Татьяна Полякова - Выйти замуж любой ценой
– Рад тебя видеть, – произнес Иван Андреевич, и они с Протасовым обнялись с такой охотой, точно сто лет не виделись. Расцеловались и, наконец, друг от друга отлепились.
– Это Ирина, – кивнул на меня Платон Сергеевич. – Я тебе про нее рассказывал.
«Интересно что?» – успела подумать я, и тут Иван Андреевич со смешком спросил:
– Так это в вашей постели обнаружили труп?
– Ага.
– Забавно…
– Еще бы. До сих пор умираю от хохота.
Иван Андреевич неожиданно смутился.
– Ради бога, извините. Я не хотел вас обидеть…
– Вы не обидели.
Протасов взглянул на меня укоризненно, и на некоторое время в комнате повисло тягостное молчание. От нечего делать я оглядела кабинет. Богато, как любит выражаться матушка, букву «г» произнося на украинский манер. Стол черный, глянцевый, гигантских размеров. Под стать ему кресла. На стенах абстрактные полотна, на них я даже время тратить не стала, все равно не поймешь, что там намалевали, а если и разглядишь чего ненароком, непременно окажется совсем не то, что задумал гений.
– Прошу вас, присаживайтесь, – с некоторым опозданием предложил банкир. – Кофе, чай?
– Кофе подождет, – ответил на это Протасов. – Давай сразу к делу.
– Что ж… – Иван Андреевич взглянул на меня с сомнением и откашлялся. – Я надеюсь, все останется строго между нами. Речь идет о репутации моего банка…
– Не волнуйся, Ирина умеет хранить тайны, даю слово.
Банкир кивнул, точно только того и ждал, и направился к двери, кивком приглашая нас следовать за ним.
К хранилищу мы направились другой дорогой, не через операционный зал, как я предполагала, а на персональном лифте, створки которого открылись после того, как Жулебов вставил ключ в замок. Такого я еще не видела и разом воспылала уважением к российской банковской системе в целом и лично к Ивану Андреевичу. Хранилище тоже произвело впечатление. Так и хотелось здесь что-нибудь спрятать. Охранник открыл решетку, и мы вошли в помещение, сплошь заставленное металлическими шкафами с ячейками.
– Номер 3315, – тихо произнес Иван Андреевич, подошел к нужной ячейке, достал из кармана два ключа, вставил их в замочные скважины, повернул одновременно и вскоре вытащил металлический ящик. Судя по всему, тяжелый. Вновь кивнул, и мы вошли в соседнюю комнату, совсем крохотную. Здесь стоял стол и стул. Жулебов положил ящик на стол и отошел в сторону, предлагая дальше действовать Протасову. Платон Сергеевич поднял крышку ящика и присвистнул. В прозрачном пакете лежали пачки евро, в основном по сотне, но было несколько пачек по пятьсот. Протасов достал пакет, высыпал содержимое на стол и быстро разложил пачки.
– Сто восемьдесят тысяч евро, – сделал он нехитрый подсчет. – Совсем недурно для начальника юротдела.
«Сто восемьдесят тысяч, – мысленно повторила я и тоже присвистнула. – Интересно, откуда они у Димки? Жил на широкую ногу да еще умудрялся откладывать… Его зарплаты на это явно маловато».
Протасов между тем достал из кармана хорошо известное мне приспособление для сканирования и проверил пачки, наугад выбирая купюры.
– Думаешь, они меченые? – спросила я.
– Была такая мысль, но… – Протасов убрал сканер в карман, запихнул пачки обратно в пакет и только после этого извлек из ящика коричневый плотный конверт. – А вот здесь что-то интересное.
Конверт он открыл, и на стол выпало ожерелье. Жулебов вытянул шею, с любопытством его разглядывая. Моя рука непроизвольно дернулась. Я глаз не могла отвести от сапфиров в обрамлении бриллиантов и изумрудов. Протасов перехватил мою руку.
– Осторожно.
Он-то сам орудовал в перчатках, надел их, как только мы вошли в хранилище, мои руки ничем защищены не были, и я со вздохом замерла на месте. Платон Сергеевич аккуратно расправил ожерелье, и теперь стала понятна задумка мастера. Ожерелье представляло собой букетики незабудок, камни переливались в свете лампы над столом, и даже моих знаний вполне хватило, чтобы понять: перед нами вещь уникальная.
– Пара миллионов как минимум, – с придыханием сообщил Иван Андреевич.
– Ни у кого подобного не видел? – обратился к нему Протасов.
– Нет, – покачал тот головой. – Думаю, в нашем городе не так много мужчин, кто мог бы позволить себе подарить такое украшение жене…
– Или любовнице, – кивнул Протасов.
