Наталья Александрова - Звезда Ассирийского царя
Костя относился к Шурупу с опаской, но сейчас ему пришло в голову, что Шуруп может помочь ему пристроить камень – к примеру, предложит его своему хозяину.
– Здорово, Шуруп! – подлетел Костя к старому знакомому. – Давно вышел?
– Ты, что ли, Бич? – отозвался тот, окинув Костю недовольным взглядом. – Ты что тут болтаешься? Если так просто гуляешь – гуляй дальше, пока погода хорошая, если по делу идешь – проходи. Я, вообще-то, на работе!
– Ну, Шуруп, так не по понятиям! – обиделся Костя. – Мы столько лет не виделись, а ты меня посылаешь лесом!
– Говорят тебе – я работаю! – процедил Шуруп. – Если ты не при делах…
– Кто тебе сказал, что я не при делах? – заносчиво отозвался Бич. – Я, между прочим, только что крутое дело провернул! Взял такой камень – может, целый миллион стоит! Ты, кстати, не мог бы его своему пахану предложить? А то моего барыгу только что повязали, и я теперь покупателя ищу…
– Камень? – заинтересовался Шуруп. – Какой еще камень? Небось, барахло какое-нибудь, стекляшка…
– Да ты только взгляни на него – сразу поймешь, что не барахло! Говорю тебе – крутейшая вещь!
– Ну ладно, дай поглядеть! – Шуруп огляделся по сторонам и протянул руку.
– Да ты что! Не здесь же!
Костя зашел в дворовую арку, поманил за собой Шурупа. Тот неохотно последовал за ним. Они прошли в третий двор, там свернули в открытую дверь подъезда.
– Ну, показывай, что там у тебя!
Костя поднялся на один лестничный пролет, подошел к окошку, открыл коробок и поднес камень к свету.
Темную лестницу словно залило кроваво-красным сиянием.
– Ну что – видишь теперь, что не барахло? Видишь, что не стекляшка? – проговорил Костя, заметив, как переменилось лицо Шурупа, как заблестели его глаза.
Шуруп смотрел на камень, не в силах отвести глаз.
И правда, он сразу понял, что это – не стекляшка, не дешевая подделка, что камень на самом деле дорогой. Но было в этом камне еще что-то, помимо его цены. Была в нем какая-то сила, камень словно звал Шурупа неслышным голосом. Шурупу хотелось, очень хотелось получить этот камень, получить любой ценой…
Он взял камень и почувствовал, как из него исходит какая-то сила.
– Ну что – понравилось? – проговорил Костя, чувствуя, что молчание затянулось, и попытался забрать камень у Шурупа.
Но едва он прикоснулся к камню – Шурупа захлестнула злоба.
– Не смей! – прошипел он, сжимая камень в руке.
– Ты что, Шуруп, сдурел? – проговорил Костя и, сунув руку в карман, добавил: – Это не по понятиям! Это уже беспредел!
Но Шуруп ничего не ответил. Он взмахнул свободной рукой, и в ней оказался нож-выкидушка. Узкое серебряное лезвие блеснуло в воздухе, как выдернутая из воды рыба, и вонзилось в шею Кости Бича. Костя ахнул, широко открыл рот, словно ему не хватало воздуха, и повалился на грязные ступени.
Шуруп резко выдохнул через сжатые зубы, спрятал нож в один карман, коробок с камнем – в другой и опрометью бросился на улицу.
Он быстро шел двором и приговаривал вполголоса:
– А вот не будешь выпендриваться! Не по понятиям, говоришь? А мне плевать! Главное дело, хватать не будешь мой камень! Мой он, мой, и больше ничей!
Пока Шуруп шел к ресторану, он слегка успокоился.
Он подумал, что Костю убил правильно, за дело. А вот как быть с камнем – это вопрос. Конечно, правильно будет отдать его Ледоколу. Тот сразу подобреет, забудет все их ошибки, забудет, что они упустили ту девчонку, да и денег даст. Но душа Шурупа сопротивлялась такому решению. Ей, душе, совершенно не хотелось расставаться с кроваво-красным камнем.
Шуруп вернулся ко входу в ресторан «Подвальчик», подошел к машине, где его дожидался напарник, здоровенный и тупой уголовник по кличке Кувалда.
– Ты где болтаешься? – спросил Кувалда, уставившись на Шурупа своими маленькими глазками.
– А тебе-то что? – процедил Шуруп, скрипнув зубами. – Ты мне не мамочка!
– Мне-то ничего, – обиженно отозвался напарник. – Да тут шеф звонил, спрашивал, как дела, не подошел ли клиент. А я тут один, мне одному не уследить…
– Ладно, с шефом я сам разберусь. А клиента еще нет, еще без десяти четыре, десять минут до встречи…
Иван подъехал на Васильевский остров в пятнадцать сорок пять.
