Ящик Пандоры (СИ) - Райс Луанн

— Прекрати сейчас же, — потребовал Александр. Он отпустил руку Эмили и подошел к брату.

— Клэр любила тратить папины деньги, — продолжил Форд. — Я не хотел причинять ей вред из-за этого, это просто факт. Сидела тут и распивала дорогое розовое вино со Слоан. Она была так называемой художницей, но сколько она могла заработать на той фигне, которую делала? Салли была полной противоположностью и никогда ничего не брала у Дэна — она была успешной деловой женщиной. Как можно не восхищаться ею?

— Это событие стало для Форда травмирующим, — сказал Александр. — Вся семья сходит с ума по Клэр. Что бы он там ни говорил, Форд тоже переживает. А тут еще Салли. Вы должны его понять, детектив. Наша мать бросила нас, когда мы были маленькими, и с тех пор все шло не так, как надо.

— Печальные мальчики, потерянные близнецы, — обнимая Александра, произнесла Эмили.

— Печальные, но не потерянные, — поправил Александр, глядя через ее плечо на Форда.

— Морально изуродованные, а не печальные, — вставил Форд. — Я ухожу отсюда.

— Лучше не садись за руль, — попросил Конор.

— Не переживайте. Я пойду в свою старую комнату. Теперь, когда Клэр здесь нет, я не получу втык за то, что сплю там. Как вы думаете, почему мы живем в получасе езды отсюда, в доме Эмили? Потому что Клэр не хотела видеть нас здесь. — Шатаясь, Форд вышел из студии.

«Не хотела. Опять прошедшее время», — подумал Конор. Как будто Форд знал, что Клэр не вернется.

Александр шагнул к двери, собираясь последовать за братом, затем повернулся и посмотрел на Конора.

— Он не это имел в виду.

— Что именно? — спросил Конор.

— Как будто он рад, что Клэр нет, — ответил Александр.

— Он такого не говорил! — возразила Эмили.

— Знаю, но вся семья находится под следствием. Я прав, детектив? — спросил Александр. — Главным образом Форд?

— Мы должны отработать каждую зацепку, — ответил Конор.

— Послушайте, — сказал Александр. — Мы сделаем все, чтобы помочь вам найти Клэр, даже Форд. Он просто слишком много выпил и расстроен из-за Салли, и он не в себе.

— Я понимаю, — ответил Конор. — Спасибо вам обоим, что уделили мне время. — Он кивнул Эмили. — Если кто-то из вас что-нибудь вспомнит, просто позвоните мне. Пожалуйста, передайте это и Форду тоже. — Он протянул свою визитку Александру, но тот отступил назад, вытянув руки по швам.

— Спасибо, но если мы что-то вспомним, то расскажем отцу, — произнес Александр, не улыбаясь. — Никто не хочет найти Клэр больше, чем он, а он — окружной прокурор.

— Так оно и есть, — согласился Конор.

— Знаете, он все время поддерживает полицию. Расследование в отношении моего брата может серьезно испортить его шансы.

— Ты говоришь о его шансах стать губернатором штата? — поинтересовался Конор.

— Да, — ответил Александр. — Мой отец — хороший человек. Лучший из всех. А у моего брата есть некоторые проблемы, но он никому не причинил бы вреда.

— Понятно, — ответил Конор.

«Странно», — подумал Конор, направляясь к своей машине. В словах Александра явно чувствовалась угроза в его сторону: «Если будете вести расследование относительно Форда, и, возможно, возможно, Гриффин не станет так активно поддерживать полицейских». Конор пропустил эту угрозу мимо ушей, но она показала ему, насколько Александр был предан своему брату.

Конор посмотрел на лес, который тянулся на восток от Катамаунт-Блафф. Многочисленные тропы были заросшими, но если Клэр увезли не на машине или лодке, то это был единственный другой возможный путь отхода. Сотни акров леса и болотистых земель, чтобы избавиться от тела. Тщательные поисковые работы ничего не дали, но Конор хотел сам пройти по тропе.

