Татьяна Полякова - Найти, влюбиться и отомстить
– Что ты здесь делаешь? – резко спросила я.
Он развел руками:
– Что я делаю в квартире моей жены?
– Выметайся отсюда, – кивнула я в сторону двери. – И поживее.
– Я соскучился, милая, – с неизменной издевкой начал он. – Сколько мы не виделись? Не поверишь, весь извелся. Где моя маленькая девочка, чем занята? Так чем ты занята, счастье мое?
– В настоящий момент смотрю на тебя. Надо признать, без всякого удовольствия.
– Тебя видели в весьма неподходящей компании. Тянет на плохих парней? Отец рассказал тебе, кто этот тип? И что ты выгадала, милая, променяв меня на него?
– Некорректное сравнение. Он – отважный Робин Гуд, а ты – обычная мразь.
– Смотри, как заговорила. – Забелин засмеялся. – Он что, трахает тебя?
– А как твои подружки? Все живы-здоровы?
– Ты имеешь в виду кого-то конкретного? – поднял он брови.
– Я имею в виду Веру. – Я сделала паузу, наблюдая за его реакцией. Он кивнул.
– Ну, да. Она была моей любовницей. Страшно боялась, что ты узнаешь. Это не мешало ей выклянчивать у меня свидания. Она мне быстро надоела, с тобой было куда забавнее. Кстати, я был совсем не против, чтобы ты о нас узнала.
– Поэтому и купил ей машину?
– Точно. Вот только не учел, что ты о деньгах думать не привыкла и даже не поинтересуешься, откуда они у нее.
– А следователю известно о том, что вы были любовниками?
Он криво усмехнулся:
– Ты что, грозить мне вздумала?
– Так известно или нет?
– Повесить на меня ее убийство – затея бесперспективная. Тебя ждет глубочайшее разочарование. Мне не было нужды ее убивать. Она бы сделала все, лишь бы еще раз оказаться в моей постели. Ты не умеешь выбирать ни подруг, ни любовников. Вера всегда считала тебя избалованной папиной дочкой, которая получила по заслугам. Она ненавидела тебя, отчаянно завидовала всю жизнь.
– Я тебе не верю.
– Да ради бога, что это меняет?
– Если ты не имеешь отношения к ее убийству, почему не сообщил в полицию о вашей связи?
– Детка, кому нужны лишние неприятности?
– На самом деле тебя очень беспокоит, что нам известно о ваших встречах. Вот ты и явился выяснить, как много нам удалось раскопать.
– Невинное любопытство. Кстати, я и вправду скучал. Моя любимая комнатная собачка сбежала к другому. Глупая маленькая дрянь, тебе это дорого обойдется.
– Лучше бы подумал, что будет, если отец узнает о том, какими темными делишками ты занят в светлое время суток.
– Ба, да ты еще остришь? Знаешь, я уже давно не нуждаюсь в твоем отце… Кстати, тебе известно, что у него слабое сердце? Нет? Наверное, не хотел расстраивать свою прелестную дочурку. Вдруг папашу инфаркт хватит? Вот будет забавно. Ты станешь богатой наследницей, и я вместе с тобой. Так что, валяй, рассказывай.
– Ты блефуешь, – сказала я. – Посмотрим, что запоешь, когда дойдет до дела.
– Не смей мне грозить, – сказал он по слогам и резко поднялся.
А я невольно отступила. Ничего от привычного светского щеголя в нем не осталось, передо мной стоял уличный громила, который всем разговорам предпочитает кулак.
– Убирайся, – сказала я, едва не срываясь на отчаянный крик. – Иначе вызову полицию.
– Если успеешь, – мурлыкнул он.
Наверное, я так до конца и не поверила, что он может ударить меня. Но он ударил. Удар пришелся в голову, и мир вокруг будто взорвался. Я качнулась, а потом грохнулась на пол, попыталась закричать, но лишь застонала от боли. Я ожидала еще ударов, я даже подумала, что сейчас он меня убьет. Но все оказалось куда хуже.
– Не забывай, я все еще твой муж, дорогая.
Он навалился сверху и начал срывать с меня одежду. Еще не успев прийти в себя от боли, я пыталась сопротивляться, уже понимая, что мне с ним не справиться. Говорят, в критических ситуациях люди способны на невероятные вещи, например, поднять машину в одиночку, должно быть, ангел-хранитель приходит на помощь, но мой в тот вечер где-то задержался. У женщины весом сорок восемь килограммов нет шансов в драке с мужиком, который весит вдвое больше, не скупясь раздает тычки и крепко прижимает ее к полу. На мое счастье, один из ударов он не рассчитал, и в какой-то момент я попросту отключилась.
Очнулась я на диване, Забелин стоял в двух шагах от меня и надевал пиджак. Я поспешно закрыла глаза, но обмануть его не смогла, он понял, что я пришла в себя. Похлопал меня ладонью по щеке и сказал насмешливо:
– Это было незабываемо, милая. Давно я не получал такого удовольствия. Передай привет твоему парню.
