Чингиз Абдуллаев - Его подлинная страсть
Лоусон улыбнулся, несмотря на ситуацию. Показал большой палец. Ему понравилось, как Дронго ведет переговоры.
На другом конце беспроводной линии молчали. Очевидно, они совещались.
– Что ты предлагаешь? – наконец спросил позвонивший.
– Дать нам время хотя бы сутки, – попросил Дронго, сейчас в Европе уже закончился рабочий день и нам сложно будет найти кого-то из руководства. Только оперативных дежурных. А нам нужно решить вопрос, как быть дальше. Поэтому я предлагаю встретиться завтра в девять утра, когда мы будем готовы к откровенному разговору и получим у нашего руководства разрешение на такую беседу.
– Почему так поздно? – прохрипел позвонивший, – нельзя через два или три часа?
– Передай телефон кому-нибудь другому, более образованному человеку, чем ты, – попросил Дронго, снова услышав смех, – я тебе объяснил, что сейчас в Европе уже вечер. И мы никого, кроме дежурных, не найдем. А ради нас и нашей подруги не станут искать большое начальство. Что тебе непонятно?
– Думаешь, что сумеешь за это время найти, где она находится, и спасти? – спросил позвонивший. – У вас ничего не выйдет. Если попытаетесь ее освободить, она сразу умрет. Это без вариантов.
– Я не сомневаюсь, что вы благородные люди и обязательно ее убьете, если мы нарушим наше соглашение, – парировал Дронго. – Особенно мне нравится твое образование и мышление. Я могу узнать, где именно ты получал высшее образование? Или это большой секрет?
– Попробуй только схитрить или попытаться нас обмануть, – не выдержал позвонивший. – Я лично пристрелю и ее, и тебя, и твоего напарника.
– Какая решительность, – сказал Дронго. – Не сомневаюсь, что ты так и поступишь. Поэтому договоримся, что в следующий раз ты позвонишь к нам в полночь. И дашь телефон нашей коллеге, чтобы мы убедились в том, что с ней все в порядке…
– Но ты… – хотел что-то сказать позвонивший.
– Ровно в полночь, – повторил Дронго, – будем ждать твоего звонка. А теперь успокойся и больше нас не нервируй. – Он захлопнул крышку телефона и пояснил Лоусону: – Было очень важно психологически самому продиктовать свои условия и закончить разговор.
– Это я понял, – кивнул тот, – вы просто здорово провели беседу. Вас нужно приглашать в переговорщики.
– Лучше бы я этого не делал, – в сердцах произнес Дронго, – при одной мысли, что Вирджиния находится в руках такого негодяя, у меня сжимается сердце. Хотя он явно не руководитель. Тот стоял рядом и все слушал. Он не стал звонить, чтобы не подставляться.
– Что будем делать теперь? Планы меняются?
– Теперь мы пообедаем, – предложил Дронго, – у меня так разболелась голова после всех этих виски.
– Пообедаем? – изумился Лоусон, – у меня кусок хлеба в рот не полезет.
– Боюсь, что у меня тоже. Но поесть нужно. Можем заказать себе супы. Если за нами наблюдают, то они будут очень удивлены, увидев, куда именно мы сейчас поедем. Пусть видят, это тоже в нашу пользу.
– Поехали, – согласился Лоусон, заводя мотор.
– И обсудим наше положение, – сказал эксперт, – только не в машине, где они могли оставить свой «жучок». Вы меня понимаете?
Лоусон кивнул. Они пообедали в итальянском ресторане, находившемся на соседней улице. Затем, оставив машину на стоянке, поехали в отель. Лоусон позвонил и заказал по карточке Дронго другую машину, попросив оставить ее на сорок седьмой улице. Затем выйдя из отеля с другой стороны, они быстро прошли две улицы и встретились с представителем компании арендуемых машин, который вручил им ключи от внедорожника «Ниссан». Лоусон сел за руль, и они осторожно выехали по направлению к Бруклину. На часах было около пяти, когда они въехали в Бруклин, медленно двигаясь по направлению к Черч-стрит. У нужного дома остановились. Теперь следовало ждать.
– Ты думаешь, он приедет? – спросил Лоусон, они как-то незаметно для самих себя перешли на «ты».
– Во всяком случае, это реальный план, хотя он может приехать и ночью, – сказал Дронго, – но я намеренно назначил время звонка на полночь. Этой ночью они должны быть вместе, чтобы отразить возможное нападение с целью освобождения заложницы. Они понимают, что мы можем обратиться в полицию или ФБР, и стянут к тому месту, где находится Вирджиния, все свои силы. Поэтому я и назвал такое время, чтобы их понервировать. И рассчитал таким образом, что они дадут небольшой отдых наиболее активным участникам этой акции, чтобы ночью собраться в условном месте.
– Ты всегда так мыслишь? – спросил Лоусон. – Неужели ты действительно умеешь просчитывать все варианты? Представляю, как ты играешь в шахматы.
– Как раз не очень сильно, – ответил Дронго. – Если бы все это совпадало, то самыми лучшими сыщиками и аналитиками спецслужб были бы выдающиеся шахматисты. Но это несколько иной способ мышления. Я часто проигрываю в шахматы своему другу и напарнику Эдгару Вейдеманису. А вот когда я сталкиваюсь с конкретной криминальной ситуацией, мне бывает очень легко просчитать варианты возможных действий каждого из участников, вовлеченных в эту игру. Во всяком случае, мне так кажется. Кстати, вот уже приехал и наш друг.
