Знак Десяти - Хосе Карлос Сомоса
Дойл снова вмешался, но на сей раз не так энергично:
– А как же пророческие сны его преподобия? Как вы их объясните, сэр Оуэн?
– Пророческие – это слишком громко сказано, молодой человек. – Сэр Оуэн посасывал свою трубочку. – Да, в первых двух сновидениях содержалась некая информация. Но сколько ее и какова степень ее достоверности? «Союз Десяти», мистер Игрек… Подумайте вот о чем: есть вещи, о которых мы слышим в первый раз, но у нас возникает ложное впечатление, что мы слышали о них и прежде. Я называю это «феноменом будущей памяти». Что касается двух других сновидений, его преподобие мог порезаться ножом, что совпало с его кровотечением из носа. В четвертом сне нигде не уточняется, какое несчастье должно произойти. Мертвый кролик? Да неужели это имеет прямое отношение к его преподобию? Вы не задавались вопросом: а вдруг кролик уже был мертв и валялся на той улице, что вполне вероятно, а карета просто переехала тушку? – В голосе сэра Оуэна слышалось даже сожаление, как будто он сам отстаивал теорию, которую теперь вынужден отмести. – Мне очень жаль. У нас до сих пор нет ничего, кроме четырех довольно расплывчатых кошмарных снов и нескольких совпадений…
– Пяти, – уточнил мистер Икс.
– Вы сказали «пяти»?
– Сегодня ночью преподобному приснился очередной кошмар, первый за время его пребывания в Кларендоне и не такой «расплывчатый», как предыдущие. Ваше преподобие, почему бы вам его не пересказать?
Кэрролл, погруженный в кресло и в свои мысли, медленно распрямился:
– Да, действительно, я снова видел сон… – Он был бледен.
– И что ты «напророчил» на сей раз, Чарльз? – Ни от кого не укрылся сарказм, прозвучавший в вопросе сэра Оуэна.
– То, что я видел, до сих пор не сбылось.
– И что же это?
Кэрролл опасливо покосился на часы:
– Кто-то здесь умрет этой ночью, когда эти часы остановятся.
4
Я поднесла руку ко рту.
Квикеринг застыл, не успев поджечь новую сигару.
Сэр Оуэн разом лишился всей своей иронии.
– Умрет? – переспросил он. – Здесь? Один из нас?
– Я не знаю, – отозвался Кэрролл. – Я могу лишь рассказать вам свой сон.
Сэр Оуэн ответствовал легким кивком. Кэрролл был похож на человека, который заходит в незнакомый водоем и пытается на глаз определить глубину.
– Думаю, вам всем – по крайней мере, большинству из вас – известно, откуда ко мне пришло вдохновение для моей «Алисы в Стране чудес»… Сегодня ночью мне снова приснилась та прогулка. Лодка на Темзе, девочки… А потом я видел только Алису Лидделл, но вскоре мы погрузились в туман, и она тоже исчезла… Вместо нее возник этот человек в цилиндре… Сложно описать. Теперь он был совсем близко. Он как будто… как будто становился все более реальным. И он сказал мне: «Я расскажу вам, что будет дальше. Это будет забавно, потому что вы сами знаете все, как будто вы это написали… Но на сей раз вы не будете автором… Автором с этого момента буду я…» И он показал мне часы. Те самые часы, которые сейчас перед вами, часы, которые доктор Понсонби установил в моей комнате. Я слышал тиканье. А фигура в цилиндре добавила: «Ваше преподобие, эти часы отмеряют время, которое осталось вам и вашим друзьям… Когда завтра вечером часы остановятся, в Кларендоне кто-то умрет».
Я видела их всех. Лицо каждого из них. Как они слушали рассказ Кэрролла.
Сэр Оуэн был бледен и напряжен.
Квикеринг щурился, держа сигару в зубах.
Брови Понсонби задрались к самой лысине.
Уидон утирал свою – как известно, тоже лысую – макушку.
Джимми в волнении подался вперед.
Дойл сильно хмурился.
Мистер Икс ничуть не переменился.
Но у меня не было зеркала, чтобы увидеть саму себя: читатель волен придать моему лицу выражение на свой вкус.
И вот когда Кэрролл произнес свою последнюю фразу, мы перестали смотреть на него и все как один посмотрели на часы.
Их «тик-так» превратилось в ТИК-ТАК.
5
После пяти ТИК-ТАКОВ сэр Оуэн взял ситуацию под контроль:
– Я тоже выступлю с пророчеством: если бы это был мистический роман, я бы не посулил автору коммерческого успеха. Чарльз, ты преподаватель математики, и мы с тобой уже давно знакомы… Ты человек логичный и здравомыслящий… Пожалуйста, признайся нам, что ты во все это не веришь, правильно? В чем тебя убедили эти господа?
– Я сам себя убедил, Оуэн. Я вызвал тебя, чтобы ты мне помог.
– Чарльз, я тебя не виню и уверяю, что сделаю все возможное, чтобы тебе помочь. Но, видишь ли, моя помощь должна начаться с совета: не поддавайся суевериям. Тобой завладела писательская составляющая твоей личности. Определенно эти часы, ход которых для тебя был в новинку, сделались частью твоего сновидения… Вы что-то хотели сказать, доктор Понсонби?
Понсонби, как школьник, тянул руку.
– Ваша светлость, позвольте вставить слово скромному врачу и почитателю вашего таланта.
– Пожалуйста, доктор, не нужно мне льстить. Я убежден, что случаи, с которыми доводилось сталкиваться вам, только подтвердят то, что я пытаюсь объяснить…
– Нет, сэр Оуэн… я совсем о другом. Я хочу сказать, ваша светлость, что эти часы – швейцарские. Я не утверждаю, что совсем швейцарские, но все-таки достаточно швейцарские. Мы в Кларендоне стараемся приобретать все самое лучшее. Мистер Уидон, здесь присутствующий, ознакомил меня с каталогом, и я выбрал самое лучшее и самое дорогое изделие. Ну, быть может, не самое дорогое и не самое лучшее, но одно из самых лучших и самых дорогих…
– Да, господа, это определенно качественные часы, – подтвердил Уидон.
– Мы не останавливаемся перед расходами, когда речь идет о том, чтобы наши пациенты чувствовали, что их окружает истинная роскошь. Не хочу сказать, что мы вообще не останавливаемся, но мы стараемся не мелочиться. Эти часы – изделие старой фирмы с хорошей репутацией. И я не уверен, что при надлежащем обращении они вообще остановятся. Я не говорю «никогда», но готов сказать «скорее всего».
Все замолчали. Сэр Оуэн не отводил глаз от Понсонби.
– Остановятся эти проклятые часы или нет… – неуверенно пробормотал сэр Оуэн, как будто все вокруг него разом сошли с ума, – это обстоятельство никак не может повлиять на чью-либо смерть. Да, джентльмены, совпадения существуют, но они ничего не значат.
– Не соглашусь с вами, сэр Оуэн, – ответил мистер Икс. – Я расскажу вам поучительную историю. В одном из заведений, где мне довелось проживать, один пансионер рассказал мне о происшествии с его маленькой дочерью. Однажды девочка громко закричала. Она была на чердаке. На шум