Он хотел было прямо направиться на Третью линию, но что-то его остановило. Вместо этого он дошел до Четвертой линии и завернул в проходной двор, соединявший Четвертую линию с Третьей. Внутри этого двора располагалось несколько маленьких магазинчиков – обувной, кондитерский, сувенирный… Поглядывая по сторонам, Иван дошел до последнего из них. Это была оптика под названием «Орлиный взгляд». Не успел Иван перешагнуть порог, как к нему устремилась симпатичная девушка в белом халате.
– Вам повезло! Сегодня у нас акция! – воскликнула она с наигранным энтузиазмом. – Купите у нас одну пару очков от близорукости – и мы совершенно бесплатно изготовим вам еще одну пару, но уже от дальнозоркости!
– Да у меня, слава богу, ничего нет – ни близорукости, ни дальнозоркости, ни астигматизма! У меня вообще отличное зрение! – заверил Иван девицу, пытаясь обойти ее и пробраться к окну, выходящему на Третью линию.
– Это опасное заблуждение, – возразила ему продавщица. – Вам кажется, что у вас отличное зрение, но я вижу, как вы щуритесь, глядя на свет, а это значит, что к вам незаметно и коварно подбирается близорукость! В один прекрасный день она нанесет вам свой удар, и тогда будет поздно! А потом вслед за близорукостью может появиться возрастная дальнозоркость. Так что воспользуйтесь сейчас нашей акцией, и тогда вам не придется жалеть…
– Непременно воспользуюсь, только не в этот раз! – Иван сумел-таки протиснуться к окну и выглянул на улицу.
Как он и рассчитывал, из этого окна был виден вход в ресторан «Подвальчик». И еще отсюда была хорошо видна припаркованная поблизости от этого входа машина. Темная машина с тонированными стеклами. Точно такую машину Юлия дважды видела возле дома Олимпиады Гавриловны. Конечно, это может быть простым совпадением, но после всего, что случилось с ним в последние дни, Иван не верил в такие совпадения.
Кроме того, именно в этот момент к темной машине подошел развинченной походкой коротышка с лицом злой стареющей обезьяны. Этого типа Юлия тоже описывала… значит, о совпадении говорить не приходится.
Самым разумным было бы все отменить и уехать отсюда, но Ивану непременно нужно было увидеть Бориса, поглядеть ему в глаза и задать несколько вопросов…
Коротышка о чем-то переговорил со своим напарником и сел в машину.
– Ну, так как – вы не надумали? – снова накинулась на Ивана настырная девица. – Вы только примерьте вот эти очки – и сразу почувствуете разницу!
Иван неохотно взял у нее очки, нацепил их на нос и снова выглянул в окно.
И правда, улица как будто приблизилась к нему. Он разглядел мелкие детали вывески ресторана, а также заметил чуть дальше, возле служебного входа, грузовой пикап, из которого жилистый парень выгружал какие-то коробки и ящики.
– Спасибо. – Иван вернул девушке очки и устремился к двери. – Я непременно зайду завтра и поучаствую в вашей акции…
– Но завтра может быть поздно!
Иван ее не слушал. Он выскользнул на Третью линию и, скрываясь за спинами прохожих, что было непросто при его габаритах, подобрался к служебному входу ресторана.
Жилистый парень как раз скрылся за дверью с очередной коробкой на плече.
– Что смотришь? Что зеваешь? Кто за тебя работать будет? Николай Васильевич Гоголь? Бери ящик и неси! – раздался из кузова пикапа раздраженный голос, и мужчина средних лет в синей бейсболке подтолкнул к Ивану увесистый ящик. Не говоря ни слова, Иван поставил ящик на плечо и вошел в ресторан.
Навстречу ему тут же попался толстый человек в замызганном белом халате.
– Ты куда идешь? – набросился он на Ивана. – Ты куда это несешь? Это на кухню нести надо, к Акбару Ахметовичу! Он это давно ждет!
Иван послушно развернулся и понес ящик туда, откуда доносились громкие голоса и грохот сковородок.
Скоро он оказался в кухне. Здесь было жарко и шумно, на огромной плите что-то варилось, громко булькая, что-то жарилось, сновали щуплые смуглые мужчины в белых халатах и колпаках, а в центре, как дирижер за пультом, возвышался дородный человек с тройным подбородком и выпученными глазами.
– Лосось снять! – командовал он и взмахивал руками, как настоящий дирижер. – Я сказал «лосось», а не «семга»! Индейка посыпать кинзой! Баклажан порезать! Мельче, мельче! Порезать, я сказал, а не накрошить! Кинзой! Я сказал, кинзой посыпать, а не петрушкой! Вот баранья голова! А ты что тут стоишь, что зеваешь? – Эти слова были обращены к Ивану, который замер в дверях кухни с ящиком на плече. – Что это у тебя? А, это я давно жду! Поставь вон туда…
Иван поставил ящик в угол и прошмыгнул к другой двери.
За этой дверью оказался коридор, выходивший в главный зал ресторана. По этому коридору спешил в сторону кухни долговязый официант в длинном крахмальном переднике с логотипом ресторана.
