Пепел звезд - Гайворонская Елена Михайловна
Ада, наконец, вышла к Тверской и поспешила к автостоянке. Она здорово продрогла, и мечтала о том, как включит печку и…
Бац! С налету, столкнулась с невысокой пухленькой дамочкой в белой «норке» до пят. Обе взмахнули руками, стараясь устоять на припорошенной снегом ледяной раскатке. При этом многочисленные кулечки и сверточки в ярких пакетиках, которые тащила дамочка, оказались на асфальте.
– Простите, – сконфуженно пробормотала Ада, поспешно нагибаясь, чтобы помочь собрать разбросанные пакетики. Они вновь столкнулись, нос к носу. Возмущенное личико дамочки просияло:
– Ада! Какая встреча!
– Натали!
– Боже, как я рада тебя видеть, – затараторила приятельница, поднимаясь и отряхивая шубку, – чудесно выглядишь! У тебя новый стиль? Тебе очень к лицу. Что ты делаешь завтра вечером?
– Право, не знаю… – растерявшись от такого напора, пожала плечами Ада. – Завтра, кажется, ничего.
– Вот и замечательно! Я устраиваю грандиозную вечеринку. Будут интересные люди…
Натали с упоением принялась перечислять ничего не говорящие Аде имена и фамилии.
– Обязательно приходи, дорогая. Непременно!
– Да, но…
– Никаких «но», – тоном, не принимающим возражений, заявила Натали. – Адрес помнишь?
Прекрасно. Можешь пригласить кого-нибудь из друзей. Ты еще встречаешься с Ником?
– Нет, мы расстались, – Ада сама удивилась, как легко выговорились эти слова.
– Оно и к лучшему, дорогая. Я все хотела тебя предупредить, чтобы ты не питала никаких иллюзий на его счет. Ник охотник. Женщина для него не более чем трофей – не успеет заполучить одну, как уже выслеживает другую. Ну, да ладно. Значит, завтра я тебя жду после семи. Приезжай, когда сможешь. Сейчас поймаю такси, моя машина в ремонте. Представляешь, один урод долбанул меня в зад на светофоре.
– Давай, я тебя подвезу, – предложила Ада.
– Нет, дорогая, спасибо, – Натали предостерегающе замахала сверточками. – Когда я имела неосторожность сесть в твой «Феррари» в прошлый раз, я всю дорогу ожидала, что мы вот-вот взлетим. А меня в самолете укачивает.
Марина лежала в небольшом бассейне с гидромассажем, наслаждаясь неуемной игрой упругих шипящих струй.
– Я так и знал, что найду тебя здесь, – сказал Антон. – Кто ты по знаку – Рыба?
– Ты будешь смеяться, но я Дева.
– В самом деле, смешно. Эй, ты что делаешь! – он тщетно закрывался ладонями от полетевших в него брызг.
– Или прыгай сюда, или убирайся, – потребовала Марина. – Одетым не место среди нудистов.
– О, ты ставишь ультиматумы! – Антон быстро скинул одежду и бросился в бассейн. – Вот тебе, получай! Сдаешься? – его глаза заблестели, напряженности как не бывало.
– Ни за что!
Они лупили руками по воде, поднимая шум и брызги, как расшалившиеся дети.
– Все! – рассмеялась Марина. – Довольно! Прошу пощады.
Она отплыла на другой край бассейна, по пути ловко ущипнув Антона за бок пальцами ноги.
– Ни фига себе, – подивился он, – обезьяна, вот ты кто.
– Слушай, – сказала Марина, отдышавшись, – у тебя нет другой, нормальной машины? На этом лимузине я чувствую себя недоделанной дурой.
– Да? – удивился Антон. – Первый раз вижу женщину, которой не нравится лимузин.
– А я в первый раз вижу «нового русского», которому нравится такая женщина, – парировала Марина.
– А вот нравится, – признался Антон. – Даже очень. Ты уже брала уроки вождения?
– Брала, – буркнула Марина.
Ей не хотелось признаваться, что именно эта наука, которую она прежде считала самым плевым делом, ей никак не давалась. Легче было выучить еще один иностранный язык, чем запомнить все педали, рукоятки, правила, знаки… Всякий раз, когда Марина садилась за руль, ею овладевал ступор. Она ненавидела эту чертову железную коробку всеми фибрами души. И только гордость и самолюбие мешали ей бросить дурацкую затею – научиться водить. Теперь Марина искренне восхищалась последним «чайником», оседлавшим раздолбанную «копейку».
