Владимир Таганцев - Золотое яблоко Фрейи
— Именно. А вы его исключаете из списка подозрений, он…
— Хаббард вне подозрений, он…
— Поставляет вам информацию, слышал. И это все?
— Нет, доктор, не все. Дело в том, что я знаю убийцу.
— Кто он, Арчер? Почему вы столь упорно замалчиваете главное?
— Доктор, я прошу вас потерпеть насколько часов. Вы все узнаете сами. Хотите же вы прекратить этот кошмарный сон?
Профессор недовольно буркнул:
— Да, потому и терплю ваши выходки.
— Тогда предоставьте мне карт-бланш в моих действиях.
— Ради Бога, если это поможет.
— Зря вы обижаетесь, в Хеллингтоне мы должны играть в одной команде. У меня есть к вам вопрос. — Арчер приоткрыл окно, закурил. — Вы как-то сказали, что все бумаги Элис Эдсон сведены в один том, который можно легко найти с помощью предметного указателя.
— И очень быстро. — Профессор тоже потянулся за сигаретой.
— Бумаги пронумерованы?
— Естественно, страница за страницей.
— Когда вы в последний раз видели этот том? Очень давно?
— Могу вас порадовать — меньше месяца назад. И насколько мне не изменяет память, все страницы были на месте.
— Память у вас отличная. Возникает вопрос: если листок с приглашением «Жду тебя там же. А.А.» не
изъят из книги, в коей целы все страницы, то как он оказался в руках мистера Копье?
— Что?! Том, да вы не забыли, как взламывали замки отверткой? Папке с приглашением больше ста лет! Листок готов рассыпаться в прах от старости. Кстати, он у вас с собой?
— Да. Вместе с папкой. Но вы правы — и папке, и листку лет сто пятьдесят — двести, не меньше. Профессор недоуменно взглянул на Арчера и коротко бросил:
— Идите вы к черту!
Он отвернулся и стал смотреть на унылый пейзаж за окном под сереющим предвечерним небом.
— Посылайте меня куда угодно, я все равно буду прав, если скажу, что за последние четыре дня вы по-лучили самую необычную корреспонденцию в жизни.
— Допустим. Вам-то что с этого?
— Ничего, я могу и замолчать. Еще не поздно по-вернуть обратно. Как, доставить вас прямо к дому? Там мы и расторгнем взаимные обязательства. Или все-таки играем в одной команде?
— Вы — мучитель и садист, Том! Но мой браунинг нам поможет.
— Вижу, он вам понравился, учитель. По окончании дела перепишите его на свое имя. Идет?
— Идет, Том, — улыбнулся профессор. — Мне бы вашу уверенность… Что вы хотели сказать про корреспонденцию?
— Мне будет легче говорить, если вы последовательно выпишите ее на листок.
— Прямо сейчас? — удивился Дэвис. — В машине?
— А кто вам мешает? Возьмите блокнот и ручку, я продиктую.
— Давайте. — Профессор достал блокнот. — Из-за тряски получится плохо.
— Это ерунда. Записывайте. Первое: пожелтевший листок с приглашением посетить библиотеку, подписанный инициалами «A.A.».
— Есть.
— Второе: коробочка с пеплом и запиской, грозящей смертью Джону Дэвису, как посягнувшему на нечто запретное.
— На их проклятую рукопись, Том.
— Очевидно. Третье: конверт, найденный среди ночи Сэмуэлом Френсисом на сиденье машины доктора Дэвиса. Содержимое конверта: туз пик, кусочек карты дама пик, чуть обгорелый валет треф.
— Обгорелый валет — это я, посягнувший на тайну тинктуры, чтоб им…
— Вы, док, — усмехнулся Арчер. — Не знаю, правда, насколько вас она интересовала. Четвертое: помятый ли-сток бумаги с предупреждением, написанным в деловой форме, но странным почерком. Записали?
— Да,
— Дайте мне вашу запись. Так… — Томас пробежал глазами текст. — Отлично. Нет, господа Созерцатели, не такие уж мы простецы!
— Вы уже сделали какие-то выводы?
— Да. — Томас убрал запись доктора в свой бумажник. — Все четыре обращения к вам подготовлены одним и тем же человеком.
— Все четыре? — усомнился Дэвис.
— Первые три — точно.
— Не могу с вами согласиться. Послание из черной папки, для меня самое загадочное, звучит как приглашение. Остальные три предупреждают: «Не суйся туда, тебя ждет смерть!» А форма? Карты, коробочка с пеплом, какие-то жуткие каракули.
— Да, не спорю. Но в этом своеобразии приглашений и угроз я вижу вопиющее однообразие, просто вопиющее!
— Растолкуйте сей парадокс, мой мыслитель.
— Никакого парадокса нет, доктор. И приглашение, и угрозы написаны с одной целью: как можно скорее заманить вас в замок. Причем угрозы последовали сразу после моего сообщения, что вы едете в Хеллингтон. Даже если эти угрозы н а с т о я щ и е, мое сообщение объясняет их появление — вы можете обогнать в своих открытиях мистера Туз Пик. Но главное, что объединяет первые три документа, — то, что они и есть документы.
