Андрей Воронин - Инструктор над законом
- Собственно, я хотела просто поговорить с вами, познакомиться...
- Прощупать, - подсказал Илларион. - Вы ведь явно что-то такое имеете в виду, нет?
- Давайте не будем торопиться. Скажите лучше, каким образом вы оказались на кордоне?
- Самым обычным - приехал поохотиться и отдохнуть.
- Это что, шутка?
- Это чистая правда. Я и в мыслях не держал - встревать во всю эту кашу. Может человек раз в жизни выехать поохотиться? А кой черт, извините, дернул вас затевать безобразие со стрельбой? Ведь это, наверняка, была ваша идея, не отпирайтесь.
- Моя. Только вот результатов она не дала, за исключением того, что теперь дорога на ту сторону мне заказана.
- А чего вы хотели?
- Какой вы быстрый... Впрочем, что там... Сказав "а", надо говорить "бэ". Я хотела захватить груз и продать его третьему лицу, в обход обычных каналов сбыта. Таким образом я одним махом обеспечила бы себя надолго.
- Как я понимаю, у вас ничего не вышло.
- Гуннар перехватил мою группу. Тех, кто был со мной, он просто перестрелял, а меня отправил с грузом дальше, пригрозив выдать Старику.
- Он отправил вас без сопровождения?
- Как же!.. Мой спутник вылез из машины в трех километрах от поворота к домику.
- А почему Гуннар все-таки решил использовать вас после того, что вы учинили с грузом?
- Я тренированный курьер. Профессионал, если хотите.
- И что теперь?
Она пристально посмотрела на него и отвернулась, в раздумье похлопывая себя веточкой по штанине.
- Что теперь... Мой ответ зависит от степени вашей лояльности по отношению к Старику и Плешивому...
- По-моему, с некоторых пор это взаимоисключающие понятия.
- Какие слова... Впрочем, да. Так за кого вы?
- А вы?
Она твердо посмотрела Иллариону в лицо и ответила:
- Я - за себя.
- Я тоже, - сказал Илларион и улыбнулся, чтобы хоть как-то снять возникшее напряжение. - Вот и славно. Итак, что могут предпринять в данной ситуации два независимо мыслящих человека? Ведь вы хотите что-то предпринять?
- Я все смотрю на вас и думаю, продадите вы меня или нет, - сказала Ирина.
- И что у вас придумывается?
- Получается, что это был бы с вашей стороны совершенно бессмысленный шаг. Ведь награда за мою голову вам все равно обещана.
- А вдруг Плешивый даст больше?
- Ну, для меня-то это безразлично. Так или иначе, мне до зарезу нужен кто-нибудь вроде вас.
- Романтическое путешествие? Кругосветный круиз? Создание полноценной ячейки общества?
Иными словами, зачем это я вам понадобился?
- Мне нужны большие деньги, - сказала она. - Я хочу бросить работу, осесть в каком-нибудь красивом месте и родить ребенка. Если вы сейчас засмеетесь, я это стерплю, потому что ваша реакция не имеет значения - вы мне нужны.
- Я весь внимание, - серьезно сказал Илларион. - Деньги - это вещь, особенно когда их много.
- В Рижском порту стоит одно судно.., точнее, это яхта океанского класса, под завязку набитая редкоземельными металлами. Она уже готова сняться с якоря, осталось погрузить только одну партию товара. Партия, как я поняла из сегодняшнего разговора с Гуннаром, ожидается большая. Соответственно, требуется мощное сопровождение на случай всяких непредвиденных осложнений...
- Это, видимо, я, - с гениальной прозорливостью сказал Илларион.
- Совершенно верно. Так вот, если бы кто-то сумел захватить эту яхту, он смог бы купить себе остров в тропиках и всю оставшуюся жизнь ходить нагишом с бокалом ледяного шампанского в руке.
- Звучит заманчиво. Захватить яхту - раз плюнуть, это не линкор, вот только в судовождении я полный профан.
- Для этого существует команда. Думаю, если их хорошенько попросить, они доставят нас куда надо.
- Значит, все-таки круиз, - Илларион мечтательно закатил глаза. Соленый ветер, звезды, общество прекрасной дамы.., ах, меланхолия! В общем, я согласен, - закончил он, резко переходя на деловой тон. - С вами исключительно приятно иметь дело. Остается только улучить момент и выпить на брудершафт.
- Я не против, - впервые за все время разговора улыбнулась она.
Глядя на эту улыбку, Забродов с некоторым изумлением почувствовал, что, несмотря ни на что, он тоже не против выпить с ней на брудершафт.
Очень не против.
***
- Ситуация критическая, - сказал Говорков.
