Красивый, загадочный, опасный сосед - Елена Асланова
Нина Евгеньевна стала переводить встревоженный и удивленный взгляд с Оливии на пошатывающуюся Вику.
— Она что, не знает? — спросила Вика у Оливии и, встретившись с сердитым лицом сестры, неожиданно для всех расхохоталась истерическим голосом, в котором проскользнули злые нотки.
Не устояв на ногах, Вика уперлась об стену и сползла на пол. Оливия ощущала на себе растерянный взгляд матери и возненавидела свою сестру, которая продолжала смеяться смехом душевно больного человека. Она прикрыла глаза и еще раз приготовилась к непростому разговору. Этот момент Оливия откладывала почти пять с половиной лет.
— Скажи, что эта неправда, — растерянно прошептала Нина Евгеньевна, обращаясь к Оливии.
Оливия посмотрела на маму и возненавидела теперь и себя за то, что не сказала ей об этом с самого начала. Женщина ждала объяснения. Истерический смех Вики почти прекратился. Она снова попыталась встать и, на удивление, сумела это сделать.
— Мама, Вика собиралась оставить Алису в роддоме, — начала она, вообще не зная, с чего именно нужно начать. — Я узнала об этом, когда приходила к ней и уговорила не делать этого и…отдать ребенка мне.
— Ничего не понимаю, — шепнула мама и бросила быстрый взгляд на Вику.
Та стояла на ногах и, сложив руки на груди, пыталась изобразить серьезного и трезвого человека. Плохо получалось. Количество выпитого спиртного диктовало свои правила.
— Мы еле-еле подкупили врача, и она вписала мое имя в документы, — продолжила Оливия, видя, что мама молчит. — Медицинской карточки никогда не было, потому что Вика не состояла на учете в женской консультации, но во время беременности проходила Узи несколько раз, — она замолчала, собираясь с мыслями. — Отсутствие карточки с именем врача в нашем случае оказался огромным плюсом, иначе сложно было бы сделать такое. Таким образом Алиса стала моей дочерью, и я приехала вместе с ней сюда. Отчество «Александровна» я тоже придумала. А дальше… ты все знаешь, потому что помогала мне во всем, — она снова замолчала. — Несмотря на то, что не я родила ее, Алиса твоя законная внучка. В этом никогда не сомневайся. Для тебя ничего не изменилось. Повторяю, Алиса все также твоя внучка.
— И моя законная дочь, — резко вставила Вика.
— Забудь об этом, — спокойно произнесла Оливия, даже не посмотрев в ее сторону.
— Это невозможно, — прошептала Нина Евгеньевна, приложив обе руки к груди. — Такого не бывает… Это просто… бред…это
— Жизнь — загадка, которую надо принять, и, — икнула Вика, пошатнулась и нахмурила идеальной формы брови, — бл*дь, дальше х*й вспомнишь, но там, в статусе, что-то красивое было написано…не помню.
Нина Евгеньевна в ужасе закрыла пол лица руками. Наступила тишина. Оливия покачала головой и сложила руки на груди. Вика все еще пыталась вспомнить цитату из соцсетей. Тишина начала затягиваться и Оливия, решив, что продолжит разговор с мамой утром, собралась пойти к дочери, но вздрогнула от испуга.
— Вы! Две дуры!!! Как вы сумели такое провернуть?! — взревела женщина после того, как ее шок прошел. — Так я вас воспитывала?! Подкупить врача! Поглядеть бы на этого врача! Меня обмануть!
— Мам, Алиса могла бы оказаться в детском доме или в чужой семье, если бы ее удочерили, — продолжила Оливия, не обращая внимания на Вику, которая шагнула в сторону матери. — Мы бы потеряли связь с нею. Ее место здесь, с нами и она нам родная, несмотря ни на что. Мама, это самое главное. Ты главное не волнуйся, потому что этот факт ты не изменишь. Ничего страшного не произошло. Все живы и здоровы.
Нина Евгеньевна с неприкрытой яростью взглянула на приблизившуюся Вику и, не удержавшись, с размаху ударила ее по щеке. Та практически отлетела в сторону и опять приземлилась на пол. Короткое платье задралось и обнажило ее трусы. На бедре показалась татуировка в виде цветка, а на пояснице в виде — бабочки. Их, в знак протеста, она сделала сразу же, как только приехала в Москву. Оливия не ожидала, что мама способна на рукоприкладство. Она ни разу ни на одну из них не поднимала руку.
— Я Алису никому не отдам и не знаю, с чего вдруг она решила, что может забрать мою дочь, — уверенным голосом произнесла Оливия, глядя на засыпающую Вику.
Нина Евгеньевна на непослушных ногах побрела на кухню за своим пузырьком. Ее руки тряслись, впрочем, как и почти все тело. Пузырек с лекарством бился об край стакана, пока она отсчитала успокоительные капли. Вика так и заснула на полу. Оливия вошла на кухню, когда мама мыла стакан. Не в ее правилах было оставлять грязную посуду на столе, даже при подобных обстоятельствах.
— Мам?
— Я подозревала об этом, — горько усмехнулась она. — Я подозревала, но боялась спросить тебя. Ты не была похожа на родившую женщину. Алисе тогда было две недели… Господи…Мне до сих пор в это не верится, — произнесла женщина глядя на заснувшую Вику. — Такое можно только по телевизору услышать…
— Мам, это неважно.
— С какой легкостью ты это говоришь…
— Мам…
— Ты же поехала в Москву учиться, — голос женщины снова задрожал, и к глазам подступили слезы. — А на самом деле…
— Мама, я не смогла поступить иначе. Я видела, как рос живот Вики и…
— Почему она захотела оставить Алису в роддоме?
— Потому что ребенок помешал бы ей продолжить учебу, сделать карьеру и найти богатого жениха, — последние слова она почти выплюнула. — Алиса никак не вписывалась в ее планы. Да и к тому же она не готова была стать матерью, как и я, — сказала Оливия. — Мам, перед тем, как попросить Алису, я ее уговаривала оставить ребенка и обещала бросить учебу, устроиться на работу и помогать ей, но она наотрез отказалась. Вика хотела прервать беременность, но сроки уже не позволяли, и ей ничего другого не оставалась, как родить.
— Ты пожертвовала своим образованием ради племянницы…
— Дочери, — поправила она маму и села на стул. — И до сих пор не жалею об этом. Я поступила правильно и это не обсуждается.
Оливия слабо улыбнулась, когда почувствовала на душе долгожданный покой и встретилась с понимающим взглядом матери. Да, она не смогла получить образование, но получила более ценное и любимое.
— Дочери, — согласилась женщина. — Кто отец Алисы?
— Понятия не имею. Это надо спросить у Вики, — ответила Оливия.
Они повернулись на звук доносившегося из зала храпа.
— Сейчас уже половина первого. Иди спать. Завтра утром я задам ей хорошую трепку! — строго сказала Нина Евгеньевна.
— Мам, твоя волшебная трепка ситуации не поможет,
