Валерия Леман - Душитель со 120 страницы
Я наблюдал лишь общий итог постфактум: внезапно распахнулась дверь номера, и мимо меня в сопровождении полицейских на выход проследовали Миша и Ангел – потрясенные, взъерошенные и в наручниках. После этого ко мне присоединились взволнованная своей «премьерой» Соня и комиссар Стефан, участвовавший в аресте, который только что руки не потирал от удовольствия – судя по всему, это дело грозило ему немалым повышением по службе.
Само собой, после этого на какое-то время обычная жизнь для нас прекратилась: вместе с комиссаром мы отправились в управление, где дали наиподробнейшие показания, подписали сотни протоколов, после чего нас угостили дивным болгарским ужином.
Когда со всей «бюрократией» было покончено, комиссар уединился с нами в своем кабинете.
– Все просто прекрасно: убийца-душитель арестован и после короткого сопротивления признал свою вину и даже не без апломба объяснил причину преступлений. Оказывается, он действительно узнал Сову – лет пять назад его фото были опубликованы во всех газетах после крупного ограбления дома министра иностранных дел Болгарии. Ну а узнав, что у Сони остановилась подруга из Москвы – невеста не менее знаменитого Миши, он просто сложил два и два… Насчет вина и его усыпляющей миссии он также сразу все понял, а потому не выпил ни капли, усиленно подливая девушкам. Когда Пенка уснула, Ангел встал и для начала принялся осматривать ее комнату. В письменном столе он обнаружил рукопись и быстренько пробежался по тексту, оценив и легкий волнующий стиль, и трупы.
Комиссар рукой протер усталые глаза.
– Сова, по словам Ангела, стал его жертвой чисто случайно: они столкнулись на кухне, где Ангел собирался снять с холодильника список подарков. Неожиданно увидев прямо перед собой жуткое, бледное лицо, он с испугу кинулся на него, как на настоящего вампира. И придушил!
Комиссар обвел взглядом наши заинтригованные лица и улыбнулся.
– Слышали бы вы, как Ангел рассказывал о той ночи своего первого убийства! Он был словно актер на сцене с блестящим монологом. Рассказывал, как замер над трупом – летом ночи короткие, уже начинало светать, а он и сам бы не смог никому объяснить, для чего придушил вора. Весь дом был погружен в тишину – девушки крепко спали после вина Совы. И тут ему припомнились строки из рукописи, что он прочитал час назад: удушенный вампир с черной накидкой на плечах, прислоненный спиной к мощному стволу старого дерева…
И новоявленный убийца решил «проявить творческий дух» – я цитирую самого Стоянова! – «воплотив в жизнь роман Пенки»: тут же припомнил, что на кухне вместе с ложками валялись резиновые вампирские зубы, а на чучеле в саду висела старая черная юбка… Он быстренько все оформил и даже малость полюбовался делом своих рук. Кроме всего прочего, столь необычный труп показался ему лучшим способом запудрить мозги следствию.
В кабинете комиссара все время рассказа стояла потрясающая тишина – все мы словно перестали дышать, шагнув в недавнее прошлое, став невидимыми свидетелями всех событий.
Комиссар это почувствовал и продолжал почти вдохновенно:
– Ну а когда, устроив труп под деревом, душитель возвращался в дом, то заметил, что у калитки стоит молодой парень и весьма многозначительно улыбается. Скорей всего, он видел, как Ангел оформлял труп. Вот после этого Ангел и понял: назад пути нет…
Комиссар сделал паузу, закурив сигарету.
– Но он так натурально храпел, – вздохнула Пенка, – никогда бы не подумала, что это только игра.
– Да, он хорошо разыграл, что спал с самого вечера, – подтвердил Стефан, – жутко поразился преступлению и лично со мной на допросе вел себя как чистюля, который спешит умыть свои руки от всего этого нечистого дела. Он спросил разрешение улететь на Тенерифе, куда на самом деле отправил своего племянника – Алекса Стоянова. Сам же закупил запас съестного и поселился на два дома: дневное время проводил в сторожке заброшенного сада, откуда мог спокойно наблюдать за домом, его обитателями и отсыпаться, а по ночам выходил на дело, пытаясь самостоятельно найти подарки Миши по списку, что он стянул у вас с холодильника.
Пенка вздохнула так горестно, словно эта мелкая кража любимого Ангела расстроила ее не меньше двух убийств.
Комиссар сделал паузу и продолжал:
– Под вечер в сторожке его и застал Митко, явившись, по словам Стоянова, вовсю строя из себя едва ли не богиню справедливости Фемиду. На свою голову парень стал требовать слишком крупную сумму за молчание, и наш убийца «сдался». Он сказал Митко, что отдаст деньги на следующий день, ближе к ночи, когда девушки будут спать, и пригласил его в летний домик. А пока они славно посидели за знатным угощением, поговорили по душам. На следующую ночь Митко вновь пришел, как и договаривались, наивно полагая, что получит кругленькую сумму… Итог вам известен. И, кстати сказать, Стоянов на всякий случай подсыпал снотворное и вам в ракию, чтобы вы не мешали его поискам в доме по ночам.
