Льюэс Пэрдью - Наследие да Винчи
Тот растянул губы в тонкой улыбке:
— Не думал, что вы вспомните.
— А как же? Когда это было? — Кингзбери замолчал и задумчиво пожевал губы. — Пять лет назад, когда вы с вашим боссом затащили меня против моей воли в свое маленькое воровское логово. Бременскую Легацию. — Последние слова он произнес с подчеркнутой иронией.
— Я думаю, это нечестно, Харрисон. — Ну вот опять, подумал Кингзбери: почему все так знакомо? — Ни разу не видел, чтобы выделали что-либо против своей воли, — продолжал Ларсен. — Хотя, видит бог, я часто пытался вас заставить.
Это правда, подумал Кингзбери. Он принял предложение присоединиться к Легации с серьезными оговорками — и только потому, что полагал, будто это поможет ему быть в курсе всего, что затевают враги. Уловка не сработала, и помимо нескольких прибыльных контрактов с японскими и европейскими властями от его вступления в Легацию было мало пользы. Испугавшись резких популистских взглядов Кингзбери, его исключили из внутреннего круга Легации. Он даже не понял, зачем его вообще туда позвали.
— Ну… да, — ответил он. — Но вряд ли мое членство в Легации связано с сегодняшними маневрами плаща и шпаги. — Кимболл поерзал в кресле, и Кингзбери нахмурился: у того под пиджаком в чехле висел какой-то нож. С каждой минутой все таинственнее, думал Кингзбери. Повисла многозначительная пауза.
— Мистер Ларсен, — наконец произнес Кингзбери. — Я понимаю, что мы собрались не фрески обсуждать. Мне надо управлять компанией. Давайте, пожалуйста, перейдем к делу. — Дело, как решил Кингзбери, заключается в том, что мне предложат слияние. Через секунду Кингзбери поймет, насколько он ошибся.
— Харрисон, это касается вашего… работника, — неприятным тоном сказал Ларсен, — мистера Вэнса Эриксона.
— Похоже, — вставил Кимболл, — он ведет себя слишком странно для геолога-разведчика. За последние недели он истратил довольно много денег, пробивая себе дорогу в круг знатоков да Винчи.
— Мне это отлично известно, мистер Кимболл. Вести дела, связанные с Леонардо, — его право, — отрезал Кингзбери.
— Но вам известно, что его преследовали… разные неприятности! — продолжал Кимболл. — И эти события вызывали не просто недовольство.
— Вэнс — необычный человек, — ровно ответил Кингзбери, — он, как и я, добился успеха в основном за счет того, что не позволяет себе опускаться в колею, где застряло большинство людей.
— Да? — Ларсен противно улыбнулся. — Вы считаете убийство подходящим способом вылезти из колеи?
Кингзбери дернулся, словно ему дали пощечину.
— Я не думаю, что…
— Убийство, Харрисон, убийство…
— Я вам не верю!
Кимболл наклонился и вручил Кингзбери сложенную газету. Это был свежий выпуск «Иль Джорно», привезенный из Милана; небольшая заметка была обведена ярким красным фломастером. Кингзбери взял газету. И через минуту вернул ее.
— Там не говорится, что Вэнса обвиняют в убийстве. Полиция Милана просто хочет задать ему несколько вопросов касательно смертей трех других экспертов по да Винчи, что вполне естественно. Вэнс был хорошо с ними знаком, и, возможно, его жизнь тоже в опасности.
Ларсен по-шакальи улыбнулся Кингзбери.
— Вы знали, что Вэнс участвовал в перестрелке, при которой погибло три человека? — Кингзбери покачал головой задумчиво и даже как-то виновато: а по какому делу звонил Вэнс? Ларсен тем временем продолжал: — Вы знали, что горничная погибла от взрыва бомбы, установленной в его номере? О том, что Вэнс посетил адвоката в Белладжио, после чего адвокат и священник были найдены мертвыми? Что горничная адвоката опознала Вэнса как убийцу? А также что Вэнс ворвался во дворец Каицци, а после того, как ушел, обнаружили, что граф застрелен?
— Что вы хотите сказать? — сердито ответил Кингзбери. — Что Вэнс виноват во всем этом? Да ладно, Ларсен, за кого вы меня принимаете?
Ларсен покачал головой, изображая печаль:
— Я ни за кого вас не принимаю, Харрисон. Это вы уже тридцать лет постоянно за кого-то принимаете меня.
Кингзбери пропустил колкость мимо ушей.
— Что вы хотите сказать, Ларсен? Прекратите пустословие и хоть раз выразите мысль прямо.
— Согласно некоторым источником, полиция Милана считает, что ваш мальчик замешан во всем этом. После перестрелки, в которой, кстати, погиб выделенный ему телохранитель, он сбежал из города. — С удовлетворением заметив тревогу на лице Кингзбери, он продолжал: — Позвольте мне рассказать кое-что, Кингзбери. Возможно, это приоткроет вам глаза.
