Валерий Карышев - Бандитские жены
Понимая, что отказывать бесполезно, я начал:
— Говорю подробно. — И стал, придумывая половину, рассказывать, как Александр вошел, сел и стал со мной разговаривать.
— Что-то это не похоже на него, — сказала Аня.
— Аня, мне же нет смысла вас обманывать! — Хотя, конечно, тут я лукавил.
— Да, вот еще что я хотела вам сказать, — добавила Аня. — Я хочу приехать к вам и передать записку для Александра, чтобы вы передали ее ему завтра.
— Так завтра и передадите, на Петровке.
— Но я не хочу передавать эту записку при Марине…
— Хорошо, подъезжайте.
— А куда?
Я назвал место. Минут через сорок Аня приехала и передала мне записку, тщательно запечатанную в конверт.
На следующий день в одиннадцать часов, как мы и договаривались, я был на Петровке. У проходной меня уже ждали Аня и Марина.
Марина протянула мне записку для Александра. Я положил ее в карман, где уже лежало письмо от Ани.
— Да, вот еще сумка, — протянула мне Марина полиэтиленовый пакет. — Мы тут собрали для него кое-что поесть-попить…
— Да вы что! — улыбнулся я. — Вы думаете, что мне с сумкой разрешат пройти в следственный изолятор?
— А что, разве это запрещено? — удивились девушки.
— От силы я могу взять пачку сигарет и шоколадку. Больше ничего нельзя.
— Он не курит…
— Не курит — для камеры пригодится.
— Хорошо, мы сейчас достанем, — и девушки мигом принесли из машины пачку «Мальборо». — Мы вас будем ждать!
— Ему передать что-нибудь?
— Нет, все в записке, — сказала Марина.
К Ане я не обращался.
Заполнив все документы, я поднялся в кабинет.
— Ну, как дела? — спросил Александра, когда он вошел. — В пресс-хату не опускали?
— Нет, все обошлось. Даже никто не приходил.
— Ясно. Вот тебе две записки, — сказал я, доставая из кармана одновременно обе. — Одна от Ани, другая от Марины. Держи!
Я протянул ему записки, а сам с любопытством смотрел, какую Александр будет читать первой. Но он безразлично взял ту, что лежала сверху, и стал читать.
Пока он читал, я стал ходить по кабинету взад-вперед, время от времени выглядывая в окно. Окно выходило во внутренний дворик.
Вскоре Александр прочел обе записки.
— Ну что, будешь ответ писать? — спросил я.
— А как я могу написать? — Он посмотрел на меня. — Что вы мне посоветуете?
— А что я могу посоветовать?
— Вы же мой адвокат…
— Но я же адвокат не по твоим любовным делам! Завел двух женщин, теперь сам и расхлебывай!
— Вам легко говорить… Каждая ждет от меня записку, и та, и эта. А как я буду писать? Они же опять вместе!
— Да, их водой не разольешь! — пошутил я. — А как это тебе удалось-то? Две подруги, друг дружку прекрасно знают. Жена ни о чем не догадывается, любовница хранит тайну, обе о тебе беспокоятся… Сам-то кого выберешь?
Александр пожал плечами.
— Да мне бы отсюда выбраться…
— Да выберешься, не волнуйся! Не такое уж у тебя серьезное дело. Давай лучше пиши записку кому-нибудь из них.
— Вот что, — сказал Александр, немного подумав. — Я напишу записку для Марины. Жена все-таки… А Ане вы скажите, что я не мог ей при Марине ничего писать.
— Обязательно. Только как я это сделаю? Они же вместе стоят!
— Ну, поймаете момент!
— Ладно, давай пиши.
Александр начал писать записку.
Когда я вышел из следственного изолятора, девушки ждали меня на старом месте. Я молча протянул записку Марине и, глядя на Аню, стал подробно рассказывать, как выглядел Александр сегодня, что говорил.
Все это удовлетворило молодых женщин.
— Ну а вам, — я обратился к Ане, — большой привет. Он очень волнуется о вашем бизнесе, как там дела.
Надо всегда поддерживать хорошую спортивную форму…
…и быть готовой ко всему.
День рождения друга — светлый праздник. И вот братва гуляет.
А какой же праздник без подруг жизни?
Разговор по «понятиям».
«Я, в натуре, два года оттянул».
«Мерседес» теперь не в моде, ты мне яхту подавай!
Следующий этап — вступление в яхт-клуб.
— Все в порядке, все в порядке, — закивала головой Аня, поняв, на что я ей намекал.
С каждой такой встречей я чувствовал, что все больше влезаю в эту любовную интригу, хотя мне, как адвокату, это совершенно не нужно.
Так как мне нужно было вплотную заниматься делом Александра, я поменял свой распорядок дня. Начинал уже не с Петровки, где находился Александр, а с прокуратуры, которая вела его дело. Я начал «бомбить» ее достаточно активно. Каждый день приезжал к следователю и его начальнику, говорил им о том, что нет трупа — нет преступления, что всевозможные подозрения уголовного розыска, построенные на оперативных показаниях, к уголовному делу не пришьешь.
Тем более что оперативные разработки наверняка официально не оформлены, и суд их никогда не примет во внимание. Кроме того, я постоянно говорил им, что собираюсь жаловаться в городскую и Генеральную прокуратуру. Вероятно, им это надоело, и они пообещали мне освободить Александра в ближайшее время.
Я позвонил Марине, чтобы сообщить ей эту новость и обрадовать ее. Но Марина, как ни странно, была печальна и тут же попросила меня о встрече.
— Хорошо, приезжайте, — сказал я и назвал небольшое кафе недалеко от моего дома. В этом месте мне часто приходилось встречаться с клиентами.
Вскоре Марина приехала. На сей раз она была одна.
— А где же Аня? — спросил я.
— Аня? Вот именно о ней мы и поговорим, — ответила Марина.
Мне ее тон не понравился. «Так, — думаю, — раскрыли меня!»
Мы сели за столик.
— Слушаю, — я заранее придумывал, что мне сказать в свое оправдание по поводу записки Ани.
— Я долго думала, обращаться мне к вам или нет, — неуверенно начала Марина, — но сейчас у меня нет другого человека, с которым я могла бы посоветоваться, поскольку вы посвящены в наши дела.
— Простите, в какие дела?
— В отношении Александра.
— Да, скоро его освободят, — пытаясь сменить тему, я чувствовал, что Марина чем-то очень расстроена.
— Знаете, что случилось? — спросила Марина, напряженно глядя на меня. Я отрицательно покачал головой, хотя, конечно, подразумевал, что, вероятно, Марина узнала о записке от Ани.
— Мне стало известно, что Александр и Аня — любовники.
— Любовники? — Я сделал вид, что для меня это новость.
— Да, представьте себе, это так.
— А откуда это вам стало известно?
— Аня сама сказала.
Вот этого я и в самом деле не ожидал! Зачем она это сделала, зачем высказала все супруге Александра — непонятно.
— И что произошло после этого?
— Ничего не произошло. Вчера сели с ней, открыли бутылку вина, стали говорить о своем, о женском, и тут ни с того ни с сего она призналась мне…
— И что теперь будет?
— Сама не знаю… Никак не могу поверить в это! А вы что посоветуете?
— В каком плане?
— Как мне себя дальше вести?
— Ну, Марина, какие же тут могут быть советы? Это вам решать!
— Я решила, что буду серьезно с ним разговаривать. Но вас я хотела попросить вот о чем… Вы — единственный человек, который контактирует с ним. Вы не могли бы с ним поговорить?
— По поводу чего?
— Насчет меня. Пусть он определится, кто ему нужен — я или она.
— А как мне говорить с ним об этом? Поймите, это же не мое дело…
— Это нужно мне, — произнесла Марина. — Обещайте, что поговорите!
Мне стало жалко ее.
— Ну хорошо, я обещаю, хотя, если честно, даже не представляю, как с ним говорить.
— Пусть он определится, с кем будет! — повторила Марина. На этом мы простились.
Я находился в странном положении. Увяз в какую-то семейную интригу! Не успел я вернуться домой, как зазвонил телефон. На этот раз — Аня.
— Мне нужно с вами встретиться, — деловито произнесла она.
— Хорошо, — сказал я, — приезжайте в кафе, — и назвал ей время.
Через полтора часа Аня приехала.
— Вы знаете, что случилось? — спросила она с ходу.
Я отрицательно покачал головой: зачем мне рассказывать, что сюда уже приезжала Марина, что мы уже говорили с ней?
— А Марина к вам не приезжала?
Я пожал плечами.
— В общем, она все знает. Я ей рассказала.
— А зачем вы это сделали? — спросил я.
— Нет смысла скрывать это сейчас. Неизвестно, как все дальше получится.
— Что получится?
— Он должен сам определиться, с кем ему быть, — Аня слово в слово повторила фразу Марины.
Мне была совершенно непонятна эта странная женская логика: зачем любовница сказала жене про то, кто она есть? Может быть, она надеется на то, что Александр, выйдя из следственного изолятора, станет жить с ней?
