Красивая женщина умирает дважды - Анна и Сергей Литвиновы
– Да, грешен. Старый извращенец. Но что я могу поделать, если у меня только на беременных «встает»? Раньше со всякими мог, а к старости потенция снизилась – и началось. Сначала пытался с теми, кто реально в положении. Одиноких среди них немало. Но быстро понял: проблем больше, чем удовольствия. Когда женщина пополнения ждет, у нее инстинкты особые. Расслабиться не может, все мысли, как бы ребенку вред не нанести. Но мне и не обязательно, чтобы по-настоящему беременная была. Перешел на обычных. Стал просить подушку подкладывать под платье. Тоже не то. Не понимают. Не хотят. Придурком старым называют. Потому и стал посещать бордель. Здесь, если заплатишь, сделают что угодно. Гюльджан меня устраивала. Послушная, добрая, ласковая. Мы с ней такие спектакли разыгрывали! Так что когда действительно забеременела, подумал: может, судьба? И предложил сделку. Снимаю ей жилье, оплачиваю врачей, расходы – а она со мной спит. Только со мной одним. Гюльджан согласилась. Разве не логично?
– У вас ведь собственных пять квартир. Почему к себе было не позвать?
– Оно мне надо? Такую только приблизь к себе – хлопот потом не оберешься. Я и на съемной-то с ней хлебнул. Женщины, особенно ее профессии, – известные хищницы. Всего недели три и побыла милой, благодарной, нежной. Но к хорошему быстро привыкла, обжилась и начала мне голову морочить. Вдруг приперло ей: женись. А оно мне зачем надо – на узбечке, с ребенком неизвестно от кого? Я отказался. Тогда у нее другая идея, еще хлеще. Деньги, говорит, давай за каждый секс. Послал – и так все прихоти выполняю. А она имела наглость заявить: «Ну, значит, знай: ты у меня будешь не единственный». Тут чаша терпения переполнилась. Пусть живет дальше сама по собственным принципам проститутки.
Швырев уверял: поссорились они с Гюльджан три дня назад. Тем же вечером он снова пришел в бордель. В ночь убийства тоже находился там.
Видеокамера на входе его слова подтверждала. Хозяйка заведения Николь Гринина уверяла:
– Никуда не выходил. Сначала с Лейлой провел три часа, потом в общей гостиной сидел, чаи с ним гоняли, спиртного-то он не пьет. Ушел часа в четыре утра.
Вроде бы непричастен. Фургатову убили между полуночью и двумя часами ночи.
Но все равно чрезвычайно странно. Особенно в свете того, что Гюльджан у него на содержании состояла. И за несколько дней до ее смерти они расстались.
Да и во время предыдущего убийства он находился совсем рядом с местом преступления.
* * *
Теперь от разговоров про маньяка никуда было не деться.
В Москве нарастала паника, беременные женщины завалили оперативные службы звонками: то курьер не так посмотрел, то подозрительный мужчина в магазине помог картошку переложить из тележки на кассу, а потом шел следом целый квартал.
Кременская испугалась, видать, крепко – на опасное поле по-прежнему не вступала, – но и без нее хватало желающих. Прочие средства массовой информации активно драли глотку: «Беременные, спасайтесь!»
В Олонецкий парк шустрая молодежь немедленно начала водить платные экскурсии.
Адвокат Юрия Стокусова торжествовал и требовал немедленно освободить своего подзащитного.
Обыватели были уверены: обеих беременных убил один и тот же человек.
Но сам Савельев в этом сильно сомневался.
Марии Рыжкиной нанесли двадцать один удар. Причем первый из них, в сонную артерию, вероятно, оказался смертельным. Эксперты считали: действовал человек уверенный, физически сильный, не исключено, что охотник. Никаких зацепок на месте преступления не осталось – даже следы тщательно разметены вплоть до аллеи, где отпечатков уже тысячи.
Сожитель Марии, хотя активно отпирался, под этот образ подходил. Парень крепкий. И тюремный опыт имел – знал, как избавляться от улик. Но сейчас он находился в следственном изоляторе, так что второе преступление точно не совершал. По крайней мере, своими руками.
Тело Гюльджан тоже оказалось искромсано, но били ее по-иному. Как-то лихорадочно, неуверенно. Преступник, похоже, пытался попасть в сердце, но ни один из пяти нанесенных в район грудной клетки ударов не оказался смертельным. Умерла она в итоге от многочисленных разрывов внутренних органов и потери крови. Женщина активно сопротивлялась – под ногтями частицы кожи. Да и вообще, в отличие от первого эпизода, преступник хорошо наследил. Ночью шел сильный снег, но один отпечаток окровавленной обуви отчетливо сохранился – мужской ботинок сорокового размера. Также вблизи от места обнаружения тела нашли окурок – хотя Гюльджан никотин не употребляла. На ее шее проступали синяки, и перчаток на руках изверга не имелось – так что «пальчики» в распоряжении следствия тоже имелись. Как и группа крови – ее определили по остаткам слюны на «бычке». Правда, ни в одной картотеке их не нашлось.
Георгий Швырев безропотно согласился сдать генетический материал на анализ и предсказуемо оказалось: убивал не он.
Следствие активно отрабатывало связи погибшей Гюльджан.
«Девочки» из заведения Николь в один голос утверждали – с Фургатовой они отношений не поддерживали: «Она вообще нелюдимая была, даже когда работала у нас».
Квартирный хозяин упомянул соседку – та вроде бы видела, как Гюльджан однажды ночью садилась в машину. Но сведения выдала скудные:
– Импортная какая-то. Черная.
– А номер?
– Как я разгляжу – с третьего-то этажа? Видела только, что парень за рулем сидел.
Квартиру, где проживала покойная, тщательно осмотрели. Отпечатки – только самой Гюльджан, Швырева и квартирного хозяина. Соседка (проживала она на той же лестничной площадке) утверждала: всегда прислушивалась, что у жилички происходит. Посторонних та домой не водила.
Личных вещей оказалось негусто. Два платья, белье, недорогие предметы гигиены. Никаких дневников или иных записей.
Но под матрасом нашли приличную сумму денег – больше ста тысяч, в основном, некрупными купюрами. И другая странность. Личного имущества у Гюльджан минимально. Однако в квартире обнаружилось еще кое-что (хозяин от вещей открестился). Старомодное золотое кольцо с рубином. Женская шуба пятьдесят шестого размера (миниатюрная Фургатова в ней бы утонула). Новенький видеорегистратор (хотя авто Гюльджан не водила).
А вот мобильный телефон погибшей обнаружить не удалось – как и в случае с «новогодним» убийством.
Георгий Швырев назвал частную клинику, где Гюльджан наблюдалась по поводу беременности. Заведение оказалось простецким, принимало в основном иммигрантов, специализировалось на абортах. Лечащий врач Фургатову вспомнил:
– Ну, да. Беременность двадцать две недели. Протекала без особенностей. Женщина ответственная. Хотя ребенка из роддома забирать не собиралась, все лекарства по назначению принимала, витамины пила. С кем приходила? Мужчина такой… уже в возрасте. А последние два раза одна.
– Может, кто-нибудь в коридоре ждал?
– Не знаю.
Впрочем, администраторы уверяли: Гюльджан на прием являлась самостоятельно. Один раз