Он остановился на краю прибрежного леса. На юге располагались пролив Лонг-Айленд и длинная полоса песчаного пляжа с каменистыми бухтами. К северу от леса простиралось солончаковое болото, полное тростника, ручьев и шестов, поддерживающих гнезда эгретов. Конор бросил взгляд вниз на дорогу, ведущую в Катамаунт-Блафф, где пожилой седовласый мужчина в брюках цвета хаки и зеленой рубашке с длинными рукавами заметил Конора и вяло помахал ему рукой. Конор допрашивал Уэйда Локвуда только один раз, сразу после исчезновения Клэр. Но он узнал самого старшего жителя Катамаунт-Блафф и помахал в ответ.

Вглядываясь в чащу леса, Конор не видел никаких троп, только небольшие промежутки между деревьями. Были ли это следы оленя или отпечатки лап на песчаной земле? В любом случае, он собирался следовать по ним.

Конор не был большим любителем природы. Ему нравился берег, но главным образом с крыльца берегового бара. Иногда они с Кейт летали на Блок-Айленд, чтобы прогуляться по лощине Родмана. Его брат, Том, посвятил свою жизнь океану, а Кейт — небу, но Конор с тех пор, как стал полицейским, привык к шоссе, прибрежным городкам, городским и пригородным местам преступления. Он протиснулся между двумя соснами, вдохнул запах хвои и направился в темную неизвестность.

Глава 25

Клэр

Стоял солнечный день. Я старалась спать днем и бодрствовать ночью, когда было безопасно, но какой-то звук разбудил меня. Что-то пробиралось через кусты. Это было ругательство, человеческий голос? Я лежала неподвижно в спальном мешке, стряхнув с себя остатки безумных снов, и прислушалась.

Да, это был человек. Ни одно крупное животное не станет расхаживать по лесу в этот час, когда яркое солнце пробивается сквозь ветви деревьев и молодую листву. Вряд ли это был мой горный лев, и я почувствовала опасность в миллион раз большую, чем если бы это был он.

Я подумала: «Гриффин».

Хижина была скрыта в такой глуши и так потрясающе замаскирована покоробившимися досками и обвивающим стены диким виноградом, что мне хотелось надеяться, он никогда ее не заметит, как бы близко ни проходил.

Я попыталась сесть, но мои кости болели. Я почти ничего не ела с тех пор, как увидела горного льва, не потому что боялась его, а потому что жутко устала. Я собрала зеленые водоросли, «морской салат», чтобы поесть и приложить к своим ранам. В нем содержится альгинат, который способствует заживлению ран. Мой отец научил меня этому. Тысячелистник тоже помогал, я насобирала немного и смешала с водой, чтобы сделать примочку и наложить на самые большие порезы. Я думала, мне становится лучше, но это крайнее истощение заставляло думать, не попала ли в раны инфекция.

Слабость распространялась от порезов на моей коже в кровь, кости, мозг. Я приказывала себе пошевелить мускулом, но ничего не происходило. Я начала видеть горного льва, сидящего в углу хижины. По ночам в щелях в крыше, там, где обычно появлялась Полярная звезда, мне мерещились глаза горного льва. Но я чувствовала все то же спокойствие, что бы это значило? Мой отец был горным львом, а горный лев был моим отцом.

Звук приближающихся шагов становился громче. Ни одно животное не могло быть настолько неуклюжим, чтобы ломать ветки и расшвыривать листву. Я представила, как приближается Гриффин. Он был таким ловким в своей правовой сфере: ни одного неверного слова в кратких докладах, ни одной ошибки во время судебных заседаний. Но в лесу? Он любил воду, любил плавать на своей лодке, но ему не нравилось ходить в походы или гулять по лесу со мной.

Правда в ту ночь, двадцать пять лет назад, когда мы с ним встретились в бухте, менее чем в полумиле отсюда, он двигался по тропинке весьма складно, почти как камышовый кот. Но это была основная тропа, а не узкие, извилистые и едва заметные проложенные оленями тропки, которые пересекали лес и болото вокруг хижины.

У меня было видение о Гриффине на пляже и ночи звездопада. Я целовала его, чувствовала жар его рта. Он прижимался ко мне всем телом. Время ускользало в прошлое и возвращалось в настоящее.

Я подумала о любви, которая была у меня в детстве, о силе, которую она давала мне сейчас. И я вспомнила тот день, когда узнала о том, как жестокость в детстве может создать демона.