– Тогда любовь должна зашкаливать, – усмехнулся Иван Андреевич. – И мы бы о ней наверняка знали.
Протасов сфотографировал колье на мобильный и сказал:
– Следователей это заинтересует.
Его приятель согласно кивнул:
– Да уж…
Платон Сергеевич положил пакет с деньгами и конверт с ожерельем в ящик и передал его Жулебову.
Через пять минут мы покинули хранилище под большим впечатлением от увиденного и поднялись в кабинет банкира. Секретарша принесла кофе, мы выпили его в глубокой задумчивости.
– Не идет из головы это ожерелье, – первым нарушил молчание Жулебов. – Впрочем, не сегодня-завтра появятся следователи и, надеюсь, во всем разберутся.
– Хорошо, если так, – кивнул Протасов, после чего повернулся ко мне и продолжил: – Одно несомненно: у твоего приятеля были тайны. И скорее всего, из-за них его и убили.
– Из-за тайн или элементарной жадности, – согласилась я. – Денег слишком много, да еще ожерелье… Дураку ясно, появились они не в результате кропотливого труда. Был слух, что Димыч не брезгует шантажом.
– И на кого-то нарвался?
Я пожала плечами, а Протасов вновь заговорил, на сей раз обращаясь к своему другу:
– Скажи-ка, Иван Андреевич, ты, часом, ничего не слышал о похищениях с целью выкупа? Похищали подружек крупных бизнесменов.
Жулебов взглянул с укором, нахмурился, поерзал и даже отвернулся к окну.
– Ваня, – нетерпеливо позвал Протасов.
– Мы, конечно, друзья, – продолжая хмуриться, ответил тот, – но… я слово дал…
– Вот с этого места поподробнее, пожалуйста, – оживился Платон Сергеевич и даже перебрался поближе к другу. Банкир отставил уже пустую чашку, повздыхал и только после этого ответил:
– Зараеву Святославу Владимировичу перед Новым годом срочно потребовалась крупная сумма денег.
– Сколько?
– Три миллиона. Для него, по сути, пустяк. Но дело было тридцать первого декабря, и, как он сказал, у него ровно час времени.
– А причину не объяснил?
– Я не спрашивал.
– Странно, что я об этом ничего не знаю.
– Ничего странного. Вы хорошие знакомые, а не друзья. А он взял с меня слово, что я буду молчать…
– То есть желал сохранить этот факт в тайне.
– В ячейке только евро, – напомнила я.
– Полученные деньги разумнее всего побыстрее сбыть, – пожал плечами Жулебов. – Уехал в другой город и поменял рубли на евро. В некоторых пунктах даже паспорт не спрашивают. Впрочем, и паспорт не проблема.
– Значит, мы исходим из того, что Шевчук действительно имел отношение к похищениям? – с легким сомнением спросила я. Скверно думать о Димке почему-то не хотелось. Сплетник и мелкий шантажист – это одно. А похищение людей – совсем другое. В случае, если он имел отношение к похищению Ольги, речь уже шла об убийстве. Трудно поверить, что Димка на это способен. Может, он не участвовал в данном злодействе, но догадывался, кто за ним стоит? И погиб?
– Мы еще даже не знаем, были в действительности похищения или нет, – ответил Протасов. – Конечно, я сейчас не об Ольге…
Еще немного погадав и выпив по второй чашке кофе, мы, наконец, простились. Проходя через операционный зал, я увидела Таньку. В сопровождении охранника она шла к хранилищу. Лицо ее было раздраженным, и передвигалась она как-то нервно, рывками.
«Танька действительно очень изменилась», – подумала я. Протасов сестру бывшей пассии заметил и нахмурился, а вот Танька на нас внимания не обратила. Я было подумала ее окликнуть, но момент сочла неподходящим. К тому же мы сегодня уже виделись. Танька скрылась с глаз, а мы с Протасовым покинули банк.
– Они все-таки очень похожи, – заявил он, когда мы направлялись к парковке.
– Ты сестер Сипагиных имеешь в виду? – сообразила я. – Лично я их никогда не путала. Сходство, конечно, очевидное, ведь они близнецы, но характер, поведение и вкусы настолько разные…
– Да, Ольга была куда интересней своей сестры, – кивнул Протасов, возбудив во мне дух противоречия.
– Ольга была стервой, выпендрежницей и дурой, – безапелляционно заявила я. – За что и получала в детстве… – Тут я вспомнила, что о покойниках плохо не говорят, и досадливо поморщилась. – Мы сегодня встретились с Татьяной в торговом центре, – сменила я тему. – Она до сих пор не пришла в себя после убийства Ольги… Кстати, ты у нее на подозрении. Я сказала, что мы теперь друзья…
