Росс МакДональд - Чёрные деньги
- Ничего.
- Но он должен был что-то сказать.
- Только то, что я не должна никого вызывать, - сказала она. - Еще он сказал, что рана несерьезная. Я поняла, что это не так, уже позднее.
- Как позднее?
- Я не знаю. Я была так расстроенна, и у нас не было часов. Я сидела и смотрела на него и увидела как жизнь уходит с его лица. Он не говорил со мной. Казалось, что он подвергся глубокому унижению. Когда я окончательно поняла, что он плох, я пошла к соседям и позвонила доктору Сильвестру. Она кивнула в сторону сидящего рядом с ней доктора.
- Почему вы не вызвали местного доктора?
- Я никого здесь не знаю.
- Почему не позвонили нам? - спросил Перлберг.
- Я боялась. Мой муж сказал, что для него это будет концом.
- Что он имел в виду?
- Я не знаю, но я боялась. Когда я позвонила, он тут же уехал.
Она закрыла лицо руками. Сильвестр убедил капитана закончить допрос и отпустить Джинни. Люди Перлберга сделали несколько снимков и соскребли кровь с паркета. Джинни осталась в большом гулком доме, а мы вместе с ней.
Она сказала, что хотела бы поехать домой к матери. Сильвестр сообщил ей о смерти матери. Казалось, она не поняла, потому что промолчала.
Я вызвался собрать некоторые ее вещи. Пока Сильвестр успокаивал ее в гостиной, я вошел в большую спальню на втором этаже. Кровать, являющаяся центром всего, была круглой, около девяти футов в диаметре. Я уже насмотрелся на эти королевских размеров кровати, похожие на алтари старых Богов. Кровать была не прибрана, и мятые простыни говорили о том, что здесь занимались любовью.
Чемоданы стояли на полу в шкафу под рядом пустых вешалок. Они были нераспакованными, за исключением тех, вещи из которых потребовались на ночь: ночная рубашка Джинни, щетка для волос, зубная щетка, косметика, бритва Мартеля, его пижама. Я быстро просмотрел его чемоданы. Большая часть его одежды была новой и хорошего качества, некоторые вещи с этикетками магазинов на Бонд-стрит. Помимо книги "Размышления" на французском, я не обнаружил ничего личного, и даже на этой книге на титульном листе не стояло фамилии.
Позднее, когда проезжали через бесконечные пригороды Монтевисты, я спросил Джинни, знала ли она, кем был ее муж. Сильвестр дал ей успокаивающего, и она сидела между нами, положив голову на его вытянутую руку. Потрясение от смерти Мартеля привело к тому, что она как бы впала в детство. Ее голос звучал полусонно:
- Он - Фрэнсис Мартель из Парижа, вы это знаете.
- Я думал, я знаю, Джинни. Но сегодня всплыло другое имя - Фелиц Сервантес.
- Я никогда не слышала об этом человеке.
- Вы встречали его, или он встречал вас на встрече членов кружка французского языка в доме профессора Таппинджера.
- Когда? Я бывала на дюжине таких встреч.
- Эта происходила семь лет назад в сентябре. Фрэнсис Мартель выступал там под именем Сервантес. Миссис Таппинджер узнала его фотографию.
- Могу я ее посмотреть?
Я перебрался в ряд с медленным движением и достал фото из кармана пиджака. Она взяла карточку. Затем какое-то время молчала. Мы оттеснили полуденное движение на трассе к левой стороне. Водители осуждающе посматривали: мы мешали движению.
- Это действительно Фрэнсис стоит у стены?
- Я почти уверен, что он. Вы его знали в те дни?
- Нет, а могла ли?
- Он вас знал. Он сказал своей домохозяйке, что он собирается однажды разбогатеть, вернуться и жениться на вас.
- Но это смешно.
- Не очень. Так это и произошло!
Сильвестр, молчавший всю дорогу, прорычал что-то на меня, вроде того, чтобы я заткнулся.
Джинни в задумчивости свесила голову над снимком.
- Если это Фрэнсис, что он делает с Кетчелами?
- Вы их знаете?
- Однажды встретила.
- Когда?
- В сентябре, семь лет назад. Мой отец взял меня на обед с ними. Это было как раз перед его смертью.
Сильвестр рычал на меня:
- Хватит этого, Арчер. Сейчас не время, чтобы рыться во взрывчатом материале.
- К сожалению, я имею только это время. - Я обратился к девушке: - Вы не возражаете продолжать беседовать со мной об этом?
- Нет, если это поможет. - Она ухитрилась выдавить болезненную улыбку.
- О'кей. Что-нибудь произошло во время этого обеда с Кетчелами?
- Ничего особенного. Мы что-то ели во дворике его коттеджа. Я пыталась заговорить с миссис Кетчел. Она местная девушка, как она сказала, но это было единственно общее между нами. Она сразу же возненавидела меня.
- Почему?
