Медальон Распутина - Наталья Николаевна Александрова
— Нам бы хоть что! — вздыхал майор. — Хоть бы фотографию приличную… хоть бы описание внешности… а то эта Лопарева — прямо как призрак какой-то! Никак ее не поймать!
Честно говоря, Дуся и думать забыла про это мелкое ограбление и про саму злополучную Лопареву, у нее сейчас голова была занята двумя убийствами.
Но говорить об этом коллеге из Таганрога она не стала, извинилась и пообещала узнать, что можно. И, закончив разговор, прямиком отправилась на место преступления. Как раз сейчас перерыв в расследовании выдался. Точнее, не перерыв, а снова тупик, но Дуся была от природы оптимисткой и надеялась на лучшее. Хотя ее напарник ворчал, что пока не появится третье убийство, они с места не стронутся.
— Типун тебе на язык, Петька! — в который раз возмутилась Дуся и ушла, чтобы окончательно не разругаться.
Ограбленный магазинчик находился в длинном душноватом полуподвале напротив станции метро. Весь этот полуподвал был разбит на маленькие закутки, в которых располагались такие же маленькие лавочки и мастерские — ремонт часов, замена батареек, продажа товаров для рукоделия и всяких хозяйственных мелочей…
Дуся обошла все эти лавочки одну за другой и каждого спросила про Лопареву. Но никто ее даже не сумел толком описать, а кто и описывал — показания не сходились.
И даже та самая продавщица, что устроилась теперь напротив, в небольшой продовольственный магазинчик, а раньше торговала барахлом, которое унесли, и то не могла сказать ничего дельного. Она и видела-то хозяйку раза два в месяц, та все бегом да скоком, если честно, не слишком ее дела магазина интересовали.
Точно, поняла Дуся, явно эта Лопарева замешана в криминале, не зря товарищи из Таганрога ею интересуются.
Женщина, торговавшая всевозможными лампами и светильниками, утверждала, что хозяйка магазина радикальная короткостриженая брюнетка, а хозяин магазина гитар и прочих музыкальных инструментов настаивал на том, что она блондинка с волосами до плеч.
И тут в разговор включился толстяк, который чинил принтеры и заменял картриджи к ним.
— Вот, слушай сюда! Прошлым летом случай был. Один мой постоянный клиент припарковал поблизости машину, новую между прочим, а она, та хозяйка, про которую вы спрашиваете, подъехала и задела ему правое крыло…
Он начал многословно и сочувственно описывать характер повреждения машины своего знакомого.
Дуся терпеливо слушала, надеясь вычленить из этого потока сознания хоть что-то полезное.
— Ну короче, тот клиент попросил меня сфотографировать обе машины. Для страховой, вы понимаете?
— Понимаю, — кивнула Дуся.
— Ну так вот, посмотрите те фотографии — может, что-то там полезное найдете.
— Они у вас сохранились? — обрадовалась Дуся.
— Ну да! В телефоне же, куда они денутся?
Он достал свой телефон и нашел нужные фотографии.
Дуся внимательно все их просмотрела.
Но с Лопаревой ей и тут не повезло — на один снимок она попала, но видна была только со спины, и то нечетко. Волосы вроде длинные до плеч, а может, это капюшон так свисает.
Вроде бы женщина полноватая (не такая, как сама Дуся, но все же в теле), а может быть, это пальто такое стеганое свободное. И правда, просто призрак какой-то, а не женщина!
И тут вдруг на заднем плане Дуся увидела стойку, на которых продавцы в хорошую погоду выносят на улицу свои товары. Ну да, вон как раз и кусок вывески того магазинчика торчит. Ничего особенного, просто написано «Женская одежда».
И на этой стойке — на самом виду — висело летнее платье.
Ярко-желтое платье в лиловых ирисах!
— Опаньки… — протянула Дуся.
Значит, в этом ограбленном магазине было такое же платье, как те, что фигурировали в деле об убийствах…
Ну да, сказала та самая продавщица из продовольственного, были такие платья, может, парочка и осталась с лета, она точно не помнит. Когда хозяйка велела все остатки выбросить, она, продавщица, хотела что-то взять — не для себя, конечно, а хоть свекрови халатик подарить.
Но ее размера не было, а платья эти оказались уж такой дешевкой, да еще и линючи к тому же. Этак после первой же стирки неясно будет, где фон, а где — ирисы…
И то верно, даже на плохонькой фотографии Дусе было видно, что платье это из дешевой ткани и сшито кое-как. Впрочем, в том магазинчике все товары были не лучшего качества.
Но факт остается фактом — в этом магазине было желтое платье в лиловых ирисах, и похоже на то, что это платье пропало при ограблении магазина…
Может, Петька Лебедкин все же прав и у них орудует серийный маньяк? И их со дня на день ждет еще один труп?
Выйдя из здания полиции, Валерий Маринетти позвонил невзрачной женщине, которая отвечала за организацию встреч или, как он называл, «погружений». Кстати, удачная мысль, подходящее слово он в свое время подобрал.
Но сегодня он отменит действо. Не то чтобы не успеет добраться, времени хватит, просто очень уж вымотал его этот допрос в полиции. Нужно успокоиться, побыть одному, в тишине…
Тщательно соблюдая правила, он доехал до своего дома. Дом был новый, квартира, которую он снимал, удобная, просторная. Он любил простор. И чтобы мебели мало, ничего лишнего. Никогда не обрастал барахлом, для этого постановил для себя менять жилье раз в полгода. Очень удобно, всегда можно найти съемную квартиру по своему вкусу, деньги не имеют значения.
Выруливая на парковку перед домом, Валерий усмехнулся про себя. Не для того ли он убедил себя, что нужно менять квартиры почаще, чтобы не проведали о его жилье все эти Маши, Даши, Кати, которые ходят к нему на «погружения»?
Унылые, невзрачные женщины, обиженные судьбой, страдающие от одиночества. Некоторые из них замужем за такими же унылыми, неспособными ни на что мужчинами, которым обрыдло все на свете, которые спасаются водкой или рыбалкой.
Его контингент — все эти женщины, умирающие от тоски без любви и ласки. И он дает им, если не счастье, то надежду на счастье в будущем. Надежда — великая вещь, без нее жить нельзя.
И все они послушны примитивному внушению, ведут себя предсказуемо, но изредка одна-две влюбляются в него. Такие уж издержки работы. И это тоже предсказуемо, надо просто