— Вы сами себя понимаете, Том? Иногда мне кажется, что не совсем.
— Иногда и мне. Но смотрите — трижды с вами общаются. Так? И общаются с помощью именно д о к у- м е н т о в — всюду бумага, перо, ручка или пишущая машинка. Как ни крути, разные, но послания. А сколько существует с других способов? Уйма! Можно подкинуть кинжал, выстрелить ночью в окно вашей спальни, нанять парочку головорезов, пустить слух… Здесь же, несмотря на некоторое разнообразие, причем не столь значительное, — одна бумажная рутина.
— Не знаю… — пожал плечами профессор.
— А я знаю: автор у первых трех посланий один, один, он вхож в ваш дом и по роду деятельности связан каждодневно с бумагами. Черт, осталось только три сигареты. — Арчер с сожалением положил пачку на место.
— Этого добра в замке много, — откликнулся профессор. — Придется немного потерпеть.
— Что делать! Определенный интерес вызывает, пожалуй, лишь послание с картами.
— Не слишком, — возразил Дэвис.
— Как сказать. Что вы думаете, например, про масть?
— Классика. Туз и дама пик, не хватает только семерки.
— И мы получим роковое «двадцать одно». Согласен, хотя семерку и заменяет валет. Коробочка с пеплом вопросов не вызывает?
— Сама — нет, з вот текст… Нет, текст понятен. Его автор — Туз Пик.
— Возможно, — уклонился от прямого ответа Арчер. — Ho и сгоревшая дама — этой же масти.
— Что?! У Элис Эдсон есть неизвестный мне…
— Нет. — перебил Арчер. — Я могу и домысливать. Вы правы в другом — запугивают именно пиками. А что вы скажете насчет «ужасной смерти»?
— Звучит как приговор. Нет, какова наглость! Рыщут в моем замке, как взломщики в сейфе!
— Взломщики и убийцы. Но кроме наглости присутствует и определенный романтизм. Думаю, вам понятна помпезность всего происшедшего той ночью?
— Да. Нечто вроде ритуала. А вот листок, который мы нашли в доме Сэма… Если оставить в стороне почерк, написано искренне.
— Искренним ребенком? Пьяным Сэмом? — Арчер, поколебавшись, достал сигарету. — Нет, все это не так. Не связан ли этот листок с тем, что произошло ночью у пиpcа?.. Стоп!
«Остин» резко затормозил, так что его сильно занесло юзом, и замер. Впереди, ярдах в пятнадцати, уткнувшись носом в кювет, стояла легковая машина. Сердце Дэвиса учащенно забилось — это был его серый «шевроле». Подойдя к нему, путники увидели сидящего в кресле водителя пожилого человека. Один из них знал его, как ему казалось, лет семь, второй — чуть больше суток. Это был частный детектив на покое, называвший себя Джоном Брауном. Руки Брауна сжимали руль, дикая судорога исказила до неузнаваемости черты лица, превратив его в маску с сатанинской улыбкой.
Арчер дотронулся до его запястья и тут же отдернул руку.
— Он мертв, доктор. Давно мертв.
Профессор испуганно посмотрел на Томаса.
— До развилки сто ярдов. Он пересел в мою машину у дома Френсиса и поехал в Хеллингтон. Ночью. Зачем? Что с ним случилось? Смерть, она там. А здесь? До замка более часа езды.
— Да, — согласился Арчер. — Но у ангелов смерти есть крылья. Какая жуткая гримаса на его лице! Как вы думаете, такая судорога может быть при испуге? — Он внимательно посмотрел на профессора.
— Вы считаете… Нет! Нет! — Дэвис замахал руками. — Боже, теперь в моей машине. Что делать, Том?
— Не знаю. Я же говорил, идет не та игра. Полиция? Нам будет весьма трудно объясниться. Э, вам плохо?
Но Дэвис лишь молча массировал виски.
— Вам надо было еще полежать у Хаббарда, он хороший специалист… А! — Томас схватил трубку телефона-фона, установленного в «шевроле» профессора: — Мистера Хаббарда, пожалуйста… Так… Ага! — Он обернулся к Дэвису, — Доктор Хаббард?.. Да, Арчер… К сожалению да… Мистер Дэвис и я наткнулись на мертвого человека… Убийство?.. Не знаю, странный случай… Он сидит за рулем его машины, ее угнали этой ночью… Да в том-то и дело… Да… Двадцатая миля северного объездного шоссе, сто ярдов до поворота на Чартер… Да, доктору плохо… Да… Понял, спасибо. — Томас, вытерев трубку носовым платком, положил ее на место. — Он сейчас в пути, возвращается из Лейквуд-Холла в город. Это недалеко, миль семь южнее. Навещал своего пациента.