- Потому что я понравилась мистеру Кетчелу. Он хотел что-то сделать для меня, помочь с образованием и тому подобное.
Ее голос звучал безжизненно.
- Ваш отец знал об этом?
- Да, это и было целью обеда. Рой был очень наивен, пытаясь использовать кого-то. Он думал, что может использовать людей, и они помогут ему, а самому нечем было платить.
- Использовать для чего? - спросил я.
- Рой был должен Кетчелу деньги. Рой был хороший человек, но к тому времени он должен был всем. Я не могла ему помочь. Ничего не вышло бы хорошего, если бы был принят план Кетчела. Мистер Кетчел относится к разряду людей, которые берут все и ничего не дают. Я сказала об этом Рою.
- А что это был за план?
- Все было очень неопределенно. Но мистер Кетчел предложил послать меня в школу в Европу.
- И ваш отец пошел на это?
- Не совсем. Он просто хотел, чтобы я подмаслила немного Кетчела. Но мистер Кетчел хотел иметь все. Люди хотят все получить, когда они бояться, что умирают.
Девушка меня удивила. Я напомнил себе, что она не девочка, а женщина с коротким и трагическим замужеством, ставшим уже прошлым. У нее было долгое и тоже трагическое детство. Ее голос заметно изменился, будто она перешла из поры юности в средний взраст. Это, когда она стала звать отца Роем.
- Вы часто встречались с Кетчпелом?
- Я разговаривала с ним только раз. Он заметил меня в клубе.
- Вы сказали, что обед с ним состоялся незадолго до того, как умер ваш отец, на той же неделе?
- В тот же самый день, - сказала она. - Это был последний день, когда я видела Роя живым. Мать послала меня тогда поискать его в ту ночь.
- Где?
- Внизу не побережье и в клубе. Питер Джемисон был чать времени со мной. Он пошел в коттедж к Кетчелам, я не хотела, но их там не было. Во всяком случае, на стук они не отвечали.
- Вы не думаете, что Кетчел и ваш отец поссорились из-за вас?
- Я не знаю. Возможно, - она продолжала тем же безжизненным голосом. - Мне так хотелось, чтобы я родилась без носа или с одним глазом.
Мне не требовалось спрашивать Джинни, что она имела в виду. Я знал много девушек, к которым настойчиво приставали мужчины.
- Вы не подозреваете, Джинни, что Кетчел убил вашего отца?
- Я не знаю. Мама так думала.
Сильвестр застонал:
- Я не вижу смысла копаться в прошлом.
- Дело в том, что это связано с нынешней ситуацией, доктор. Вы не хотите видеть связь, потому что сами являетесь частью той цепи, которая связывает причину и следствие.
- Мы должны снова заниматься всем этим?
- Пожалуйста, - Джинни скривила лицо и замотала головой. Пожалуйста, не препирайтесь из-за меня. Все почему-то всегда ссорились из-за меня.
Мы оба выразили сожаление. Немного спустя она спросила меня потеплевшим голосом:
- Вы тоже подозреваете, что мистер Кетчел убил моего мужа?
- Он - главный подозреваемый. Я не считаю, что он сделал это лично. Похоже, что он использовал для этого наемного убийцу.
- Но почему?
- Я не могу углубляться во все обстоятельства. Семь лет назад ваш муж покинул Монтевисту вместе с Кетчелом. Очевидно, Кетчел послал его в школу во Франции.
- Взамен меня?
- Едва ли. Но я уверен, что Кетчел имел свои виды на Фрэнсиса.
Она оскорбилась.
- Фрэнсис не такой человек.
- Я не имею в виду секс. Я думаю, он использовал вашего мужа в сфере бизнеса.
- Какого бизнеса?
- Он крупный заправила игорного бизнеса. Фрэнсис никогда не говорил об этом?
- Нет, никогда.
- И не упоминал о Лео Спилмене? Это настоящее имя Кетчела.
- Нет.
- О чем вы и Фрэнсис всегда говорили?
- О поэзии, философии большей частью. Я узнавала так много от Фрэнсиса.
- Ни о чем реальном?
Она ответила мученическим голосом:
- Почему все реальное всегда так ужасно и безобразно?
Она ощущала боль теперь, думал я, жестокую боль. Она возвращалась в Монтевисту вдовой после трехдневного замужества.
Следовало сойти с трассы. Я видел вдали огни Монтевисты: деревья как зеленый лес столпились на горизонте. Боковая дорога вытянулась стрелой в сторону моря.
Мои мысли вертелись вокруг Фрэнсиса Мартеля. Он вел свой "бентли" по этой дороге пару месяцев назад, по дороге своих семилетних мечтаний. Вся энергия, породившая мечты и претворившая их в реальность в короткое время, куда-то ушла. Даже Джинни, сидевшая рядом со мной, стала похожей на вялую куклу, будто часть ее умерла вместе с мечтателем. Она не сказала ни слова, пока мы не подъехали к дому ее матери.
