Шепард Ривкин - Пальцы женщины
Я описал ему все детали. Я сказал ему, что задний стоп-сигнал имел разбитое стекло. Левое. Это не соответсвовало истине, но такие подробности доставляют большое удовольствие фликам.
Я описал женщину, как высокую блондинку, одетую в кашемировый пуловер оранжевого цвета и коричневые мокасины. Я подумал о герцогине, которая собиралась пересечь границу Соединенных Штатов Америки без ботинок, и с трудом удержался от улыбки.
- Она уедет недалеко, - сказал шеф.
Это он так думал.
- Полиция штатов должна прибыть сюда в течение четверти часа, добавил он. Они безусловно захотят задать вам несколько вопросов.
- Согласен. Здесь, в гараже имеется машина. Вы может быть, хотите ее осмотреть?
Я прошел в гостиную и растянулся на диване, подложив под голову скрещенные руки. Я чувстовал, что рука моя была мокрой и очень болела. Я встал и направился на поиски компресса и бинтов. Я сделал себе примочку. Рука моя была в отвратительном состоянии. Если бы здесь не замешалась доктор Лион, герцогиня могла бы сделать мне отличную перевязку. К тому же, в перспективе, у меня был бы чудеснейший вечер и ночь. Я со злостью оторвал большой кусок бинта и замотал руку поверх примочки. Все, что я делал, причиняло мне сильную боль.
Я снова растянулся на диване и посмотрел на свои часы. Но я забыл их своевременно завести и они остановились на девяти часах тридцати минутах.
Ханрахан должно быть крепко спит сейчас. Одним из последних удовольствий которые мне остались, будет разбудить его. Завтра они опубликуют результаты следствия о прошлом Хенли. Он обнаружит все, что я уже обнаружил.
Но они не смогут доказать, что пальцы принадлежали именно доктору Лион и что именно их послали главному комиссару. Однако ж они смогут сличить их отпечатки и ее отпечатки в ее квартире, а также сравнивая с теми, которые остались на рукоятке скальпеля.
И они будут убеждены: что я не выполнил своего долга, дав ей возможность удрать. И они будут правы.
Другими словами говоря, предчувствия Ханрахана сбылись. Я проиграл по всей линии.
Но они совершенно игнорировали присутствие герцогини. Я старательно со всех сторон обдумал этот вопрос. Я совершенно не мог представить себе, каким образом они могут обнаружить ее присутствие и связать его с бегством доктора Лион. В случае необходимости они могли бы многое узнать, если начали бы расспрашивать фликов, которых я попросил эскортировать Мазерати. Но если флики вспомнят, то сообщат, что номера и удостоверение было выписано на мое имя. Дело шло о простой слуайности, но ситуация может сложиться таким образом, что мне будет трудно объяснить как я мог пользоваться сразу двумя машинами.
Но все это расследование займет у них три, или четыре дня. А они к тому времени будут уже в Мексике.
Теперь, когда я чувствовал, что смогу без помех в скором времени прижаться своим рылом к лицу герцогини, мне стало спокойнее. Она скоро будет находиться на другом полушарии. И даже, если она и задержиться в нашей стране, она будет так же неуловима для полиции, как кошка, охраняющая своего больного котенка.
Я снял телефонную трубку и позвонил Ханрахану. Он ответил. Как обычно, недовольным тоном.
- Ну, что?
Никогда не вызывают инспектора полиции далеко за полночь, чтобы сообщить ему радостную весть.
- С вами говорит инспектор Анчес, сэр.
- Где вы находитесь, черт возьми?
- В Пенсильвании, сэр.
- Вас плохо слышно, Санчес. Не вешайте трубки.
Я слышал как он что-то двигал: он искал спички. Потом он выругался, откашлялся, плюнул, откусил зубами кончик сигары и зажег ее. Он приготовился к этому неожиданному разговору.
- Санчес.
- Я не вешал трубки, сэр. Одно из удовольствий нашего существования состоит в том, что с вами нельзя спорить:
- Что? Вы пьяны? Вы производите на меня впечатление пьяного человека.
- Нет, сэр.
- Но я приказал вам.
- Да, сэр.
- Эта маленькая небрежность испортит ваш послужной список.
- Полегче на поворотах, сэр.
- Санчес, вы пили.
