Леонид Кудрявцев - Смерть по заказу
Подошел официант. Пока Виктор делал заказ, Наумов взял стоявший на столике графин и налил из него в тонкостенный стакан апельсинового сока. Задумчиво сделав несколько глотков и отметив про себя, что сок вполне ничего, он стал неторопливо рассматривать зал.
Между тем официант закрыл блокнот и отправился выполнять заказ.
– Нравится? – спросил Виктор, кивнув в сторону зала.
– Да уж… – неопределенно пробормотал Андрей.
– А ведь вполне возможно, здесь, сейчас находятся по крайней мере несколько человек, которые жутко обрадовались бы, узнав подробно о том, кто мы и как провели этот день.
Тут он был совершенно прав. Наверняка в зале сидели мальчики из окружения Дипломата. Вполне возможно, здесь же были и друзья бандитов, остановивших их машину по дороге из аэропорта. Кто знает, может быть, за одним из столиков даже сидел тот самый «шутник», бросивший в их номер гранату?
Андрей еще раз внимательно осмотрел зал, столик за столиком. Похоже, ресторан был лучшим в городе. Поэтому за его столиками сидел довольно стандартный набор посетителей.
Пара группировок бандитов, старательно делавших вид, что испытывают друг к другу искренне дружеские чувства, и в то же время нет-нет да обменивавшихся слегка настороженными взглядами. У входа расположилась компания катал, явно отмечавших какое-то удачное дельце. Парочка профессионально скучающих проституток, еще несколько столиков, за которыми сидели совсем уж темные лошадки, определить профессию которых было довольно трудно. Они могли оказаться кем угодно.
Крупной рыбы еще не было. Оно и понятно. Ресторан совсем недавно открылся.
На маленькой низкой эстраде вяло шевелился небольшой оркестр. Музыканты настраивали инструменты, вполголоса обменивались замечаниями – готовились к работе.
– Может быть, кто-то из них как раз и узнал, кто мы и что, – промолвил Андрей. – Как следствие – граната.
– Нет, – тоже наливая себе сока, сказал Виктор. – Будь это кто-то из находящихся в этом зале, то граната была бы отнюдь не учебной.
– Может быть, они еще только догадываются и пока просто не уверены на сто процентов, что это наших рук дело?
– Тогда они пришли бы с нами побеседовать, – промолвил Виктор. – Конечно, так просто мы не дались бы… но все же попытки провести беседу ведь не было.
– Значит, у них нет никаких доказательств.
– При чем тут доказательства? Если кто-то из команды Дипломата или тех бандитов с шоссе захочет с нами побеседовать, ничего доказывать им не придется. Это же не суд: справедливый и гуманный. Нет, как правило, если такие люди приходят разговаривать, доказывать, что они ошиблись, приходится тому, с кем они эту беседу проводят. Причем доказательства должны быть вескими, очень вескими.
– Тогда кто мог кинуть гранату?
Виктор отхлебнул сока, задумчиво повертел стакан в руках.
– А Бобренок? О нем ты думал? Вот кто мог запросто провернуть такую штуку.
– Для чего?
– Очень просто. Чтобы выбить нас из колеи, чтобы мы занервничали. В том деле, которое мы должны сделать, нервничать – значит почти наверняка напортачить. А поскольку Бобренок – представитель Мамы, то гранату надо рассматривать как попытку заставить нас попсиховать. Получается, Мама в этом заинтересована. В каком случае она может в этом быть заинтересована?
– Только если решила нас сдать.
– Ну вот ты и нашел ответ на загадку «граната». Подумай хорошенько. Остальные объяснения не настолько логичны. Согласен?
– Может быть…
Одна из сидевших за соседним столиком девиц бросила на Виктора заинтересованный взгляд. Тот едва заметно покачал головой.
«Правильно, – подумал про себя Андрей. – Похоже, наше дело становится все более, опасным и непредсказуемым. Женщинам, пусть даже проституткам, делать в нем нечего. Не исключен вариант, что девица является новой подставой».
Та обиженно надула губы. Впрочем, это ей не помешало почти тотчас же переключить свое внимание на какого-то джентльмена в кепке-«аэродроме», яростно жевавшего запеченное в тесте мясо и запивавшего красным как кровь вином. Тут ей повезло больше. Не прошло и минуты, как джентльмен с гор призывно махнул рукой. Девица не заставила себя долго ждать и шустро пересела за его столик.
В этот момент снова появился официант и сноровисто уставил их столик заказанными блюдами. Поскольку Андрей ощущал зверский голод, то он сейчас же принялся за еду. Виктора тоже не пришлось долго упрашивать.