Вид у него при этом был смущенный и как будто даже виноватый, но Старцев прекрасно знал, что это ровным счетом ничего не значит - внешний вид Тихаря никогда не имел ничего общего с его действительным настроением, словно у него разладилось внутри какое-то реле, синхронизирующее выражение лица с переживаемыми эмоциями. В другое время и при других обстоятельствах наблюдение за мимикой Олега Капитоновича могло бы доставить Старику ни с чем не сравнимое удовольствие.., но не сейчас.
Ибо ситуация и в самом деле была критической.
- Груз необходимо отправить в ближайшие дни, - продолжал между тем Тихарь. - Вы должны понимать, что вечно лежать на складе в Москве он не может - неровен час, случится что-нибудь непредвиденное... А тут такая, я бы сказал, дикая ситуация, на границе. Мы должны быть уверены в полной безопасности груза, и в то же время я вижу, что вы не в состоянии ее гарантировать. Как быть?
Квадрат, судя по всему, погиб, Ирма пропала вместе с грузом, проводник сгорел... Кто поведет машину в Ригу?
- Москвич, - сказал Сергей Иванович первое, что пришло ему в голову. До этого он не думал о Забродове как о возможной, кандидатуре на место курьера, просто этот тип и то, чем он сейчас, по идее, занимался, были единственным предметом, о котором он мог говорить и думать в последние сутки.
Теперь, когда слово было сказано, Сергей Иванович понял вдруг, что в этой идее есть зерно здравого смысла. - Москвич, - воодушевляясь, повторил он. - Мировой курьер. Справится.
- О ком это вы? - с оттенком заинтересованности прошелестел Тихарь.
Сергей Иванович с растущим воодушевлением рассказал Говоркову о Забродове, несколько даже сгустив краски и приукрасив события. Говорков выслушал и расплылся в неумелой улыбке, обнажив кривые желтые зубы. Старцев автоматически заулыбался в ответ, забыв, с кем имеет дело, и немедленно за это поплатился.
- Это наверняка эфэсбэшник, - все еще улыбаясь, произнес Говорков. Сергею Ивановичу показалось, что фраза эта состояла из одних шипящих звуков. - Разузнал все и уехал в Москву, а вы и уши развесили - ждете, когда он вам груз на тарелочке поднесет. Мой вам совет: сушите сухари. Старцев. На вашей должности глупость не просто непростительна - она смертельна.
- Да что это вы, право, Олег Капитонович, - пытаясь унять колотящееся сердце, проныл Старцев. - Что уж вы сразу - сухари... Даже если он и из этих - так что же, в ФСБ не люди, что ли?
Есть-пить им не надо? Такой случай подработать...
Взять хотя бы Квадрата...
- Квадрат был наш человек, - опустив книзу черепашью физиономию, едва слышно сказал Говорков. Теперь казалось, что он весело подмигивает, хотя весельем и не пахло. - Наш, понимаете?
Мы его знали сто лет, и все сто лет он был наш, с потрохами и служебным удостоверением в придачу.
А этот ваш... Забродов.., кто он? И вы хотите доверить ему такой груз?
- Ну, тогда я просто не знаю, - развел руками Старцев.
- А надо бы знать, - стеснительно заметил Говорков. - Кому же знать-то, как не вам? Сейчас ведь не только судьба груза, но и ваша судьба решается, Старцев.
Старцев побледнел. Как ни плохи были дела, такого оборота он все-таки не ожидал.
- Но позвольте, - пролепетал он, чувствуя, что лепечет, и ненавидя себя за этот лепет, но не в состоянии сменить тон. - Позвольте, Олег Капитонович, как же так? При чем же здесь я? В конце концов, и Квадрат, и Ирма были вашими людьми, и я не могу отвечать...
- Вот видите. Старцев, - с крокодильей усмешкой сказал Тихарь. От его стеснительности не осталось и следа. - Вы не можете отвечать. На вашем участке творится черт знает что, и вы мне говорите, что не можете за это отвечать! Эти ваши мифические автоматчики должны были быть остановлены и повернуты на сто восемьдесят градусов в тот самый момент, как перешагнули границу.
- Вообще-то, это работа пограничников, - возразил Сергей Иванович, чувствуя, как плывет под ногами еще утром казавшаяся такой твердой земля. Надежды, которые он возлагал на Забродова, теперь представлялись ему не более чем глупым барахтаньем, вроде детской попытки избежать наказания за разбитую чашку.
- Пограничники, если хотите, тоже часть вашей работы, - сказал Говорков. Теперь в его голосе и выражении лица не было и следа прежней робости и интеллигентной кротости - на Старцева смотрела морщинистая крокодилья морда, и огромные челюсти широко разевались, готовые сомкнуться и отхватить ему ноги, как говорится, по самые уши, - Я знаю, - продолжал Тихарь, - что у вас с ними налажен контакт, но этого мало. То, что они не мешают вам работать, - прекрасно, но нужно добиться, чтобы они работали сами! Вы с вашими людьми не в состоянии полностью подменить собой пограничную охрану, да это и не нужно. Пусть работают! Не хотят работать заставьте их!
