Фрэнк Грубер - Говорящие часы
В прежние времена здесь, должно быть, размещалось производство моющих средств. Повсюду валялись ржавые канистры. Судя по ярлыкам, внутри находилось мыло «Кухонное чудо».
Заперев дверь, Чарли и его компаньон с ружьем погнали Джонни и Сэма к расшатанной лестнице, ведущей на второй этаж. Помещение над складом, хоть и пыльное, по-видимому, использовалось чаще нижнего этажа. Здесь были три-четыре раскладушки с одеялами, несколько стульев, пара столов, на ящике в углу стояла электроплитка.
— Ну, ребята, — скомандовал человек с ружьем, — поворачивайтесь, мы вас обыщем. Смотреть в потолок!
Они повиновались. К ним подошел Чарли. Уперев свой пистолет в спину Джонни, он обшарил у него карманы. Затем принялся за Сэма.
— А это еще что? — воскликнул он, вытряхивая у Сэма две колоды игральных карт и несколько предметов неясного назначения.
Сэм огрызнулся:
— Оставь мое барахло в покое. Я тебя из него не застрелю!
Вместо ответа Чарли швырнул все вещи на пол.
— Картишки нам пригодятся, приятель! Ждать тут долго.
— Чего ждать? — спросил Джонни.
— Тебя, — ответил человек с ружьем. — Хотел куда-то пойти? Ну и иди, мы тебя не держим!
Джонни сел на стул:
— Рассчитываете получить за нас выкуп? Я знаю одного парня, который готов выложить за нас доллар сорок центов.
— Больше, чем вы стоите. Босс сказал — ты слишком умный. Чарли, пошарь-ка по углам — не найдется ли где веревки. Не собираюсь я торчать с ружьем в руках всю ночь.
Чарли порыскал по комнате и наконец нашел два куска веревки: один — от бельевой, длиной метра два, другой — от пенькового каната в сантиметр толщиной, немного длиннее.
— Микки, понимаешь, не хватит связать им руки с ногами, — посетовал он. — Давай уложим их на койки, а руки привяжем к прутьям над головой!
— Хорошо, — согласился Микки. — Эй, слабаки, выбирайте любые кровати. Руки за голову!
— Так дело не пойдет! — заметил Джонни. — Еще и пяти нет, а если вы собираетесь продержать нас тут всю ночь, мы не выдержим в таком положении!
— Ну да? — глумливо переспросил Микки. — Пока до дела не дойдет, человек и не знает, на что он способен!
— Мы дадим вам слово, — пообещал Джонни.
Микки хрипло расхохотался:
— Слово, да? Вот смеху-то! Ложись, пока я животик не надорвал.
— Вот что я вам скажу, — подал голос Сэм. — Уберите свои пушки, и я уделаю вас так, что мало не покажется.
— Короче, есть два способа утихомирить вас — легкий и тяжелый — сказал Микки. — Легкий — это проделать тебе дырку в голове… годится?
— Ложись, Сэм, — распорядился Джонни. — Ни к чему оставаться с пробитой черепушкой.
— Умница, — одобрил Микки.
Сэм растянулся на одной из коек и вытянул руки над головой. Чарли просунул кисти между прутьями и привязал запястья веревкой к пруту.
Затем он повернулся к Джонни. Тот, пожав плечами, лег на соседнюю койку. С ним проделали ту же процедуру. Двигаться он мог, но руки были неподвижно закреплены в неудобном положении.
Только Чарли закончил свою работу, как где-то зазвенел телефон. Микки вышел из помещения. Он говорил вполголоса, и Джонни не удалось разобрать ни слова.
Микки вернулся и сообщил Чарли:
— Босс едет. Будет через десять минут.
— Вот повеселимся, — заметил Джонни.
— Ага, а пока ломай голову над тем, кто он такой!
— Мне не нужно ломать голову, я и так знаю.
— Придурки вы, — отрезал Микки. — Совсем без понятия!
— Ну, — сказал Джонни, — если это не Джим Партридж, готов съесть банку того мыла, что здесь когда-то варили.
— С чего ты взял, что это Партридж? — спросил Чарли.
Джонни рассмеялся:
— Потому что, будь он нормальным пройдохой, не нанял бы себе в помощь таких придурков, как вы. Только частный сыщик может сравниться с вами тупостью!
Чарли грязно выругался и подошел к Джонни.
— Когда-нибудь, — заявил он, — твой длинный язык доведет тебя до беды. Например… — Вдруг он врезал ему кулаком по лицу.
Сэм Крэгг заорал хриплым голосом:
— Ах ты, сволочь поганая! Подойди и ударь кого-нибудь твоей весовой категории!
Чарли неторопливо подошел к Сэму, и Джонни услышал глухой звук удара.
— Ты как раз моей весовой категории! — издевался Чарли. — Ну, что теперь скажешь? Вот, получи добавку!
До Джонни снова донеся глухой звук. Он поморщился. Сэм затих.
— Кончай, Чарли! — возмутился Микки. — Еще раз, и я направлю ружье на тебя!