Насытившись, Андрей закурил и сказал:
– Ну хорошо, допустим, это Бобренок. Но как он нас нашел? Он не мог проследить нас из аэропорта, он не появился возле дома Дипломата. Тогда как он узнал, что мы остановились именно в этой гостинице?
– Очень просто, – ответил Виктор. – Помнишь проверку омоновцев в Москве? Если это были люди Мамы, то, стало быть, она знает данные твоего фальшивого паспорта. Естественно, она могла сообщить их Бобренку. А тому только и нужно было обзвонить все гостиницы Азинска и узнать, не останавливался ли у них человек по фамилии Хмылев. Наверняка он начал с центральной, именно с этой.
– Ему ответили, что мы здесь остановились…
– Ну конечно. Господину Бобренку ничего не оставалось, как навестить нас, прихватив с собой гранату.
– Логично.
– Не только логично, но, похоже, это единственное вразумительное объяснение того, что произошло, – веско сказал Виктор.
Он поддел вилкой ломтик нежнейшей ветчины и отправил его в рот.
– Выпьем? – предложил Андрей.
– Нажираться в этом месте, конечно, не стоит, – пробормотал Виктор, – но по стопочке…
Он взял принесенный официантом графинчик с водкой, наполнил две стопки и протянул одну из них Андрею.
– За успех.
– Будем надеяться, что он нас не минует…
– Надежда юношей питает, – усмехнулся Виктор.
Между тем народу в ресторане постепенно становилось больше. Музыканты стали наигрывать какую-то негромкую спокойную мелодию. Не прошло и нескольких минут, как им поступил первый заказ.
Солист, выполнявший по совместительству обязанности конферансье, объявил в микрофон:
– А теперь мы исполним песню в честь президента Республики Ичкерия, настоящего борца за независимость Джохара Дудаева.
И исполнили. Что в этом такого уж особенного?
Андрей закурил сигарету и покачал головой.
– Ну и ну!
– В Москве такое встречается тоже довольно часто, – невозмутимо сказал Виктор. – Кто платит, тот и заказывает музыку.
Перед оркестром было свободное пространство, и теперь в нем уже выплясывали несколько девушек из «тех», явно дожидаясь, когда на них обратят внимание и пригласят за какой-то столик.
– А не пора ли нам в номер? – спросил Андрей. – Поужинать мы поужинали. Пора и честь знать. Еще, не ровен час, влипнем в какую-нибудь историю.
– Ты прав, – сказал Виктор и начал выглядывать официанта, чтобы расплатиться.
Но уйти они не успели.
Какой-то «качок», столика за три от них, резко выплеснул содержимое своего бокала в лицо крепенькому мужичку, сидевшему рядом с ними, и, изрыгая самый черный мат, вскочил.
«Понасмотрелись американских киношек, – подумал Андрей, увидев эту сцену. – Вместо того чтобы посылать своего знакомого на хутор бабочек ловить, плещет в физию спиртным, как какой-нибудь ковбой. Пижонство, не больше».
А события разворачивались своим чередом.
Получив в физиономию порцию водки и, видимо, посчитав, что ему нанесено оскорбление, крепыш не стал размениваться на всякие новомодные шуточки и ударом кулака сшиб «качка» на пол. Падая, тот зацепил локтем соседний столик, за которым был совсем невзрачный субъект в очочках. Сидевшая вместе с очкариком дама уронила себе на грудь тарелку с салатом. По ее дорогому платью расплылось безобразное пятно.
Между тем, встав, «качок» схватил крепыша за руку, видимо, намереваясь вывести того из ресторана и продолжить объяснение в менее людной обстановке, но в этот момент ему на плечо легла рука очкарика.
Поскольку оркестр сделал перерыв, Андрею было великолепно слышно каждое слово.
– Милейший, – произнес очкарик. – А не соблаговолите ли вы…
– Да пошел ты… пока я тебе не переломал все кости, – даже не потрудившись обернуться, прорычал «качок».
Сделал он это напрасно. Очкарик обречено вздохнул и, отступив на шаг в сторону, махнул рукой двум парням в спортивной одежде, сидевшим за соседним столиком.
Те проворно покинули столик и подскочили к «качку».
Андрею понравилась слаженность их действий. Чувствовалось, что, телохранители очкарика (а в том, что это они, он теперь ничуть не сомневался) проворачивают такой фокус уже не в первый раз. Один из них со страшной силой ударил «качка» по почкам, а второй, отстав от своего товарища на полсекунды, обрушил на его голову стул.
Эффект был почти киношный.
Стул разлетелся на кусочки, а «качок», словно огромная резиновая кукла, повалился на пол.