Все эти события были, словно сногсшибательный триллер.
– Потрясающе! – высказалась Соня. – Впервые я будто стала участницей фильма ужасов. И мне совсем не страшно! Просто захватывающе.
Комиссар усмехнулся и посмотрел на часы.
– Но, ребята, нам нужно быстро действовать. С убийствами загадок нет, Мишу Альмасли мы спасли от смерти и передали в руки закона. После предварительного допроса его, скорей всего, отправят в Москву, где на него заведено дело. Теперь главное – найти украденный бриллиант. В данном вопросе Альмасли отказался от сотрудничества – он попросту закрыл рот на замок, не отвечает ни на какие вопросы. Жаль, что у нас нет полного и точного списка всех подарков, составленного его рукой, – как вы мне сообщили, второй лист потерян, а первый – тот, что висел на холодильнике, – украл Стоянов. Сам Стоянов сообщил нам, что список тоже потерял, а эсэмэской скинул вам список тех предметов, что казались ему самому наиболее подходящими для того, чтобы спрятать в них бриллиант. То, что мы с вами собрали по этому списку в чемодан, наши специалисты уже проверили – никаких бриллиантов.
Тут Стефан сделал значительную паузу, сцепил ладони в кулак и, сдвинув брови, посмотрел на Соню.
– Давайте попытаемся решить этот вопрос. Насколько я в курсе, когда в первый раз Миша Альмасли потребовал от вас вернуть все подарки по списку, вы и не думали собирать все в чемодан и отвозить, так?
– Так, – кивнула Соня. – Надеюсь, вы понимаете: я же не счетовод! И вообще я полагала, Миша отчасти шутит насчет возврата. Ни разу мне не приходилось возвращать мужчинам их подарки! Признайтесь, это просто маразм! Кстати сказать, и на этот раз я кинула в чемодан ради смеха даже пару своих личных вещиц – всякие-разные блузки, которые мне давно успели разонравиться. Не потому, что он мне их подарил, а просто, чтобы заодно от них избавиться.
Неторопливо проворковав свою реплику, Соня удовлетворенно улыбнулась, вспоминая эти свои шалости.
Стефан сдержанно улыбнулся.
– Понимаю. И все-таки, может, вы попытаетесь вспомнить, что было в полном списке и что из подарков Миши осталось в доме Петковой или в Москве?
Пришлось в очередной раз вмешаться мне:
– Насчет списка лучше и не пытаться вытрясти что-то из Сони – уверен, она его ни разу не читала и читать не собиралась. А вот я его читал. Там было двадцать семь предметов, из которых несколько не было в списке, сброшенном эсэмэской Стояновым: три браслета из платины, шарф из муслина, норковый жилет, кожаный жакет, серьги – две пары, кольцо с рубином, шкатулка из слоновой кости, в которой, кстати, множество разных тайничков, диадема… Насколько нам известно, диадема с самого начала осталась в Москве, между тем, на мой взгляд, надо особенно тщательно ее проверить – в ее камушках вполне может быть запрятан и наш бриллиант. Вот и все, больше ничего на память не приходит. Ну и, вы также знаете, в списке был еще интересный предмет – клатч из крокодиловой кожи, которого здесь нет, как и норкового жилета с кожаным жакетом. Соня, надеюсь, все это у тебя реально хранится дома? Помнится, ты говорила что-то о…
Стефан благодарно мне улыбнулся.
– Думаю, сейчас Соня нам все разъяснит, – тут он вновь развернулся к Соне: – Соня, так что с жилетом, жакетом, диадемой и клатчем?
Надо было видеть лицо Сони, когда прозвучал этот простой вопрос! Она мгновенно нахмурилась, словно напряженно пытаясь вспомнить, куда могли подеваться означенные вещички. Затем на ее лице появилось выражение «кажется, вспоминаю, но не точно»; наконец, она улыбнулась и кивнула.
– Разумеется, жилет и кожанку я оставила в Москве – сами понимаете, неужели я напялю всю эту тяжесть в такую жару, отправляясь в Болгарию? Все это осталось у меня дома, в Москве, как и диадема, которую я сроду на себя не напялю – на редкость бездарная вещица! Что касается клатча…
Она так тяжко вздохнула, что у всех нас, включая Стефана, тут же шевельнулось недоброе предчувствие – куда она могла задевать клатч?! Неужели выбросила из окна машины на полном ходу или что-то в том же роде?