Я услышала шаги, потом хлопнула входная дверь. Перевернувшись на живот, я вцепилась зубами в диванную подушку.
Весь следующий день я лежала, уставясь в потолок, слушая одну и ту же песню: «Дочь самурая». Когда стало ясно, что меня неудержимо тянет к подоконнику, чтобы совершить заключительный полет в своей жизни, я заставила себя подняться, выпила три таблетки снотворного, что и позволило проспать до самого утра. Новый день оказался ничуть не лучше предыдущего. Хотя я смогла добраться до кухни и выпить чаю. Позвонить Руфине? По моему голосу она сразу поймет: я в большой беде. Представила, как начну отвечать на ее вопросы… Нет, не хочу. Я мрачно усмехнулась, подумав, что опять встаю на те же грабли: не желаю ничего рассказывать. Ни отцу, ни даже Руфине.
При мысли об отце я вспомнила слова Забелина. У папы проблемы с сердцем? И бросилась к телефону, но на полдороге остановилась: вряд ли я сейчас способна разговаривать с отцом. Нормально разговаривать, я имею в виду, чтобы он ничего не заподозрил. Руфина как-то советовала свои страхи и боль вытанцовывать. Стоит попробовать, раз уж ничего умнее в голову не приходит. Я поставила диск в стиле латино и с остервенением начала танцевать. Явилась мысль: какой дурой я, должно быть, выгляжу, а потом мне стало смешно. Я смеялась, танцевала и вскоре с удивлением поняла: действительно отпустило. Жизнь не стала чище, светлее или проще, но теперь я ею дорожила.
Послав Руфине мысленный привет, я решила, что вполне способна поговорить с отцом. Но на всякий случай взяла книжку с полки и прочитала вслух одно из любимых стихотворений. Первые три строчки дались с трудом, звук собственного голоса вызывал недоумение, будто это вовсе не мой голос, но, переворачивая пятую по счету страницу, я уже могла себя поздравить: мое возвращение в реальность успешно завершено.
Набрав телефонный номер папы, после обычных приветствий и вопросов «как дела?», я с беспокойством спросила:
– Что с твоим здоровьем?
– А что с ним? – удивился отец.
– Валера… – Очень трудно было произнести это имя, но я смогла, назови я его по фамилии, отца бы это, наверное, насторожило, ведь по легенде мы все еще друзья. – Он сказал, у тебя проблемы с сердцем.
– Ты виделась с Валерой?
– Разговаривала по телефону. Сейчас речь не о нем, а о тебе.
– Что это ему вздумалось пугать тебя? Уверяю, со мной все в порядке. Мелкие болячки, соответствующие возрасту.
– Ты меня не обманываешь?
– Да с какой стати? Заедешь сегодня?
– Сегодня вряд ли получится, – вздохнула я.
– Как расследование? Продвигается? – спросил папа.
– Пока топчемся на месте. Но я не падаю духом.
– Еще бы. Ведь ты – моя дочь, – засмеялся он.
Мы простились, а я еще немного погадала: Забелин мне врал, или папа, не желая меня огорчать, скрывает правду? Непохоже, что скрывает. И слава богу.
Ночью я думала о Владане. Несмотря на мой задиристый тон в разговоре с Забелиным, его слова о плохих парнях впечатление произвели. Ведь наша первая встреча не оставляет сомнений, что Владан делал там, в переулке. Допустим, я все поняла неправильно, и к взрыву машины он не имеет отношения… Автомат на его плече… Я ничего не знаю наверняка. Чего не знаешь, того не существует… Он был на войне, значит, убивал. Но это совсем другое… Прошло двое суток, а он ни разу не позвонил. Еще вчера мысль о том, чтобы встретиться с ним, вызывала ужас. После того, что произошло, я головы поднять не посмею. А теперь я с трудом смогла дождаться утра, и если бы не здравый смысл, поехала бы к нему часов в семь. Столь ранний приход его вряд ли обрадует.
Я долго лежала в ванне, а потом еще некоторое время разглядывала себя в зеркало. Все тело в синяках, но Владан далек от просьбы его продемонстрировать. Физиономия выглядит сносно, без фиолетовых разводов и заплывших глаз. На лбу ссадина, оставшаяся от удара, но ее можно прикрыть волосами. Две чашки кофе, и я в полном порядке.
Владана я застала в офисе, куда приехала на такси. Он сидел за столом в компании бутылки виски, наполовину пустой. Похоже, что пьянствовал всю ночь, хотя по нему наверняка не скажешь. Он из тех мужчин, у кого внешние признаки опьянения начисто отсутствуют. У меня, кстати, папа из таких. Однажды пришел домой, разговаривал со мной минут двадцать, затем рухнул на диван и проспал до утра. Утром извинялся, что накануне выпил лишнего, у друга был день рождения. Если бы сам не сказал, что выпил, я бы не догадалась. От Владана извинений не дождешься, впрочем, он мне и не отец.