– Вместе с правами, – объявил Антон, – я подарю тебе «Оку». Езди, как умная.
– Подумаешь, напугал. Это, как раз, и есть мой уровень.
– Нет, детка, – возразил Антон, – ты еще так и не поняла, какой твой истинный уровень.
– Но твоему другу я, похоже, не слишком понравилась, – заметила Марина. – Кажется, он мне не доверяет.
– Профессор? Не бери в голову. Он вообще никому не доверяет, даже собственной тени. Разве что, мне…
– Он, правда, профессор?
– Да нет, – усмехнулся Антон, – это прозвище. Умный мужик. В МГУ когда-то учился, на мехмате.
– Вылетел?
– Сел. За незаконные операции с валютой.
– Милая компания, – определила Марина. – Бутырка отдыхает.
– Почему – Бутырка? – встрепенулся Антон.
– Так, к слову пришлось, – Марина зачерпнула в пригоршню ароматную пену и сдула в его сторону. – У меня там дружок сидел.
– Когда? – изумление Антона было неподдельным.
– Давно… – задумчиво ответила Марина. – В другой жизни…
– И где он теперь?
– Кто знает… – Девушка вновь поймала пышную, похожую на сладкую вату, пену и украсила ею грудь и плечи. Затем с дерзким вызовом посмотрела на мужчину, в темно-карих глазах которого разгоралась страсть. – Ты думал, я ангел? Совсем наоборот.
Он приблизился к ней, вкрадчиво касаясь скользкого, гибкого тела, которое под его рукой делалось податливым и мягким, как бухарский шелк…
– Я никогда не считал тебя ангелом, – прошептал он, ловя губами острый кончик ее соска, – иначе я не приблизился бы к тебе на пушечный выстрел…
Добраться до центра Москвы – Плющихи на изуродованном автомобиле и не быть остановленным ни одним постом – это было вторым чудом за минувший день.
Олег зашел в ночной магазин, купил сигареты. Когда-то, еще в школе, он начинал курить. Потом отец узнал и, отодрав за уши, заставил выбросить пачку. Олег тогда месяца два сидел без карманных денег. Но теперь впору было начать заново. Говорят, это успокаивает.
Войдя в квартиру, Олег, первым делом, кинулся в душ. Долго оттирал руки… Ему казалось, что на них все еще темнеет кровь. Кровь Ника…
Снова перед его глазами возникло белое лицо с неподвижными глазами и тоненькой черной струйкой, сочившейся из уголка рта…
«Господи… Почему это должно было случиться?!»
Потом Олегу пришло в голову, что он сам мог бы лежать сейчас на дне того оврага, уткнувшись разбитым лбом в панель приборов…
Его вновь затрясло. Он вышел из душа, врубил музыкальный центр на полную мощь, закурил. С непривычки дым защипал горло, на глаза навернулись слезы.
«Я убил человека. А может, нет? Вдруг он жив? Как бы проверить? А если – нет? Тогда начнется следствие… Многие видели, как они уходили из клуба вместе. Вдруг его станут допрашивать? Нужно это… как его… алиби? Чтобы кто-то подтвердил, будто он, Олег Крылов, в тот день, с восьми до одиннадцати вечера, находился там-то и был паинькой… Да, но кто будет этот кто-то? Как говорится:
«Кто есть ху?»
Друзья? Приятели? Санька? Макс? Исключено. Первые выболтают.
Лена… Спятил? А почему – нет? Язык за зубами она умеет держать получше партизана. Сколько были вместе – так толком и не понял, что она на самом деле из себя представляет…»
Он часто называл ее дурой за то, что она часами могла висеть на телефоне, выслушивая сопливые жалобы подружки… Неслась куда-то, на ночь глядя, по первому свисту, если у мамочки начинала болеть голова, или у этой стебанутой Ады Беркер возникали проблемы с приятелями… Олега это ужасно бесило. Когда он выяснял, на фига ей такой геморрой, она раздраженно отмалчивалась. Однажды выпалила: «Не нравится – уходи.» Вот так. И вся недолга. Внутри этой хрупкой девочки-веточки «таилась» железная леди. Как он сразу не понял?
Но сейчас именно эта ее придурь была ему необходима. Только как ей объяснить? Иногда она становилась прямо-таки маниакально-честной… Ладно, на месте разберемся. Другого все равно ничего нет.