- Нет, сэр. Я очень комфортабельно растянулся здесь на диване и послушаю вас с величайшим вниманием.
- Вы должны найти эту женщину, или вас выгонят с работы. Главный комиссар требует вашу голову на подносе. Газеты во всю говорят об этой истории и злословят на наш счет. Вы меня хорошо понимаете?
- Да, сэр. Сэр, я очень хотел бы, чтобы вы уведомили главного комиссара, что он больше не будет получать посылок с пальцами.
- Что?
- Я ее нашел.
- Вы ее НАШЛИ?
Эмоции, выразившиеся в его голосе я буду долго вспоминать с особенной нежностью.
- Да, сэр.
- Живой?
- Да.
Я мог держать пари, что он был почти залит слезами, но скоро он снова начнет улыбаться. Этот момент я хотел бы, насколько возможно, отложить на более позднее время, но это было уже невозможно.
- Она убила кое-кого в отместку. Парня, который ее похитил и спрятал.
- Санчес...
- Я почти уже кончил, сэр. Ей удалось убежать и теперь полицейские этого края ищут ее и играют в прятки в кустах и в зарослях. Я через некоторое время, приблизительно через час, выеду отсюда. Они забрали мой пистолет.
- Почему?
- Этот тип дважды выстрелил в меня из моего пистолета. Это касается одной из полицейских процедур, о которой мне не хочется сейчас говорить.
- А каким образом он мог отобрать у вас ваше оружие?
- По причине существования у него страшной силы, по причине его подготовленности ко встрече со мной.
- Вы приедете сюда и объясните все происшедшее главному комиссару. Вы позволили женщине убежать, понятно? Надеюсь вы согласны с моим определением. И вы позволили парню отобрать у вас ваше оружие. И вы будете объяснять все это завтра утром, в девять часов... другими словами не в полдень. Вы меня слышите?
- Сэр, я прошу вас распорядиться, чтобы врачам оплатили их счета.
- Что? Это вы будете их оплачивать?
- Я организовал эту встречу с врачами, и это позволило мне узнать о Хенли и привело к нему и этой несчастной женщине без пальцев. Больше не будет пальцев в утренней почте главному комиссару, следовательно, ничего не нарушит утренний завтрак главного комиссара. Так что оплатите счета врачей.
- Санчес...
Последние инструкции. Скажите в Отделе по розыску пропавших лиц, что они могут списать эту женщину из их списков. А больше ничего не имеет значения. А завтра, точно в девять часов, больше ничего не означает. И вы знаете почему это?
- Вы...
- Ну что ж, я могу сказать вам, почему это больше ничего не означает. Я больше не буду работать на вас, инспектор. Завтра утром я освобожу свой письменный стол от моих вещей и у вас на столе будет лежать мое удостоверение и бляха. Что касается моего пистолета, то потрудитесь обратиться в полицию штата Пенсильвании. Что вы скажете о моем маленьком подарке среди ночи?
Он молчал.
- Надеюсь, я говорил достаточно ясно? - продолжал я. - Или точнее, вы смогли меня хорошо понять?
Он повесил трубку. Я последовал его примеру. Я сцепил пальцы за голову. Должен ли я позвонить по телефону своему другу, медицинской сестре, когда вернусь в Нью-Йорк? Чтобы посоветовать ей не терять времени на то, чтобы отправиться на аэродром Кеннеди? Это стоило сделать. Направление, которое примет теперь ее существование, будет зависеть только от нее, несчастная она жертва. Может быть, у нее появится желание поплакать в мой жилет, но я не очень-то люблю такого рода спорт. Я удовлетворюсь тем, что позвоню ей по телефону.
- Но кто же в конце концов, выиграл? Ханрахан? Да.
Главный комиссар? Совершенно безусловно. Никаких маленьких пакетов в его утренней почте.
- Доктор Лион? И да и нет.
- Я? Вот вопрос, на который сейчас мне очень трудно ответить.
- Герцогиня де Байяр? Да, мне кажется.
Большая загадка. Я встал и вышел из дома на улицу. Луна уже зашла. Я закурил сигарету и стал смотреть на темное, таинственное небо. Момент был подходящим для того, чтобы где-нибудь сесть, чтобы смотреть как поток устремляется к морю.