На улице показался белый «Лексус» с тремя шестерками. Дронго быстро вышел из машины. «Лексус» притормозил у тротуара. Очевидно, владелец не собирался заезжать в гараж, он хотел оставить машину на улице, чтобы потом снова уехать по делам. Дронго подошел ближе. Из «Лексуса» вылез относительно молодой человек среднего роста, с небритой физиономией и длинным носом. Он забрал какой-то сверток из машины, захлопнул дверцу и, достав брелок от замка, стал нажимать кнопку, чтобы закрыть двери. На секунду он отвлекся, и в этот момент подошедший Дронго одним стремительным движением руки ударил его по шее. Молодой человек зашатался, брелок едва не выпал у него из рук. Дронго подхватил тело и брелок, открыл двери и втолкнул тело на заднее сиденье. Затем поднял сверток с асфальта. В нем были лекарства. Он посмотрел коробки. Некоторые препараты предназначались для детей. К машине подошел Лоусон и уселся за руль.
– Садись, – нетерпеливо попросил он, – нужно быстрее отъехать.
– Отъезжай на пятьдесят метров и остановись, – предложил Дронго, – здесь лекарство для детей, я хочу передать их в его дом.
– Ты сумасшедший, – разозлился Лоусон, – нашел время играть в благородство! Какие лекарства, какие дети? Эта сволочь наверняка причастна и к убийству Пола Бантинга, и к самоубийству Цзина Фенчужа, и к похищению Вирджинии. А ты хочешь передать лекарства его детям? Ты совсем рехнулся?
– Отъезжай, – попросил Дронго, – мы отличаемся от этих подонков тем, что по-иному относимся к людям. Если мы не будем обманывать и притворяться, то никогда не победим Зло, но это не значит, что в душе мы должны быть такими же порочными, как и они.
– Сейчас не время читать мораль, – сказал Лоусон. – Садись в машину.
– Сначала отдам лекарства, – заупрямился Дронго. – Отъезжай, я сейчас выйду. И достань его телефон, чтобы мы фиксировали все звонки, которые будут к нему поступать.
Он забрал пакет с лекарствами и подошел к дому. Позвонил – за дверью послышались веселые детские голоса. Через несколько секунд дверь открыла женщина лет шестидесяти. Она удивленно смотрела на незнакомца.
– Что вам нужно? – спросила она.
– Это дом Сальваторе Мелони? – уточнил Дронго.
– Да, это мой сын, – подтвердила женщина.
– А это его дети? – спросил эксперт, указывая на мальчиков, которые выбежали из комнаты и смотрели на неизвестного гостя.
– Нет, это мои внуки, его племянники. Дети моей дочери. Она сейчас с мужем в Луизиане. А почему вы спрашиваете? Кто вы такой?
– Сальваторе задерживается и меня попросил передать эти лекарства. Я думаю, что они предназначены вашим внукам, – Дронго передал пакет.
Женщина взяла пакет, достала лекарство.
– Как вы его нашли? – обрадовалась она. – Это для моих внуков. Сальваторе искал эти лекарства все последние дни. Большое спасибо. Они нам очень нужны.
– Не за что. – Дронго подмигнул мальчишкам. Им было лет по шесть или семь. И пошел обратно.
– Дай вам бог счастья, – пожелала ему женщина на прощание.
Он вышел на улицу, Лоусон, увидев Дронго, подъехал к нему. Сыщик уселся в машину.
– Поехали, – предложил он.
– Я достал телефон, – сообщил Лоусон, – но пока никто не звонил. С кем ты там беседовал?
– С его матерью. Она сейчас живет в его доме со своими внуками, которые очень нуждались в этом лекарстве.
– Передал? – иронично спросил Лоусон.
– Да, передал.
– И что получил в ответ?
– Благословение его матери и пожелания счастья.
– И тебе так важно было это услышать? – не выдержал Лоусон. – Ты только что похитил ее сына – негодяя, убийцу и подлеца. Может, хватит ненужных экспериментов?
– Ты ничего не хочешь понять, Лоусон, – вздохнул Дронго. – В этом и заключается радость жизни. Из-за чего мы пытаемся найти настоящих убийц брокера, вычислить тех, кто отдал приказ об убийстве его секретаря и Пола Бантинга? Только из-за того, чтобы удовлетворить собственную гордость? Или потому, что мы получаем за это хорошие гонорары? А может, потому, что нам нужно выслужиться перед руководством вашего клуба, куда входят коронованные особы и политики? Нет, и еще раз нет. Мы деремся за этих детей, которым я сейчас передал лекарства. Мы деремся за его несчастную мать, у которой такой подлый сын. Мы деремся за всех честных людей этого мира. Против подлецов, которые, раз и навсегда выбрав темную сторону жизни, пытаются испортить ее миллионам нормальных, добрых, отзывчивых и доверчивых людей. Канта поражал нравственный закон внутри нас и звездное небо над нами. Меня тоже поражает этот закон, называемый совестью. Если ее отменить, если ее убрать, то тогда действительно все дозволено. Может, Совесть и есть Бог, ведь с этим чувством нравственного закона не рождаются другие живые существа. И поэтому мы отличаемся ото всех остальных. Я уверен, что поступил правильно. Более того, я думаю, что и ты на моем месте поступил бы так же и отнес лекарство его племянникам.