Через час Харрисон Кингзбери вышел из комнаты, даже не взглянув на фреску да Винчи. Из его походки исчезла живость, в сердце образовалась бесконечная пустота. Единственная мысль Кингзбери: Он сделал это, Ларсен наконец сделал это. Человек, которого Кингзбери презирал, уничтожил его. Кингзбери унижен. Он сел за руль арендованного «мерседеса» и медленно поехал в Рим. Впервые в жизни он почувствовал себя стариком.
Глава 14
Ветерок из снов принес утро, летнее итальянское солнце медленно поднималось в небо, и нега испарялась быстрее росы.
Для Вэнса Эриксона утро наступило раньше, чем он это признал: из-за окон было слышно, как люди разговаривают, работают, живут. Звуки кружевом вплелись в сны, затем натянули тонкие нити реальности, и мягко вытащили Вэнса из дремы.
Он приоткрыл веки и заморгал, широко открывая глаза и пытаясь вспомнить, где находится. Он увидел лежащую рядом Сюзанну и недоумение сменилось облегчением. Теперь Вэнс понял, почему ночью его не посетил привычный кошмар.
Опершись на локоть, он принялся разглядывать лицо женщины: каштановые волосы горели красным цветом там, где утреннее солнце прорвалось сквозь шторы. Она легонько улыбалась во сне.
Вэнс действительно сказал, что любит ее? Неужели и она ответила, что его любит? Слишком невероятно, головой Вэнс ничего не понимал, но сердцем чувствовал. Я же не верю в любовь с первого взгляда… А потом он улыбнулся, вспомнив, что это была ненависть с первого взгляда… или? Да и важно ли? Время и множество завтрашних дней все объяснят.
Он встал и мягко прошел по комнате, позвонил из ванной и заказал завтрак. Он просто умирал с голода. Потом осторожно вернулся к кровати и посмотрел на Сюзанну. Та вдруг открыла глаза, прервав его задумчивость.
— Не надо делать такой удивленный вид, — сказала Сюзанна. — Это я должна испугаться. — Она оценивающе посмотрела на Вэнса. Он вдруг осознал, что на нем ничего нет. — Мама предупреждала меня насчет голых мужчин в гостиничных номерах, — сказала она, протягивая руку. — Велела ни за что их не отпускать. Иди сюда.
— Я только что заказал завтрак, — попытался возразить он.
— Обожаю холодную яичницу, — сказала Сюзанна и обвила руками его шею.
Сюзанна пила чай из тонкой фарфоровой чашки — завтрак в номер им все-таки принесли.
— У меня были такие плохие оценки в Сорбонне, — рассказывала она, — из-за того, что я разъезжала туда-сюда в поисках сюжета, за который меня бы взяли иностранным корреспондентом в «Нью-Йорк Тайме». Я была такой наивной! — Она рассмеялась. Вэнс смотрел на нее с восхищением.
— Как-то не верится мне в твою наивность, — сказал он и погладил ее по руке: они сидели рядышком на краю кровати. Сюзанна печально улыбнулась:
— Наверное, я стала мудрее после последней поездки в южный Ливан.
— Ты была в Ливане и вернулась оттуда живой? — недоверчиво спросил Вэнс.
— Да… трижды, — невозмутимо ответила она. — Но в последний раз было круто. Я пыталась взять интервью у одного из мусульманских лидеров и попала под минометный обстрел. Перепугалась до смерти. Вдруг захотелось работу поспокойней.
— Это в Ливане ты научилась стрелять?
Она кивнула. Больше Сюзанна не сказала ничего, и Вэнс решил не спрашивать. Они долго смотрели друг на друга. Потом Сюзанна взяла Вэнса за руку и мечтательно сжала ее.
— Ты сейчас далеко, — сказал он. — Где ты?
— В Саратоге. На вечеринке в Скидморе, где я впервые тебя увидела — где я заметила тебя.
— Ты тоже об этом вспоминала?
Она удивилась:
— И ты?
— Конечно. Каждый раз, когда ты пришпиливала меня своей статьей.
— Вэнс, — нежно сказала Сюзанна и положила голову ему на плечо. — Я была тогда глупой девчонкой. Я… — Она посмотрела на Вэнса. — Ты же знаешь, говорят, что любовь и ненависть — близкие чувства. Может, я влюбилась в тебя с первого взгляда, но начала ненавидеть, потому что не могла тебя заполучить.
— Могла. Она посмотрела на него с недоумением. — Та девушка была случайной знакомой, — объяснил Вэнс, — свидание вслепую. Я заметил тебя сразу, как только вошел в зал, но… я просто не мог оставить ее и подкатить к тебе. Хотя мне хотелось. Я думал, ты подойдешь и представишься. — Он погрузился в воспоминания — даже спустя столько времени они были отчетливы. — А ты не подошла, и весь вечер, каждый раз, когда я смотрел в твою сторону, ты была словно снежная королева.
