Марина Серова - Дело дрянь
— А здесь ты нанял Янну Алферовну для того, чтоб она наняла меня, и мне поручили украсть статуэтку из коллекции, — задумчиво сказала Диана. — А я привезла ее тебе.
— Да, — ответил Алекс и добавил, негромко и вкрадчиво: — Дина, я совершил тогда ошибку. Это было в молодости, с тех пор прошло много лет… Теперь у нас в руках вещь, за которую правительство США заплатит по меньшей мере пятьдесят миллионов! Давай воспользуемся случаем! Я давно продумал, как реализовать соглашение, получить деньги и куда с ними скрыться! Мы можем сделать это вдвоем!..
— Можем, — тихо ответила Диана, и голос у нее странно изменился. — Но неужели ты до сих пор ничего не понял, идиот? Американцы не заплатят тебе ни копейки!
— Почему?..
— Потому что они заплатят МНЕ! — И с презрением добавила на чистом английском: — Потому что я выпытал у тебя, где микрочип и зачем нужна статуэтка! Потому что это я придумал идею загримироваться женщиной, которую ты убил в Ираке! I'm from CIA, you fool!
Алекс внезапно прыгнул вперед, яростно, отчаянно и мастерски; он успел отвести дуло от себя, и очередь ушла вверх, в темное холодное небо.
Диана с размаху ударила его в пах, но он успел дернуться в сторону, затем, выбив оружие у нее из рук, попытался нанести удар в лицо.
— Убью! — странно и страшно воскликнула Дина; я застыла в изумлении: у нее оказался слишком низкий голос, у этой Дины, СЛИШКОМ НИЗКИЙ!
Алекс схватил ее за волосы, пригибая к земле, но его жертва дернула головой и резко ушла вверх, оставляя в руке великана парик.
В следующий момент мужчина все-таки попал Алексу в пах, затем нанес несколько мощных ударов ногой в лицо.
Алекс неловко взмахнул руками, опрокинулся навзничь, его окровавленное лицо дергалось, словно в припадке.
В этот момент сверху послышалось нарастающее стрекотание, которое из троих еще живых услышала я одна.
Вскочив, понимая, что пришло время, я помчалась к машине Алекса, рядом с которой лежал контейнер с микрочипом в статуэтке.
Но мужчина, бывший недавно Дианой, опередил меня: рука его скользнула в карман, вынырнув оттуда уже с небольшим пистолетом.
Грохнул выстрел, я упала на землю, перекатилась и дважды выстрелила в ответ.
Кажется, не попала.
Алекс прохрипел что-то с земли, но его оборвал краткий хлопок.
Стрекотание становилось громче, и тут я поняла, что это не люди Никитина и не долгожданная поддержка. К Лысому холму стремительно приближался вертолет без опознавательных знаков, который должен был, вероятно, забрать выигравшего этот бой американца, имени которого я даже не знала до сих пор. Работника американской контрразведки, который и доставит чип в свою страну.
На раздумья у меня оставалось несколько секунд.
Я выскочила из-за гребня, рванула направо, выпуская на ходу три пули в сторону поднявшего контейнер американца.
Тот успел укрыться за машиной Алекса, увидев, что я вскочила, но я уже оббегала вершину холма по дуге, и для того, чтобы укрыться от следующих моих выстрелов, ему требовалось вскочить и перебежать дальше; он не успел, я выстрелила пять раз, точно попала дважды — один раз в контейнер, другой — в плечо.
Ответный выстрел пришелся в нескольких сантиметрах от моего уха, но я уже упала на землю, вглядываясь в небо, где оформился выплывающий из тьмы контур вертолета.
Он опускался прямо рядом со мной.
Ветер резко усилился, я закрыла лицо руками, не в силах переносить его, попыталась вскочить, чтобы скатиться вниз по склону холма, каждый момент ожидая выстрелов со стороны американца, — но внезапно выстрелы раздались совершенно с другой стороны.
Три пули пробили лобовое стекло и все три попали в летчика. Вертолет развернуло, он начал смещаться в сторону, я откатилась подальше, услышала, как перестреливаются мой неведомый спаситель и американец, а затем вертолет резко ушел вниз и врезался в склон холма примерно в ста метрах ниже нас. Наверное, это не было похоже ни на один из праздничных фокусов иллюзионистов на сцене…
Я упала ничком, укрывшись от осколков, но несколько из них сильно ударили и оцарапали меня, пробив куртку, свитер и блузку.
Кровь стекала по спине, когда я вскочила, в любой момент ожидая атаки, но увидела странное, неожиданное и чарующее зрелище: там, на самом краю вершины Лысого холма, пригнувшись, лицом друг к другу, стремительно танцевали двое — американец с узким длинным ножом в руке, и Светлана Ли, миниатюрная молодая китаянка, пистолет которой валялся в трех шагах на земле.
На изумление не было времени; американец явно имел все преимущества перед хрупкой девушкой, кроме того, ничем не вооруженной.
Он сделал выпад, задевший Су и пропоровший ее одежду, когда я с разбегу прыгнула на него и повалила на землю. Мы прокатились несколько шагов, в течение которых я не переставая наносила удары и получала их сама — в основном от матушки-земли.
Наконец мы остановились.
Американец схватил меня за руку и стал выкручивать ее; боль оранжевой молнией прошила меня, и я закричала, не в силах сдержаться, но все же смогла изловчиться и ударить локтем в его окровавленное лицо.
Он отшатнулся, внезапно вскочил и попытался бежать, но упал, прокатился еще шагов пять вниз и вновь начал вставать.
— Стоять! — послышался сверху окрик Су. — Это Интерпол! Стой, или я буду стрелять!..
Я прерывисто вздохнула и молча поднялась с земли.
Он остановился и посмотрел на нас обеих. В руке Су был ее пистолет. Я молча ждала его действий, угрюмо глядя исподлобья…
Американец отвернулся, медленно поднял руки и сложил их за головой.
Эпилог
Я не знаю, что стало с микрочипом и куда он все-таки попал. Но догадка одна на сей счет у меня есть.
Полковник Никитин, после этой операции получивший генерала, практически ничего мне не рассказал. Я знаю только, что статуэтка была возвращена, американец депортирован, а все мертвые захоронены, как и полагается.
Также я знаю, что проведение той операции помогло выявить несколько звеньев в организации наших правительственных служб, через которые утекала информация и которые занимались не совсем тем, чем им полагалось.
Иногда я вспоминаю его хитрую, еще полковничью усмешку, и тогда мне кажется, что никакого чипа на свете не было и нет, а есть лишь изощренный ум аналитика Никитина, придумавшего и воплотившего с моей помощью этот гениальный план.
Вознаграждение свое я получила, равно как и безграничное уважение со стороны Славы Парфимова и его коллег, которое, наверное, превосходило те чувства, которые французы питали к Жанне Д'Арк.
Заморыша я отдала Су, которая, как оказалось, и спасла его из самолета, передавая через него мне вторую записку. То, что она действительно работает на Интерпол, я знаю точно. Вполне возможно, что нашумевшее пленение генерала Кирсанова в его военном лагере — ее рук дело. Это похоже на ее стиль.
Вряд ли я увижу ее когда-нибудь еще. И уж наверняка не смогу никогда позабыть эту страшную ночь на Лысом холме — ночь боли, горечи, смертельного боя и торжества.
Этот неповторимый Шабаш для тарасовской Ведьмы…
