и достала из рюкзака заветную коробочку. Ей хотелось скорее почувствовать себя счастливой.
Лика видела сон. Она пробиралась по лесу, снова пытаясь сбежать от Конторы и Лаевского, и опять ей казалось, что у нее все получится. «Если только захотеть, можно в космос полететь»… – вертелась в голове старая идиотская песенка! И конца-края этому лесу не видно… Что-то виднелось вдали сквозь деревья, какието огни. Но подойти ближе и рассмотреть не получилось – она проснулась, потому что почувствовала движение рядом с собой.
Анжелика успела слететь с кровати за секунду до того, как армейский нож пропорол насквозь подушку, в воздух взлетели перья. На мгновение Эльза остановилась, словно сама была заворожена происходящим. Глаза ее были широко раскрыты, как будто видела она что-то недоступное другим. И сама снайперша сейчас казалась видением из другого мира. На ней не было ничего, кроме кулона, болтавшегося между полных грудей. В какое-то мгновение Анжелике показалось, что это сон.
Она испуганно озиралась – в ее распоряжении не было никакого оружия. Винтовка Эльзы находилась в противоположном углу комнаты и, чтобы взять ее, нужно пройти мимо размахивающей ножом снайперши.
– Эльза! – Анжелика позвала девушку по имени. – Положи нож! Пожалуйста!
Та продолжила наступление. Споткнулась о раскладушку, недоуменно посмотрела на нее, и стала обходить стороной. Двигалась она медленно, словно робот или зомби. Анжелика больше ничего не говорила. Было ясно, что с Эльзой творится что-то странное и слова здесь не помогут – нужно было действовать. Она подождала, пока та подойдет ближе и перемахнув через раскладушку, прыгнула к висевшей на стене винтовке. Она не успела ее взять, Эльза словно очнулась и, догнав ее, с размаху ударила ножом. В последний момент Маркиза успела инстинктивно отпрянуть, и лезвие не задело яремную вену, а прошло правее, распоров кожу и плоть над ключицей. Анжелика вскрикнула от невыносимой боли, в следующую секунду ударом приклада она отбросила в сторону противницу. Удар был приличный – девушка вложила в него все свои силы, понимая, что на второй у нее этих сил может и не остаться – она чувствовала, что слабеет с каждой секундой. Однако Эльза как будто не чувствовала боли. Она поднялась и повернулась к истекающей кровью Маркизе. Словно настоящий зомби, живой мертвец из фильма ужасов – мелькнуло в голове у девушки. Только сейчас, похоже, мертвецом станет она сама. Она развернула винтовку дулом к Эльзе и передернула затвор. Ствол винтовки уперся между грудей снайперши. Эльза схватила его рукой и в этот момент Анжелика нажала на курок. Снайпершу отбросило к стене, она сползла по ней, оставляя широкий кровавый след. Нож отлетел, звеня, в дальний угол. Все это Анжелика видела уже сквозь багровую дымку, она пыталась остановить кровь, зажимая рану. Подумала, что у Эльзы непременно должна быть аптечка, но не успела найти ее.
Она очнулась в той же комнате. Голова болела, но вполне работала. Во всяком случае, Лика помнила все, что произошло до того момента, как она потеряла сознание. Интересно, что по этому поводу думают чеченцы. Все-таки Эльза долго работала на них и, кажется, имела какие-то заслуги. Лика же – подозрительная, непонятная личность, которую оставили в живых только из-за этой странной шкатулки, которую она против своей воли им доставила.
Вряд ли за ней наблюдали все время, но пожилой чеченец появился в комнате секунду спустя после того, как она открыла глаза. Сел на стул рядом и долго, изучающе смотрел в ее лицо.
Потом Кадаев улыбнулся. Улыбка нечасто посещала это лицо и раньше, а за последнее десятилетие, ставшее для его родины сплошным кошмаром, он и вовсе забыл, что это такое. Кто стал истинным виновником кошмара, Кадаев предпочитал не задумываться. Потому что чувствовал, что правда не только на стороне его народа. Правда «где-то рядом». Но только кто бы ни был виновником, а место его было здесь, со своим народом, с теми, кто погибал сейчас за его свободу. А вот место Ширази, безусловно – в Египте!
И сейчас был прекрасный повод сплавить иранца домой. Эта русская пришлась тому по душе. Кадаев видел, как вспыхнули его глаза при виде Анжелики, а вся эта загадочная история со шкатулкой разогрела его интерес. Вот и прекрасно, ранение русской дает ему повод отослать вместе с девицей и иранца. Здесь, в Чечне, ей не могли оказать такую помощь, как в Египте. И еще этот шрам – нехорошо, если молодая девушка будет носить шрам над грудью…
– Я не знаю, как ты появилась в лагере у Масуда и каким образом у тебя оказалась эта шкатулка, и скажу честно – меня это мало волнует. Важно, что она здесь. Полагаю, что у тебя были какие-то проблемы в России, верно?
Он ждал ответа, и Анжелика кивнула.
– Хорошо! – Кадаев не потребовал дополнительных разъяснений. – Следовательно, в возвращении туда ты не заинтересована?
Она еще раз кивнула, подтверждая его правоту.
– Оставаться здесь тебе также вряд ли нужно, особенно после того что случилось с Эльзой?
Анжелика нахмурилась.
– Я не понимаю…
– Оставим! – предложил Кадаев, грустно улыбаясь. – Мы решили, что это был несчастный случай! И ты тоже пострадала довольно серьезно. Здесь у нас есть врачи, но тебе нужна другая клиника. Я могу помочь тебе покинуть страну! Но от тебя, девочка, кое-что потребуется!
Так, так! Неужели этот старый хрен намеревается к ней клеиться… Впрочем, какое там – «клеиться»! Будем называть вещи своими именами – трахнет и не задумается, хотя она ему во внучки годится. Кадаев не подозревал, какие мысли вызвала у девушки его последняя фраза, и продолжал со спокойным видом.
– Вчера Ширази сказал мне, что хотел бы видеть тебя своей гостьей… В Египте.
Анжелика вспыхнула. Джавад на первый взгляд ей понравился, но мысль о том, что чеченцы презентуют ее иранцу в качестве небольшого, но приятного сувенира, была невыносима.
– Возможно, у меня есть некоторые проблемы в России, – заговорила она медленно. – Но это не означает, что вы получили право распоряжаться мной, как вам вздумается!
Она понимала, что, говоря таким образом с этим человеком, сильно рискует, но не видела другого выхода. Кадаев выслушал ее молча. Вот за это иранцу она и полюбилась, подумал он про себя. Сочетание решительности и независимости. В чеченских девушках, которые отправлялись в русские города с поясами шахидов, тоже была эта решительность, и далеко не всегда она объяснялась действием наркотиков, как уверяли свой народ русские. Фанатизм, вера в святое дело, вот что двигало ими. Но они не были независимы. Иначе, скорее всего, никто бы из них не отправился навстречу смерти! Независимые люди редко отдают жизнь за идеи.