— Положи ружье, — с вызовом ответил Чарли, — и я врежу по всем правилам! Черт побери, ты-то кем себя вообразил? Ты мной не командуй!
С лестницы послышался голос Джима Партриджа:
— Чарли, тебе что, не по душе твоя работа?
Джонни приподнял голову. Появился Джим Партридж — с ласковой улыбкой на лице.
Чарли проглотил ком в горле:
— Не слышал, как вы вошли, босс! Да нет, работа мне по душе. Только выпустил пар на Микки, всего и делов…
— Конечно, — отозвался Партридж, — всего и делов. — Подойдя к Чарли, он еще шире расплылся в улыбке, затем без предупреждения взмахнул кулаком и врезал Чарли в челюсть. Тот с глухим стуком опустился на пол. — Вставай! — сказал вкрадчивым голосом Джим Партридж. — Я тебе еще добавлю!
— Хватит, босс, — заскулил Чарли. — Я просто шутил. Мы ведь как-никак доставили вам этих субчиков.
Партридж подошел к Джонни:
— Ну и ну! Джонни Флетчер, что они с тобой сделали? Связали, как лося! Так с друзьями не обращаются. Я прав?
— Ты прав, Джим, — ответил Джонни. — Руки начинают затекать. Я готов заключить с тобой сделку…
— Эй! — подал голос Сэм Крэгг. — Не сдавайся, Джонни! Я начинаю заводиться…
— Заткнись, Сэм! Я знаю, что говорю. Ладно, Партридж, развяжи нас, и я пошлю мяч прямо на базу.
— Да нет у тебя никакого мяча, Джонни. Даже биты нет.
— А вот и есть! Тебя обдурили, Партридж. Думаешь, что выиграл, а это не так. Он просто водил тебя за нос, пока не получил возможность сорвать куш и слинять.
— Понятия не имею, о ком ты.
— Да ладно, Партридж! Счет мне известен. Пока ты играл за себя, ты шел впереди, а в команде ты проиграл. Я знаю, где деньги, и он знает. Пластинка, что ты слышал, — фальшивка! Ему изготовили ее только вчера.
— Постой-постой! Что тебе известно о пластинках?
Джонни вздохнул:
— Мне все известно. В «Говорящие часы» вставлена золотая пластинка, на которой записано, где Саймон зарыл денежки. Твой дружок спер часы, потом вернул, а пластинку вынул. Когда ты надавил на него, он дал тебе послушать пластинку, но утаил от тебя настоящую.
— Ладно, — оборвал его Партридж. — Что записано на настоящей?
— Это мой главный козырь, — ответил Джонни. — Перережь веревки и прогуляйся со мной до угла, и я скажу.
— У меня что, по-твоему, дырка в голове? — фыркнул Партридж. — Стоит тебе выбраться отсюда, сразу рванешь к своему дружку-копу. Ты просто болтаешь. Ты не знаешь, что на той пластинке.
— Если скажу тебе, как я догадался, поверишь, что я говорю правду. Но тебе надо спешить, Партридж. Уже темнеет…
— Ну так что?
— Ты ведь собираешься встретиться с ним, а? Думаешь, вы поделите денежки. А представь — ты пришел, а его нет? Он прикарманит денежки, спрятанные в другом месте, а ты ищи-свищи! Здорово он тебя обскакал!
На лице Джима Партриджа мелькнуло сомнение, но он упрямо покачал головой:
— Мне нужны доказательства, Флетчер!
— Ладно. Денежки зарыты где-то в парке поместья «Двенадцати часов». Саймон Квизенберри в течение двух лет передвигался в инвалидном кресле-каталке. Где еще мог он зарыть клад, как не возле дома?
— Поговори еще немного, Флетчер. Уже интересно. Не знал, что Саймон болел так долго. Это легко проверить.
— Тебе стоило подсуетиться раньше. Кое-что ты упустил из виду. Где мы с тобой в первый раз встретились, помнишь?
— В Огайо, возле ломбарда…
— Куда Том заложил «Говорящие часы». Тогда ты не знал о кладе, поэтому не торопился. А надо было, Джим…
— Сам знаю, — огрызнулся Партридж. — Но тогда я работал на клиента. Ты нашел часы, признаю. И как дурак, отдал той девчонке…
— Опять ты ничего не понял, Джим. Нет в тебе никакого эстетического чувства! А вот у дяди Джо, владельца ломбарда, чувства обострены. «Говорящие часы» ему понравились настолько, что он все время их подводил. И целых три месяца слушал, что они говорят — каждый час, каждый день…
— Боже! — До Джима Партриджа наконец дошло.
— Проверь! Дядя Джо знает, что говорили часы до того, как заменили пластинку. Теперь веришь?
— Это легко проверить! Позвоню ему…
— Вот и я позвонил, Партридж. Сказал, что я из полицейского управления Нью-Йорка, и если позвонит кто-то еще, чтобы он ничего не говорил. Звони, Джим, если делать нечего. Поможешь телефонной компании…
Какое-то время Джим Партридж не сводил с Джонни Флетчера взгляда. Затем выругался:
